Хватит ныть. Начни просить - Аманда Палмер

– Миссис Знаменитость, – сказал он, ткнув меня в ребра, когда мы садились за столик. Я взяла его трость после того, как ударила его ей, и облокотила ее на свое пальто, чтобы она не упала.

– Ха, – сказала я. – Мистер Шишка. Ты же знаешь, что я обязана всем тебе? Всей моей душой.

– Ты мне ничем не обязана, – ответил он.

– Я вернусь в апреле, – сообщила я. – Наслаждайся злостной, мучительной, холодной бостонской зимой.

– Ты трусиха, – сказал он. – Не бывает плохой погоды, люди просто не умеют одеваться по погоде. И ты просто никогда не носишь чертов свитер.

Он знал, что я ненавижу, когда он так говорит. Но он каждый раз повторял это, когда я жаловалась на холод.

Я уставилась на него.

– Да чтоб у вас всю зиму были снежные бури. Надеюсь, что тебе придется ежедневно убирать по три метра снега.

– Ха. Ты. Ты-ы-ы, – сказал он сиплым голосом, указывая на меня. – Тебя… я люблю. Ты помогла мне.

– Я буду скучать по тебе, – сказала я. – Я так рада, что ты не умер. Я уже это говорила? Что я рада, что ты не умер? Рада. И возможно, я напишу о тебе, дураке, в моей книге.

– Сделай меня знаменитостью, хорошо? – живо выпалил он. – Возможно, тогда мне будет перепадать бесплатный кофе.

– Я боюсь ее писать, – сказала я ему. – Я чувствую столько давления, чтобы сделать ее идеальной. Я два месяца писала свою речь на TED, а это всего лишь двенадцать минут, и даже тогда я все испортила и выступала тринадцать минут, я боюсь, что книга станет провальной, запутанной и эгоцентричной.

– Заткнись, красавица, – сказал он. – У тебя все получится. Просто говори правду. И не забывай о том, что я тебе всегда говорил о людях.

– Ты мне всегда говорил семь сотен вещей о людях, – сказала я.

– Ты не сможешь дать людям то, что они хотят. Но ты можешь дать им что-то другое.

– Ах!

– Ты можешь дать им понимание. Просто расскажи историю. Расскажи все – они поймут, – он улыбнулся мне. – Все будет хорошо.

– Я буду скучать. Только не заболей опять раком, пока меня не будет, хорошо? Пожалуйста! Обещаешь?

– Не могу этого обещать, красавица. Но я могу пообещать, что буду любить тебя. Этого должно быть достаточно.

– Этого достаточно, – сказала я.

Я потянулась через стол, чтобы обнять его.

– Этого достаточно.

* * *

Блейк (помните его? Бывший парень и бывшая живая статуя в белом гриме в костюме ангела?) прислал мне историю по почте.

«В начале моей карьеры уличного артиста я попал под летний ливень.

Знаешь, как иногда в Бостоне с неба упадет две капли дождя, а после небо либо расчистится и станет солнечно, или же пойдет ливень. В конце концов я взял за правило,

если кирпичики на тротуаре будут покрыты водой больше, чем на половину, то пора спускаться и идти в укрытие, но это был мой первый настоящий ливень.

Я знал, что мой костюм не водостойкий. Крылья по большей части были сделаны из папье-маше, но я также понимал, что мой костюм нужно доработать, и подумал, что если испорчу его, то у меня появится мотивация сделать вторую версию. Итак, облака затянуло, а капли дождя начали падать все быстрее. Прохожие исчезли сразу после того, как на землю упали первые две капли дождя.

Казалось, что никого вокруг нет. Тогда мне стало интересно, каково выступить на пустой площади. Я остался. Я принял позу, слегка опустив и выпрямив руки. Не самая легкая поза, но я мог какое-то время так простоять.

Я пережидал ливень, промок насквозь, до ниточки.

После примерно пятнадцати или двадцати минут сильного ливня вышло солнце.

Дождь прекратился и тротуар потихоньку высыхал.

Я думал, что никто не смотрел, но за следующие несколько минут ко мне начали подходить люди из разных направлений, они начали разговаривать со мной и сказали, что они видели меня под дождем и что они были тронуты.

Я правда не думал, что это было чем-то запоминающимся на тот момент. Это был простой выбор.

На протяжении моей последующей двенадцатилетней карьеры люди время от времени подходили ко мне и говорили, что они видели меня под дождем».

* * *

Когда Нил остановил машину у аэропорта, я посмотрела на него, взволнованная.

– Ты уверен, что не хочешь поехать? – сказала я. – Может, это все неправильно. Может, ты должен поехать.

Он помог сложить мой чемодан и чехол для укулеле на тележку.

– Я люблю тебя. Увидимся через девять недель, дорогая.

– Возможно, когда я буду писать книгу, я разберусь в своей жизни. И в нашем браке, – сказала я. – Если мне удастся, могу ли я написать о тебе и твоих сокровенных тайнах? Или ты попросишь развод?

Он вздохнул.

– Я не разведусь с тобой. Ты бы не избавилась от меня, если бы даже захотела. Как сказал Энтони. Если ты задеваешь чье-то сердце, этот человек никуда уже не денется.

Я засмеялась.

На улице было очень холодно, дул ледяной ветер. На мне не было ни перчаток, ни шапки, только тоненькое пальто, так как я не хотела брать с собой что-то теплое в Австралию.

Он закрыл багажник машины.

– Просто не пропадай во время своего книжного марафона, – сказал он.

– Обещаю. Я буду скучать, – сказала я и засунула свои замерзшие руки под его свитер, согревая их у него подмышками.

Он открыл рот от удивления и улыбнулся.

Я прижалась губами к его щетинистой шее и прошептала:

– Спасибо. Спасибо, что отпускаешь. Почему ты такой хороший со мной?

– Я не знаю, дорогая. Потому что я люблю тебя, думаю.

Мы стояли, обнявшись.

– Я горжусь тобой, – сказал он. – Я горжусь, что ты наконец позволила мне помочь тебе. Даже если это из-за того, что Энтони заболел. Я все равно горжусь.

– Знаешь, я попросила денег не для того, чтобы я смогла остаться с Энтони, – сказала я и отошла от него, чтобы посмотреть ему в глаза. – Думаю, что тогда я, может, так и думала. Но сейчас нет.

– А о чем ты думаешь сейчас?

– Думаю, я попросила… потому что достаточно доверяю тебе, чтобы позволить помочь. Серьезно.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Потом я развернулась и повезла тележку к автоматическим стеклянным дверям, я обернулась всего один раз, чтобы послать ему воздушный поцелуй. Он стоял около машины и махал рукой. Он выглядел счастливым. Я верила ему.