Зубная Фея - Грэм Джойс

Сэм был не в состоянии говорить, но зато, как оказалось, мог общаться с Алисой посредством телепатии.

– Это Зубная Фея, о которой я тебе рассказывал.

Терри и Клайв все еще вели беседу где-то далеко, за сотню ярдов от них. Алиса также отвечала мысленно. Ее губы шевелились, но доходившие до Сэма слова не совпадали с движением губ, как в фильме с нарушенной синхронизацией фонограммы.

– Боже мой! Это и есть тот самый призрак? А я тебе не верила.

– Теперь можешь убедиться.

– И ты постоянно это видишь? Ну и уродина!

– Вот за это оскорбление ты мне и заплатишь, – скривила рожу Зубная Фея. – Теперь мой ход.

– Паранойя! – еще раз попробовал Сэм.

– Тебе же ясно было сказано, что этот дешевый трюк не действует. Не забывай: это мой кошмар, а не твой.

– Ну и уродина! – повторила Алиса.

– Каким фруктом ты хочешь быть?

Алиса вновь обрела дар нормальной речи.

– Апельсином, – сказала она. – Я апельсин.

Зубная Фея протянула руку и выдернула из

ветки дерева ржавое бритвенное лезвие.

– Познай себя. Сними с себя корку.

Сэм задохнулся, чувствуя, как неведомая сила стремительно отбрасывает его на сотни ярдов от места, где сидела Алиса. Перистые облака над его головой выстроились углом гигантского шеврона, а небо расколол жуткий вопль, подобный крику тысяч птиц, которые взлетали крыло к крылу, затмевая собою свет. Сэм не сразу понял, что этот вопль рвется из его собственного горла.

Сэм, Клайв и Терри провели три следующих дня в попытках общими усилиями восстановить в памяти ход событий: почему Алиса сделала то, что она сделала? когда прибыла «скорая»? кто ее вызвал? Их допрашивала полиция. Их допрашивали врачи. Их допрашивали родители.

Проблема заключалась в том, что все трое были тогда не в себе и не могли отделить ужасающую реальность от кошмарных галлюцинаций, которые ей сопутствовали. Впоследствии выяснилось, что Терри едва не погиб, выскочив на дорогу перед самым бампером автомобиля. Некое семейство, совершавшее воскресный автомоцион, было перепугано его внезапным появлением и невразумительными воплями, но все же поняло из них достаточно для того, чтобы вызвать «скорую».

Бьющий по мозгам вой «скорой помощи» дополнился сиренами и синими мигалками полиции. К моменту их прибытия Сэма все еще выворачивало наизнанку от вида залившей траву крови. Клайв пребывал в состоянии ступора, а Терри на автопилоте попытался сбежать от блюстителей закона. Ему бы это легко удалось: никем не преследуемый, он уже достиг опушки леса, когда порыв к бегству внезапно сменился мыслью о добровольной сдаче, и он повернул назад, чтобы разделить участь товарищей.

После того как медики выудили из ребят информацию о том, что и в каком количестве принимала Алиса, они были переданы в руки полицейских. Все трое продолжали галлюцинировать, когда отъезжала «скорая». Их доставили в полицейский участок в Ковентри и поместили в отдельные камеры, а вскоре после того каждого из них обследовал врач.

Вопрос «Вы состояли на учете у психиатра?» вызвал у Сэма приступ истерического хохота. Кое-как успокоившись, он рассказал о своих визитах к Скелтону, о Перехватчике Кошмаров, о терзавших Скелтона «демонах виски», о его секретарше миссис Марш, о нейрофизиологии и…

– Я дам тебе успокоительное. Есть противопоказания на этот счет?

– Вроде нет.

Несколько раз Сэма спрашивали, где и как они раздобыли ЛСД. Стандартные ссылки на «незнакомца в пабе» не убеждали полицейских, но Сэм стоял на своем, будучи уверен, что Клайв и Терри скажут то же самое. Он знал, что, если твердо держаться этой версии, все ограничится лишь временным задержанием. Постепенно успокоительное размывало галлюцинации, и к полуночи действие психоделика прекратилось. Один из офицеров полиции бодрым голосом известил его, что люди из Отдела по борьбе с наркотиками уже направлены для обыска их домов на предмет обнаружения новых улик. Сэм впал в отчаяние.

Рано утром его перевели из камеры в комнату, где уже находились Терри и его дядя Чарли, Клайв и его родители, а также Нев Саутхолл.

Когда Сэм показался в дверях, отец посмотрел на него особенным взглядом – как уже даже не на мерзопакостную букашку, а на ничтожнейшую личинку.

Семейным репрессиям, казалось, не будет конца. Никто из родителей напрямую не запретил ребятам общаться друг с другом, но малейший намек на возможность такого общения действовал на них как красная тряпка на быка. Под запретом оказались даже телефонные разговоры. Родители Сэма бросались из одной крайности в другую, рассматривая его то как зачинщика и главного виновника происшедшего, то как бедную овечку, которая сбилась с истинного пути под влиянием дурной компании. Аналогичным образом, как он подозревал, рассуждали и в семьях его друзей.

Что хуже всего, до них не доходило никаких известий о судьбе Алисы. В конце концов Сэм не вытерпел и, набравшись смелости, отправился к Алисиному дому.

Дверь открыла ее мама. Она была в поношенном халате и бигуди. Лицо ее опухло и посинело с перепоя, а рот, лишенный вставных челюстей, собрался складками, когда она недоуменно уставилась на Сэма. Сперва он подумал, что она его не узнает.

– Как себя чувствует Алиса? Могу я с ней повидаться?

Алисина мама издала булькающий звук и повертела головой из стороны в сторону. Только после этого она вновь сконцентрировала взгляд на Сэме, и голос ее был подобен змеиному шипению.

– Как ты посмел приблизиться к этой двери?! Как ты посмел?! Это немыслимая наглость! У меня нет слов!

– Я только хотел узнать о ее здоровье.

Женщина нацелилась ему в лицо желтым от

табака указательным пальцем.

– Я тебе ДОВЕРЯЛА! – взвизгнула она. – Всем вам! Я предоставила вам полную свободу, и вот как вы мне отплатили! Я ВАМ ДОВЕРЯЛА!

Ошеломленный этим яростным натиском, Сэм отступил от двери, но не успел сделать и двух шагов, как что-то заставило его обернуться.

– Вы не правы. Вы никому не доверяли. Просто вам было на все наплевать. Вам было наплевать даже на эту историю с ней и вашим приятелем. Доверием тут и не пахло.

– ЧУДОВИЩЕ! – В домашних тапочках она соскочила с крыльца и, дико размахивая руками, устремилась на Сэма. – ТЫ ЧУДОВИЩЕ!

Сэм увернулся от ее ногтей и припустил по аллее прочь от дома. Он отбежал уже ярдов на двести, но и сюда доносились ее вопли. Перейдя на шаг, он двинулся в обратный путь напрямую через поля. Слезы обиды и негодования жгли ему глаза.

Неподалеку от места, где произошла трагедия, он увидел Линду, прислонившуюся спиной к забору. Она выгуливала своего пса, полукровку Тича, который приветственно тявкнул, узнав Сэма. Линда посмотрела в его сторону: