Новобрачная - Жюльетта Бенцони

– Вспомните! – прервал его Дербле. – Когда я умолял вас не выходить замуж за Варенна, я ведь намекнул вам, что я, со своей стороны, не потерял надежду?

– Это правда, но если бы вы мне сказали правду, я бы отложила свадьбу.

– И вы бы сказали тогда своему жениху о том, что вы знали! Вы так его любили! А я не хотел рисковать. Поэтому мне пришлось позволить, чтобы свадьба состоялась. Но как я жалел об этом, когда вас посчитали погибшей!

– На его месте я поступил бы точно так же, – проговорил старый господин, – а когда я узнал, что произошло, то полностью оправдал его, а сам едва не умер от горя и не задохнулся от гнева. Этот Варенн обманул меня по всем статьям… Но вернемся к тому моменту, когда Оливье нашел меня. Представьте себе его состояние! Что делать с этим неподвижным телом? Вот тогда я и подумал о моем старом друге профессоре Таубере из Базеля. Оливье поехал к нему, все рассказал, и на другой день Таубер приехал и увез меня в свою клинику, где я был зарегистрирован как господин Дюбуа. Вот там я наконец выбрался из той пучины, в которой находился в течение долгих недель. Снова приехал Оливье, я рассказал ему все и отправил в Цюрих к этому господину Ленку, который, думая, что я умер, больше не ждал меня. А история, которую он рассказал, была очень интересная… Не хотите ли продолжить теперь вы, Дербле? А я пока уговорю комиссара поделиться со мной бургундским. Оливье рассмеялся и продолжил рассказ: – Этот швейцарец, тоже большой любитель путешествий, был на Цейлоне одновременно с Варенном и Бруно. Они даже однажды вместе обедали по дороге из Коломбо в Канди, но он направлялся в порт, чтобы сесть на пароход, возвращавшийся в Европу, а эти двое собирались углубиться дальше в джунгли. Он ничего не знал о том, что дальше произошло, и даже забыл о том обеде, но когда однажды приехал во Францию, то прочел в одной газете объявление о помолвке мадемуазель Депре-Мартель с маркизом де Варенном. В посвященной этому событию статье он увидел фотографию жениха. Это и напомнило ему ту встречу, ибо он увидел на фото не де Варенна, а его секретаря. Он вернулся к себе и написал то письмо, желая рассказать господину Депре-Мартелю, что он знал.

Вернувшись в Базель, я рассказал все господину Депре-Мартелю и, по его указаниям, информировал об этом комиссара Ланжевэна, которого он хорошо знал и который занимался поисками пропавшего. Вот он и занялся в дальнейшем расследованием этого серьезного дела.

– А это было непросто, ведь Цейлон далеко, и расследование будет долгим, даже если мне удастся его провести, – продолжал Ланжевэн. – Вот тогда я и узнал о той псевдодраме, происшедшей на озере Комо. Вот когда я и убедился в том, что он не тот, за кого себя выдает и вполне мог убить свою жену. А дальше вы, мадемуазель, вернулись, и я вздохнул с облегчением. Правда, временно, ибо если то, что вы мне рассказали о своих злоключениях, было мне на руку, то это и осложнило мне работу: без единого трупа, который я мог бы предъявить, и без вестей с Цейлона, у меня не было возможности вынести обвинение. Ведь он дьявольски ловок, и если бы мне не повезло…

– Повезло?..

– А как еще сказать о том, что во время облавы на злачные места квартала Шаронн, где собираются бандиты, мне удалось заполучить Капрони? Он был сильно пьян, но все-таки в сознании и заявил хвастливо, что его хозяин «человек из верхов», который вытащит его из этой переделки. Я без труда узнал его имя, и с этого момента я не отпускал Капрони…

– Вы смогли заставить его говорить? – спросил Оливье.

– Должен сказать, что мне пришлось повозиться с ним, прежде чем он заговорил. Это он совершил нападение на господина Депре-Мартеля в цюрихском поезде, и он же хотел сделать то же самое с его внучкой.

– Он должен был меня убить? – прошептала Мелани. – Но как?

– Он тоже ехал в Средиземноморском экспрессе, но в спальном вагоне второго класса, где обычно едут слуги господ из первого класса. После Лиона он должен был войти в ваше купе и выбросить вас из поезда, как он это сделал с вашим дедушкой. В этом случае ваша смерть была бы представлена как самоубийство из-за того, что вы застали своего молодого супруга в первую брачную ночь у танцовщицы из мюзик-холла…

– Минуточку! – прервал его Антуан, который до сих пор молчал. – Я не пойму, как он собирался это сделать? Нельзя просто так войта в купе среди ночи, если Пьер Бо на посту. Этого проводника я хорошо знаю. Он очень бдительный и смелый человек. Не могу себе представить, чтобы он позволил выкрасть молодую женщину…

– У него не было выбора. У Капрони был приказ избавиться от него, если он попытается вмешаться.

– Теперь я понимаю, что произошло, – сказала Мелани. – В Лионе меня уже не было в моем купе, и Капрони меня не нашел?

– Дело было еще проще, – улыбнулся комиссар. – Он даже не заходил в ваш вагон. С ним произошла идиотская вещь. Дело в том, что он большой любитель выпить и уже много выпил за обедом. Кроме того, в его купе ехал представитель фирмы, производящей водки и ликеры, и он дал ему попробовать некоторые образцы своей продукции. В результате бандит уснул и проснулся лишь в Марселе.

Поняв, что он провалил дело и что ему придется отвечать перед хозяином, он испугался. Он сошел с поезда и сел в другой, направлявшийся в Париж. Это не мешает ему, однако, теперь говорить, что, увидев вас, он не решился убить такую очаровательную молодую особу.

– Ну что ж, хорошо хоть так, если он не откажется от своих слов, – сказал старый Тимоти, пожав плечами. – Во всяком случае я просто не знаю, как благодарить нашего друга Лорана за то, что он спрятал мою дорогую внучку…

– Как случилось, что вы уже подружились, дедушка? – спросила Мелани. – Когда я была у него, Антуан сказал, что не знаком с вами.

– О, они познакомились совсем недавно! – сказал Оливье. – Как, впрочем, и со мной…

– И с вами тоже? Но как это произошло?

– Да все очень просто: Антуан увидел нас в Опере, и на другой день он, как молния, примчался ко мне, чтобы узнать, где я вас скрываю. Он, может быть, дошел бы и до рукоприкладства, так был разъярен в эти минуты, когда появились секунданты этого мнимого маркиза. И он сразу встал на мою сторону. Он был рядом на дуэли, а когда я был ранен, я умолял его отправиться вместо меня в Базель к вашему деду и просить его вернуться в Париж. Я… я не был уверен, что смогу это сделать сам.

Взглянув на похудевшее лицо молодого человека, Мелани почувствовала, как что-то шевельнулось у нее в душе, и глаза наполнились слезами:

– О, Оливье! Я так боялась за вас! Новости, которые доходили до нас каждый день, были ужасны…

– Но не совсем соответствовали истине. Профессор Дьелафуа согласился поддерживать мою игру. И если вы так переживали за мою жизнь, то я вознагражден сверх того, что я заслужил… Я больше всего боялся, что господин Депре-Мартель, который, к счастью, начал выздоравливать, не сможет пока предпринять это путешествие и вернуться в Париж.

– Не сможет? – закричал старик. – Да я приполз бы, если бы было надо, когда бы узнал, что внучка моя жива. Сообщение о твоей гибели… разорвало мое сердце.