Рожденная огнем - Карен Мари Монинг

– Почему ты снова надела кольцо? Если, как ты говоришь, прошло всего десять часов с тех пор, как ты его сняла? – Я знала, почему. Я то же самое проделывала с Бэрронсом.

Она тихо призналась:

– Я люблю его. Он не идеален. Я тоже.

Итак, мою сестру осенило насчет отношений, так же как и меня. Неудивительно. Но моя внутренняя Книга знала, каким образом я пришла к этому выводу. Она говорила о Дэрроке в настоящем времени, отказываясь верить, что он действительно мертв. Опять же, здесь мы похожи. Если бы кто-то сказал мне, что мой жених умер, а я не видела его тела, мне тоже было бы сложно в это поверить. Я хорошо знаю стадии проживания горя: отрицание идет первым.

– Расскажи мне подробно, что именно произошло. Все детали, которые помнишь о том вечере в переулке, и до того момента, когда ты… снова оказалась здесь. – Я отчаянно пыталась сосредоточиться на логике, в то время как мое сердце колотилось со страшной силой, словно готово было взорваться.

– Зачем? Мак, ты что-то выяснила? Что, по-твоему, происходит? Господи, ты наконец начинаешь мне верить? Младшая, мне страшно! Я не понимаю, что творится вокруг. Как я могла потерять целый год? Как я оказалась в том дурацком платье?

Я закрыла глаза и не сказала следующее: «Ну, видишь ли, сестричка, в чем дело: в твоей младшей живет большая страшная Книга черной магии, и она так сильно хотела вернуть тебя, что вытащила с того света. В платье, в котором тебя хоронила, потому что считала, что оно тебе идет, – к тому же, эй, никто не смотрит на твою задницу, когда ты лежишь в гробу, – с жемчужным ожерельем, которое мама и папа подарили тебе на шестнадцатилетие, потому что ты говорила, что чувствуешь себя в нем принцессой. И, к слову, ты не права – те туфли отлично подходили к твоему наряду. Я купила их у Блумингдейла, уже после того, как ты умерла».

Бо-же.

Я чуть не свалилась со стула, когда она упомянула платье. Ну конечно же, если я вернула ее с того света, на ней должно быть то, в чем я ее похоронила. Отсюда и отсутствие тела в гробу.

И моя внутренняя Книга наверняка знала об этом. Если мы, как полагал Бэрронс, накрепко сплетены. Полная задница.

– Я не уверена, – выдавила я наконец. – Но можем мы где-то встретиться и поговорить?

Она засмеялась и быстро выдохнула:

– Да, Мак. Пожалуйста. Когда? Где?

Сегодня меня ждала встреча, которую я не могла пропустить и не знала, насколько она затянется.

Поэтому мы договорились повидаться у нее дома завтра рано утром. Она пообещала приготовить кофе и завтрак.

Сказала, что все будет, как в старые добрые времена.

[52]

– Ты разместил ледяной огонь? – спросил Круус, нетерпеливо меряя шагами пещеру, пока он протискивал свой гибкий панцирь сквозь щель и выбирался из-под двери.

Прошла не одна минута, прежде чем тараканий бог принял наконец форму. Это всегда было нелегко, но таракану, живущему в отбросах и на остатках иных жизней, вообще приходилось непросто. Он был гоним, уничтожаем и презираем. Все вокруг считали его врагом. За всю историю человечества он никогда не встречал человека, который пригласил бы таракана в свой дом или еще куда-либо. Для окружающих он просто паразит и зараза, не более. Пока что.

– Да, – проскрипел он наконец. Потребовалось немало времени, чтобы разнести крошечные сосуды с синим пламенем, которые дал ему Круус, но он проследил, чтобы они были расположены в правильных местах и надежно припрятаны. А в нужный момент множество тараканов займут свои позиции, каждый с крошечным пластиковым сосудом, которые предоставил Ток, и им нужно будет их раскусить склеротизированными мандибулами[53], чтобы смешать кровь Невидимого с пламенем.

– Где? – осведомился Круус, и тараканий бог на миг задумался, не сменил ли он одного высокомерного надменного ублюдка на другого такого же. Принц сегодня явно обеспокоен, излучает темную энергию, его глаза ярко сияют. Тараканий бог предпочитал спокойных союзников, не распаленных.

Он назвал три выбранных союзником локации: старая библиотека, в которой хранилось наибольшее количество древних свитков, покои, когда-то принадлежавшие первой Грандмистрисс, и апартаменты нынешней.

– Хорошо, – сказал Круус. – И ты раздобыл кровь Тока?

Тараканий бог кивнул, удерживая свою форму благодаря дисциплине, оттачиваемой тысячелетиями, и неугасимому стремлению к лучшей жизни.

– Ток распечатал и распространил листовки, как я инструктировал?

– Да.

– Отлично. Когда они придут…

– А они придут? – осведомился тараканий бог.

Круус улыбнулся.

– О да, они придут. Мое имя стало синонимом восстания, а у Невидимых долгая память. Мы однажды уже сражались за свободу и почти обрели ее. Теперь я не проиграю. Я буду править реальностями Фей и людей. Они уже мои. Я лишь ненадолго застрял в паутине, но вскоре все изменится.

– Этот мир умирает. Если он погибнет, я хочу отправиться с тобой туда, куда пойдешь ты.

Взгляд Крууса застыл на нем, и тараканий бог слегка содрогнулся. О да, у этого Фейри имеется сила. Он хорошо ее прячет.

– Этот мир не погибнет. К нему привязаны мои реальности. Когда они придут и начнется битва, наблюдай и жди. Если наша сторона начнет нести большие потери, зажигай огни.

– Ты сказал, что огонь горит сильнее человеческого. Насколько сильнее?

– Для тебя не слишком, – успокоил Круус. – Зажги все три одновременно. Я хочу, чтобы огни разделили людей и заставили рассредоточиться по аббатству. Эти глупцы предпочтут тушить его, а не сражаться.

– А если нет?

– Ими управляют эмоциональные привязанности. Даже самые разумные из них подвержены слабости. Иди. Сейчас. Следи и выжидай. Когда наступит время, сожги это гребаное место в пепел.

Тараканий бог кивнул и позволил своей форме резко осыпаться на пол, мгновенно развалиться на части – трюк, который он довел до совершенства в домах людей. Он пробирался туда, когда хозяев поблизости не было, и притворялся одним из них, сидя на постели, забавляясь расческой или зубной щеткой, даже присаживаясь на унитаз, гадая, каково это – чувствовать себя цельным, большим, не букашкой.

Тысячи блестящих насекомых хлынули прочь из каменной камеры, исчезая в трещинах и щелях.

[54]