Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1915 год. Апогей - Олег Айрапетов

Во время предыдущего боя была израсходована значительная часть боезапаса, и крейсерская группа ушла под защиту «Славы» и «Цесаревича». Это было верное решение. Обеспокоенный внезапной активностью русского флота командующий разведывательными силами Балтийского моря контр-адмирал А. Гопман вывел в море из Нойфарвассера в устье Вислы броненосные крейсеры «Принц Адальберт» и «Принц Генрих» с двумя эскадренными миноносцами. По счастью, других легких сил под рукой не оказалось, что облегчило атаку британской подводной лодки Е-9 под командованием командора М. Хортона. В результате «Принц Адальберт» получил торпедное попадание и вынужден был уйти в Киль на ремонт, возвращены были и другие корабли.

Инцидент с «Альбатросом» имел и дипломатическое продолжение. На последнем этапе боя с ним «Олег» и «Богатырь» вошли в нейтральные воды, чтобы убедиться, что корабль выбросился на берег56. 20 июня (3 июля) в ответ на это последовал официальный протест Стокгольма, на который русское Министерство иностранных дел немедленно ответило извинениями, сославшись на скверную видимость в районе боя. Извинения были приняты, и инцидент исчерпан57. «Альбатрос» был возвращен Германии только в начале 1919 г.58 24 июня (7 июля) шведский посланник в России генерал Э. Бренстрем в интервью корреспонденту «Утра России» заявил: «Отношения между Россией и Швецией представляются вполне нормальными и не могущими вызвать никаких опасений, и потому случай, происшедший 19 июня в наших водах, нам хотелось бы как можно скорее ликвидировать»59.

Действия русского флота 2 июля имели, таким образом, довольно скромные результаты. Тем не менее командование демонстрировало удоволетворение, а крейсеры и их команды чествовались как герои60. Активизация флота не ограничилась набегом на Мемель. Выход немецких войск к побережью Курляндии делал вопросом времени появление в этих водах немецких кораблей. Между тем группа О. фон Лауенштейна продолжала действовать и в глубине Курляндии, откуда наши войска постепенно вытесняли противника. Бои под Шавли и Митавой продолжались, но сообщения с этого участка фронта становились все более успокаивающими61. 26 мая 1915 г. «Неманскую» армию возглавил генерал О. фон Белов. Противник энергично готовился к активным действиям, которые с переменным успехом возобновились в начале июня62. Достичь отвлекающего эффекта в Курляндии П. фон Гинденбургу не удалось. Было очевидно, что основные события разворачивались в Галиции и рейд О. фон Лауенштейна был предпринят незначительными силами для решения серьезной задачи63.

За 50 дней, со 2 мая по 22 июня 1915 г., когда русские войска покинули Львов, потеряна была почти вся Галиция. Взятие Львова обеспечила тяжелая артиллерия противника. Русские позиции под городом были хорошо укреплены: несколько рядов колючей проволоки, блиндажи и прочее, однако этим преимущества оборонявшихся исчерпывались. С 4 (17) июня над городом постоянно летали немецкие самолеты. В этот же день началась его эвакуация, каждые полчаса от вокзала отходил поезд. 5 (18) июня горожане впервые после 1914 г. услышали гул артиллерии. Канцелярия генерал-губернатора начала выдавать пропуска для въезда в Россию, и в кратчайшее время было выдано свыше 10 тыс. таких документов. Галицию покидало большое количество людей, которые искали спасения в России от австрийских властей и их помощников – украинских националистов. В середине июня только в Киеве было зарегистрировано 15 700 беженцев-крестьян и 1890 представителей других сословий из Галиции.

