Рунные витражи - Марина Ясинская

На Кралине была надета лишь моя рубашка.

– Да. Не беспокойся – это всего лишь взрывчатка класса «Мега два», способная испепелить нас вместе с замком, – я спрятал куб в сейф. – И вообще: я вспомнил, что ночью забыл кое-что сделать.

– Знаю, поцеловать меня, – серьезно ответила Дикая Кошка.

Что я и поспешил выполнить.

* * *

Мы вместе подстригали розы. Мы кормили мясом болотника, живущего во рву с зеленой водой, закрывая уши, чтобы не слышать его криков тонким звуком.

– Зачем ты держишь эту животину? – спрашивала она.

– Он такая же часть этого замка. Дайпожрать жил здесь всегда. Убери его – и замок лишится части своей истории.

Я не хотел задумываться, кого из своих врагов скармливал болотнику покойный Торвин Кштальский.

Кралина ловила моих летучих мышей, и они, испуганно пища, носились по всему замку, теряя записки с секретными посланиями.

Кралина училась стряпать вместе со Старухой Нэн, и я даже один раз, заставив себя улыбнуться, проглотил пережаренную яичницу, которую Дикая Кошка упорно именовала омлетом по-аггдарски.

Иногда мы фехтовали. Кралина держала рапиру наигранно неправильно и пыталась отражать выпады, демонстрируя превосходство аггдарской техники фехтования. Иногда у нее это получалось. Тогда она переходила в нападение и чаще всего оказывалась в моих объятиях.

По вечерам я принуждал себя работать. Я составлял графики товарооборота в соседних странах и придумывал новые планы купеческих перевозок. Я следил за передвижением войск. Я узнал, что вдова трактирщика родила двойню, и послал ей денежную помощь. До меня дошли вести, что граф Либерский в ярости обвиняет меня в похищении его гостьи и требует у короля вооруженного вмешательства. На что Первый среди Равных ответил отказом, аргументируя, что не собирается вмешиваться в кровную вражду.

– Оказывается, я тебя украл, – сообщил я тогда вечером Дикой Кошке.

– Конечно, – подтвердила она. – А ты что думал, ваша милость? Самым наглым образом украл – и всё с рук сойдет? Ай, что ты делаешь?! Отпусти сейчас же!

Я был счастлив.

Да, Рогатый меня забери, я был счастлив, вопреки всем глупым пророчествам, предсказаниям и прочей ерунде.

* * *

Как давно это было.

Вновь и вновь я видел врага, бьющегося о силовое поле.

– Пропусти! Хр-р-р. Открой, безродный ублюдок, и я тебе покажу, что такое рыцарская честь!

Барон Торвин Кштальский, вернее, бывший барон, стоял перед замком с той стороны силового поля. Барон был пьян. На его подбородке торчала щетина. Некогда белая рубашка сейчас выпачкана винными пятнами, на правом боку прилипли сосновые иголки. Торвин размахивал фамильным клинком – той единственной собственностью, что у него осталась.

– Все… Хр-р-р. Весь мой род жил здесь! Десять поколений! Сволочь! Мерзавец! Ты всё у меня украл! Если у тебя есть остатки чести – дерись! Хр-р-р. Хотя ты же безродная мразь.

– Уходите, – сказал я. – Вы пьяны.

– Да, я пьян! Хр-р-р, – вновь хрюкнул он. – Вы всё у меня отобрали – титул, замок, жизнь! Ты и этот ублюдочный король, продающий титулы.

– Вы сами виноваты. Вы не дали тысячу мечников по зову Первого, когда у него потребовали войско Пришельцы. Вы теперь вне закона. Вы сами себя прокляли.

– Хр-р-р! Я не мог дать, ты же знаешь! Я тогда дрался с проклятым Войцем! Я почти победил! Я остановил «Железный кулак». Ты мне сам продал информацию, как воспользоваться огнеметами Пришельцев.

– Когда зовет король – кровная вражда прекращается. Таков закон.

– Закон. Хр-р-р, – Торвин воткнул клинок в землю. – Я не хотел той войны. Рогатый бы побрал этого Войца, нашедшего карту пятивековой давности, указывающей, что маленький вонючий хутор Кронцы с его угольной шахтой должен принадлежать Либерцам. Я не мог отступить, понимаешь? Хр-р-р. Меня перестали бы уважать, – по щеке бывшего барона пробежала пьяная слеза.

– Войны начинаются и из-за меньшего повода. Например, из-за избитого простолюдина, из-за его сломанной руки и перебитой переносицы, – я прикоснулся к горбинке на носу.

Торвин, казалось, вмиг протрезвел.

– Так это ты?! Ты подбросил карту Войцу?!

– А ты не интересовался, какими путями у графа появился боевой лазер?

– Безродный ублюдок!

– Ты забыл добавить «сын шлюхи», – я медленно вынул из ножен Рубаку.

– Сын последней продажной шлюхи, – процедил бывший барон.

– Мне это уже не раз сообщали. Боров, крикни Нэн, пускай откроет проход в силовом поле, – спокойно сказал я.

– Но, ваша милость, Торвин отличный фехтовальщик. Был отличным фехтовальщиком.

– Разве к тем, кто владеет мечом, применимо слово «был»? Открывай!!!

В силовом поле образовался проход, Торвин бросился в бой, сжимая меч обеими руками.

– Никому не мешать!

Бывший барон рухнул на землю от первого же моего выпада – Рубака проткнул его толстую шею. Кровь залила рубаху темными пятнами, словно одборгское шестьсот второго года. Торвин забился в агонии. Из страшной раны на шее толчками выплескивалась кровь, и лопались пузыри.

Я подобрал его фамильный меч и сломал о колено. Затем обернулся к своим притихшим людям.

– Похороните барона в фамильном склепе. Пусть последний из рода настоящих Кштальских покоится вместе с предками.

Я вытер Рубаку о заляпанную грязью траву и, не оглядываясь, вернулся в замок.

* * *

Опять этот сон. Сколько раз я еще буду убивать своего врага?

Сердце колотилось, не давая уснуть. Луны за окном выстроились в парад и светили одним большим ярким диском. Кровать рядом со мной была пуста. Я выглянул в окно. На залитом холодным светом дворе Старуха Нэн ворчливо молилась своим богам, подняв все четыре руки к небесам.

Вновь я проснулся поздним утром.

– Корни, – позвал я, выходя в главный зал, – ты не видел Кралину?

– Нет, ваша милость, – Корн, как обычно, возник непонятно откуда.

– Так ищите! Найди ее!

Я вышел на балкон. На небе сгущались свинцовые тучи. По защитному полю потекли первые дождевые капли. Я поежился и вернулся в зал. Взгляд упал на сейф, рука нащупала в кармане ключ. Стальные дверцы сейфа со скрипом отворились.

Как я и думал, сейф оказался пустым.

– Сударыни Кралины нигде нет, – сообщил вернувшийся Корн. – Ночью кто-то, воспользовавшись отсутствием Нэн возле генератора, открыл проход в силовом поле. Э-э-э… Тут новая летучая мышь прилетела. Не наша.

– И? – я обернулся к Корну.

– Вот, – протянул он сообщение. – Я позволил себе прочитать. Это от графа Либирского.