Приключения Никтошки - Лёня Герзон

– Не-а, – отозвалась Кнопочка. – Такую не знаю. Я знаю другую, похожую.

И она засвистела, сложив губы ниточкой:

– Си-си-си-си…

– Ну, эту каждый малыш знает!

И подруги засвистели вдвоем:

– Фю-фю-фю-фю! Си-си-си-си!

А в кухне суетилась Бабаяга. Она гремела сковородками, стучала тарелками, звенела вилками и что-то терла на тёрке.

– Я бы сейчас поела, – вздохнула Кнопочка. – Что это она там готовит?

– Кажется, бамбуку?

– Нет, мамбуку.

– Сейчас поедим…

– Хорошо, что не мясо. Подруги помолчали.

– Слава богу, мы больше не людоеды, – сказала наконец Барвинка. – Подумать только, ведь всего две недели назад…

– Да-да, я знаю, – перебила Кнопочка.

– Всего две недели назад, – продолжала Барвинка, – мы жарили убитых куриц… а их несчастные дети…

– О, пожалуйста, не надо! – взмолилась Кнопочка.

– Вообще! – сказала Барвинка. – Само слово «мясо» оскорбительно для животных.

– Это почему? У нас мясо тоже есть.

– Как есть? У меня нет! Я его всё выкинула.

– Да нет! Я имею в виду не то мясо, что в холодильнике. А то, что у тебя вот тут. – Кнопочка ткнула подругу в бок. – Вон там, внутри!

– Да ты что?? У меня внутри никакого мяса нет! Я уже целую неделю мяса не ем!

– Да не еда мясо, балда!

– Сама балда!

Кнопочка легонько постучала подругу по голове.

– Ты сделана из мяса. Мускулы там всякие, понятно?

– Мускулы?

– Ну да! Ты думаешь, из чего мускулы сделаны?

– Так мускулы же у малышей.

– У малышек тоже. Как мы, по-твоему, руками или ногами двигаем?

– Ну… как?

Кнопочка стала объяснять. Внутри рук есть кости. К костям прикреплены мышцы. Если мы хотим взять, например, чашку, то наш мозг посылает по нервам сигнал к мышце руки. Мышца сокращается, и рука берет чашку.

Барвинка молча слушала, соображая.

– Надо же, – сказала она наконец. – Вот всегда так. Начнешь чем-то заниматься – всё тебе просто и ясно. Но чем дольше ты это делаешь, тем сложнее и запутаннее оно становится.

– А ты думала, что мы у животных едим?

– Как едим?? Я не ем!

– Да не мы с тобой едим, а вообще, другие коротышки, которые еще не стали вегетарианцами. Что они едят?

– Ну… что эти негодяи едят? Куриц, свиней, коров…

– Да нет… я имею в виду, не кого, а что – то есть, мясо. Они едят мясо куриц и свиней, правильно?

– Да.

– А мясо – это и есть мускулы. Или по-другому мышцы. То есть, мы едим у животных мышцы. Понятно?

– Погоди. Ты что-то меня совсем запутала. Даже голова закружилась. Барвинка попыталась встать, но ее – видимо, от голода – так шатало, что она тут же снова плюхнулась на стул.

– Погоди. Ты что имеешь в виду, что мышцы и мускулы это одно и то же?

– Конечно! И это еще и одно и то же, что мясо. То есть, мышцы и мускулы сделаны из мяса.

– А-а! – хлопнула себя по лбу Барвинка. – Теперь, кажется, картина проясняется. А я уж было подумала, что всё – так запутались, что уже не выпутаемся. Короче, как я поняла, мясо, мышцы, мускулы – не важно, это всё одно и то же.

– Вот именно. Синонимы!

– Подожди! Не надо никаких симоминов. Достаточно уже мяса и мышц. И этих, как их там?

– Мускулов.

– Точно. А симоминов не надо.

– Ну не надо – так не надо, – согласилась Кнопочка.

Снова послышались звуки далекого танго, но Барвинка не обратила внимания.

– На чем это я остановилась?

– На том, что мясо оскорбляет животных.

– Вот именно! Пусть будут мышцы и мускулы, а мясо надо отменить!

– Тогда давай переделаем все пословицы, в которых есть мясо.

– Одна уже есть: ни гриб, ни овощ.

– А еще?

– Еще?

– Ну да, еще! Что, одна только пословица про мясо?

– Чего ты орешь, как резаная свинья?

Барвинку поразила внезапная грубость подруги:

– Кто? Я?!

– Да не ты… поговорка такая: «Чего орешь, как резаная свинья».

– А… точно! Давай ее переделывать.

Из кухни донесся такой восхитительный запах – не то жареной картошки, не то тушеной фасоли, а может, чего-то грибного? – что у Барвинки пробило заложенный нос.

– Господи, как пахнет-то! – промычала она. – Умираю, есть хочу. В это время иностранка торжественно внесла поднос, на котором возвышалось какое-то удивительное, совершенно незнакомое цветоградским малышкам блюдо. От него шел такой поразительно вкусный аромат, что Кнопочке – всего только на одно мгновение – показалось, будто душа ее вот прямо сейчас может заплакать и выйти из тела, пролететь сквозь стену и заросли земляники в саду и унестись в далекое ночное пространство. Туда, где танцуют танго.

– Это, наверно… – прошептала Барвинка.

– Хашмука! – радостно возвестила Бабаяга.

И заметив, что малышки на грани обморока, моментально сервировала стол, налила в принесенные бокалы яблочный сок, положила каждой по приличному куску хашмуки, не забыв и себя. Ужин начался.

Хашмука оказалось восхитительной.

– У-уу, как вкусно! – радовалась Барвинка, набивая рот питательным блюдом.

– В жизни ничего подобного не ела! – хвалила Кнопочка, уплетая за двоих.

Она даже позабыла о приличиях и ела руками – такая была голодная.

– Удивительно… это вкуснее жареных сосисок.

– И свиной отбивной.

– И утиной ноги, тушеной в мёде с изюмом.

– И бараньих котлет.

– Просто кулинарный шедевр какой-то!

Кнопочка энергично жевала. Каждый раз, когда она смыкала челюсти, ей чудилось, будто за окном, в темном небе вспыхивает какой-то цветной салют.

– Ты уверена, что здесь нет мяса? – спросила Барвинка.

– В хашмуку мясо не кладут, – сказала Бабаяга. – И где бы я его взяла, если у тебя его нет в доме? – добавила она.

– Вот что значит уметь готовить!

– Настоящая малышка из ничего может сделать прекрасную еду!

– Нет, что вы. Это не я… в Мерюкряке каждый умеет приготоивть хашмуку. Хотите, я вас научу?