Из Львова вывозилось армейское имущество. 6 (19) июня 1915 г. на подступах к нему были взорваны мосты. Попытки атаковать русские укрепления без помощи мощных орудий не привели к успеху. 8 (21) июня удалось отразить ряд мощных атак, имевших целью ворваться в город на плечах отступавших войск. Эвакуация была завершена без значительных потерь, а оставшиеся провиантские склады сожжены 7 (20) июня. В 00 часов 30 минут 9 (22) июня от городского вокзала отошел последний поезд, и во Львове остались лишь казачьи разъезды. Австро-германские войска вошли в столицу Восточной Галиции в четыре часа утра 22 июня. Она оставалась под русским контролем 293 дня64. Эвакуация Галиции проводилась в образцовом порядке. Вдоль нескольких участков русских приграничных железных дорог были уложены новые пути, в том числе и в ширину европейской колеи, в результате чего удалось вывезти весь местный подвижной состав – до 12 тыс. единиц. Естественно, вагоны не были пустыми65. Общая обстановка на фронте оставалась тяжелой, настроение – подавленным. Отступление, как бы хорошо оно ни было организовано, редко способствует усилению веры войск в победу.

Ситуацию несколько улучшило вступление в войну Италии. Пропаганда за вступление в войну, которую поддерживали союзники, привела к желательным для Антанты последствиям. С начала апреля в ее городах начались крупные демонстрации под лозунгами «Да здравствует война!» и «Долой Германию и Австрию!». В Риме они сопровождались столь явными угрозами в адрес посольств этих стран, что итальянское правительство вынуждено было ввести их усиленную охрану войсками66.

22 мая ее парламент вотировал военные кредиты, и 24 мая был издан приказ о начале всеобщей мобилизации. Италия объявила войну Австро-Венгрии, ее четыре полевые армии уже были готовы к наступлению. Итальянцы использовали для этого провозглашенное ранее состояние вооруженного нейтралитета. Их наступавшие части значительно превосходили по численности оборонявшихся австрийцев. В первый же день военных действий, 24 мая, армии под командованием генерала Луиджи Кадорны вошли в первый австрийский город. По иронии судьбы это был Карфрейт, или Капоретто, под которым через два года итальянская армия потерпела одно из самых сокрушительных поражений за всю свою историю. Вскоре наступление затормозилось, так и не приведя к каким-либо значительным успехам67.

Однако оно все же заставило Ф. Конрада фон Гётцендорфа перебросить на итальянский фронт три дивизии с русского фронта и пять дивизий с сербского. Эти части замещались германскими дивизиями, а итальянцы, по-прежнему превосходя австрийцев вдвое и начав 23 июня первое наступление на Изонцо, уже 7 июля были остановлены с большими потерями68. Не помогло русскому фронту и наступление французов. 9 мая 10-я французская армия генерала Ф. Фоша при поддержке 2-й английской и 5-й французской армий перешла в наступление под Аррасом. Ф. Фош попытался использовать опыт А. фон Макензена в Галиции, но безуспешно. Французы овладели только первой линией германских окопов. К середине мая наступление союзников выдохлось и было продолжено в июне с такими же результатами69. Германское командование не поддалось панике и не перебросило с востока подкрепления во Францию. 18 июня 1915 г. М. Гофман отметил в своем дневнике: «Тяжелые бои на Западе; они не могут прорваться, но потери серьезны»70.

Итак, активизация союзников на западе не повлияла на положение дел на востоке. С другой стороны, германо-австрийцам так и не удалось окружить русские армии в Карпатах и Предкарпатье. Прусский военный министр генерал Адольф Вильд фон Гогенборн уже в конце июля 1915 г. весьма скептически оценивал ход этого наступления, так как «не все его надежды оправдались (окружение не удалось), и русские снова закрепятся, после чего наступит затишье. В начале наступления Россия, возможно, приняла бы выгодные условия мира, но теперь – нет»71. Противник практически вышел на позиции 1914 г., и дальнейшее вытеснение русской армии из Галиции и Буковины в глубь России теряло всяческий смысл. Зато вновь возникала дуга в районе Польши, у основания которой были сосредоточены крупные силы коалиции центральных держав. Этим решили воспользоваться Э. Людендорф и П. фон Гинденбург, предложив нанести глубокий фланговый удар в обход с севера Ковно и далее на Вильну – Минск, в обход правого фланга Северо-Западного фронта. Однако Э. фон Фалькенгайн и Вильгельм II настояли на двух фланговых ударах – под Праснышем и Шавли72.