Длинные версты - Владислав Конюшевский

Больше всего в этом деле меня смутило слово «проверяющие». Интересно, кто же это настолько прыткий, что по собственной инициативе решил проверить самого Чура? Ладно. Как говорится – будем посмотреть. Отдав распоряжения Бергу и на всякий случай загнав патрон в патронник, я распорядился пропустить приехавших.

И уже через несколько минут, стоя перед столом, окинул взглядом посетителей. Все модные, в блестящей коже. Ну а их новенькие хромовые фуражки сидели на голове так, что почему-то сразу вспомнилась «Полицейская академия» с баром «Голубая устрица». Даже мелодия соответственная в голове зазвучала, и, представив эту сладкую парочку в танце, непроизвольно улыбнулся.

Но главными были не они, а какая-то возрастная баба, которая и начала разговор. Сурово сдвинув брови на бледном, вытянутом лице, дама резко уточнила:

– Товарищ Чур?

Я кивнул:

– Так точно!

Тетка от уставного ответа поморщилась, но шагнула вперед, протягивая руку:

– Меня зовут товарищ Роза. Это – товарищи Лившиц и Кравчук. Мы прибыли из Москвы, для проверки состояния вашего подразделения. Вот наш мандат!

Взяв протянутую бумагу, вчитался. Ух ты! Действительно, указанные товарищи направлялись из столицы с целью проверки военно-политического состояния батальона. Все печати на месте. Метки также на месте. То есть – документ реальный. И подпись какого-то члена ВЦИК – Абрама Захаровича Каменского. Отдавая мандат, махнул рукой:

– Проходите. Присаживайтесь.

При этом «донна Роза», оглянувшись на стоящего за их спиной Берга, попробовала вякнуть:

– Разговор предстоит конфиденциальный.

Я улыбнулся:

– Ничего. Это проверенный товарищ. Но прежде чем мы начнем разговор, хотелось бы узнать у вас о здоровье Владимира Ильича.

На что получил суровый ответ:

– Мы убыли из Москвы на второй день после покушения. Так что знаем все из тех же информационных бюллетеней, что и вы. Но я надеюсь, что товарищ Ленин уже идет на поправку. Поэтому давайте займемся тем, для чего мы сюда прибыли.

Она была столь убедительна, что пришлось покладисто кивнуть:

– Давайте.

Какое-то время все помолчали. Очевидно, от меня ожидали вопросов, но не дождавшись, Роза продолжила:

– До нас дошли данные, что в первом батальоне морской пехоты служит слишком много бывших царских офицеров. И нам…

– Краснознаменном.

От моей реплики тетка сбилась и вынуждена была уточнить:

– Поясните.

Я пожал плечами:

– Чего тут пояснять? По возвращении из рейда, помимо прочих награждений, первый отдельный батальон морской пехоты был награжден орденом Красного Знамени. То есть высшим орденом Советской республики. И в этом заслуга всех его бойцов, включая и бывших офицеров.

Роза заледенела скулами.

– Вы не понимаете! У вас эти офицеры вводят свои порядки! Те, которые были в царской армии! Даже вы, наш товарищ, мне ответили своим «так точно», будто вы не старый подпольщик, а какой-то унтер-держиморда! Если так пойдет, то у вас вскоре и «под ружье» ставить начнут! А потом и телесные наказания введут! Неужели вы сами не замечаете, как перерождаетесь под влиянием этих «благородий»?

Вздохнув, ответил:

– Ничто не делается просто так. Вы просто не в курсе. Выражения «так точно» и «никак нет» необходимы для понимания, дошел ли приказ. Представьте – вокруг бой. Стреляют. Снаряды рвутся. То есть очень шумно. И если человек будет отвечать «да» или «нет», то его могут не расслышать. Особенно при разговоре по полевому телефону. Например, с орудийной батареей. А вот если в словосочетании «так точно» ты услышал хотя бы отдельные буквы, то все равно поймешь, что тебе ответили. Просто по темпоритму.

Чиркнув спичкой, выпустившей при этом целое облако вонючего дыма, закурил и продолжил:

– Что касается стояния «под ружьем», так это тоже имеет свое объяснение. Мы данный способ, конечно, не применяем, но я вам поясню – у человека, в зависимости от профессии, наиболее хорошо развиваются определенные группы мышц. У пахаря одни. У сталевара другие. Но когда они попадают в армию, необходимо задействовать те мышцы, которые позволяют хорошо удерживать винтовку во время прицеливания. Вот «стояние» их и разрабатывает. Другое дело, что при царе это могли использовать как наказание. Совмещали, так сказать, приятное с полезным.

Баба опять сморщилась, будто лимон куснула:

– Это все демагогия, пытающаяся оправдать угнетение человека человеком, которое вы практикуете в этом воинском формировании! Запомните – только истинно свободная личность сможет защитить революцию! А привлечение буржуазных военных специалистов дискредитирует саму идею новой, народной, коммунистической армии!

Пока она говорила, я, взяв бумагу и карандаш, черкнул несколько слов. И когда собеседница стала набирать воздуха в грудь для следующего перла, жестом подозвав бледного от ярости Берга, сунул листик ему со словами:

– Передай Григоращенко.

Роза сбилась и, подозрительно посмотрев вслед барону, спросила:

– Это вы что сейчас написали?

Я отмахнулся:

– Не обращайте внимания. Служебная необходимость.

Но баба закусилась:

– И вот этот человек… Это же явный офицер! У вас они тут просто кишат! Мы пока до казарм шли, штук пять недорезанных золотопогонников видели! Пусть даже и в этой вашей странной форме, но я их сердцем чую! Поэтому мы и прибыли, чтобы разобраться, в чем дело! Образумить и предупредить потерявшего бдительность товарища о недопустимости подобной близорукости!

Мне постепенно стала надоедать эта сумасшедшая. В принципе, только прочтя подпись на мандате, я понял, что данные персонажи относились к так называемой «военной оппозиции»[53]. То есть к той группе партийцев, которые ратуют за партизанский метод управления войсками. Выступают категорически против строительства регулярной армии. Вот даже чтобы намека на нормальную дисциплину не было. Ну и соответственно, готовы лично гнобить офицеров, перешедших на сторону красных, видя в них исключительно душителей ростков свободы, должных прорасти в воинских формированиях. А выстраданный мной и другими подвижниками устав называли пережитком самодержавно-крепостнического порядка.

Да уж… тут Жилину можно лишь посочувствовать, так как с подобными ебанатами он каждый день имеет дело. Но я думал, что он их уже заборол. Оказалось, что леваки просто затаились. А как только «смотрящего», в смысле Ленина, подстрелили, так моментально кинулись наверстывать упущенное. Блин! Если эти ушлепки сорвут почти закончившиеся переговоры в Деникиным, я лично их кастрирую и в передовых шеренгах воевать погоню.