Моё пламя - Ксана М.

дождем, и женщина, которую я пытался укрыть, мокла под ним.

— Эбби… ― от её имени каждую клеточку тела сводило от невыносимой боли, ― …ты насквозь промокла… тебе нужен чай и сухая одежда. Слышишь? Ливень очень сильный.

Только на последних словах, когда я коснулся её плеч, она шевельнулась. Отстранившись всего на несколько дюймов, медленно подняла голову, вынуждая меня вновь утонуть в синих глазах.

— Я не хочу… ― дождь умело скрывал эмоции, но я знал, что она плачет, ― …не могу.

— Ты простудишься.

— Пускай… ― безразлично качнув головой, ответила она, ― …какая тебе разница?

— Перестань.

— Если только… ― крупные капли отяжеляли ресницы, но она внимательно смотрела мне в глаза, ― …перестанешь и ты…

— Зачем ты делаешь это? Мм? Почему не пытаешься понять?

— Потому что ты не пытаешься объяснить…

— Я назвал тебе причину. Назвал. Что ещё ты хочешь услышать?

— Правду… ― Эбби судорожно втянула воздух, ― …я хочу услышать правду…

Её синие глаза смотрели в самую глубь, выискивая ответы, капаясь в ворохе беспорядочных мыслей. От этого родного и любимого взгляда становилось мучительно больно. В ней всё ещё продолжали теплится надежда и вера, а я был вынужден снова и снова безжалостно их топтать.

— Это правда.

— Я не верю… ― шептала она, вынудив прикрыть глаза, ― ни единому слову…

— Эбби…

— Пожалуйста, Дарен… ― её тихая мольба заставила всё внутри вновь болезненно сжаться, ― …хватит… перестань мне лгать… перестань мучить…

Хотел было ответить, но ощутил, как что―то тяжелое начинает потягивать руки вниз. Её пальцы ослабли и, разжав их, она начала оседать на асфальт.

— Эбби! ― удержал обессиленное тело, и когда она не ответила, подхватил на руки. Дождь стоял стеной, пелена застилала глаза, но я знал дорогу ― чувствовал каждый её поворот. Когда знакомые очертания начали понемногу проглядываться сквозь туман, ускорил шаг. ― Открой дверцу.

— Тут недалеко больница, ― не без волнения сказал Влад, помогая мне уложить Эбби на сидение, ― доедем за пять минут.

— Гони, ― велел, когда водитель надавливал на газ.

Вдохнула приятный аромат и, пошевелившись, поняла, что лежу на чем―то мягком. Отдаленный запах медикаментов вызвал легкую тошноту, и я открыла глаза.

Комната оказалась довольно просторной: посредине стояла широкая койка; на стене напротив висел огромный плазменный телевизор; рядом разместился кожаный диван, стол и два кресла ему пол стать; в углу располагался большой комод. Я узнала обстановку почти моментально, и знакомая улыбка лишь помогла в в этом убедиться.

— Как самочувствие? ― Рози протянула кружку с чаем, а рядом положила несколько шоколадных батончиков.

Приподнялась и приняла горячий напиток из заботливых рук.

— Я помню, как приходила в себя, но после этого ― ничего. Я спала?

Рози кивнула.

— Доктор Тревор решил, что тебе необходим отдых. Ребенку вредны подобные переживания. Поэтому почти сразу, как ты очнулась, он дал тебе травяной настой. Ты проспала несколько часов.

— Так долго, ― подытожила, осознавая, что уже очень давно не спала настолько крепко.

Наверное, впервые за долгое время я чувствовала себя такой отдохнувшей.

— Долго, ― Рози поправила простынь и снова улыбнулась, ― и тот симпатичный мужчина, который привез тебя, всё это время был здесь. Очень переживал, что ты можешь простудиться. И его опасения понятны, ты ведь в положении, а за окном бушует ураган.

— Тот мужчина… ― запнулась, а затем сделала вдох, ― …он знает, что я…

Рози внимательно посмотрела на меня и, когда я запнулась, улыбнулась.

— Он должен выглядеть пораженным, расстроенным или счастливым?

— Я… не знаю… не уверена…

После этих слов Рози слегка отодвинула жалюзи и выглянула в окно палаты. Я прикусила губу, понимая, что каждая секунда тишины переносится с огромным трудом. Но терпеливо ждала, потому что эта удивительная девушка обладала необъяснимым талантом считывать эмоции с абсолютно любого человека.

— Он очень переживает, ― наконец, сказала Рози, ― это видно даже невооруженным глазом. А ещё он кажется мне немного потерянным, хотя, если честно, по моему мнению, с его характером такое состояние совсем не вяжется.

И она была права.

Представить Дарена Бейкера потерянным я совсем не могла.

От чего именно от был потерян? От того, что узнал о ребенке и теперь не понимал, как реагировать? Может быть, он считал, что я создала ему проблемы?…

— Это он будущий отец, верно? ― неожиданный вопрос заставил замереть. Увидев мою растерянность, Рози отпустила жалюзи и подошла. ― Не всякий мужчина способен принять чужого ребенка. Грег любит тебя. И ты благодарна ему за то, что он рядом. Но кроме этой благодарности я больше ничего не вижу. ― она присела на край постели, а затем печально, но всё же улыбнулась. ― С этим мужчиной в приемной всё иначе. Когда ты говоришь о нем, твои глаза меняют цвет. Мне открывается такой спектр чувств, что кажется, будто я становлюсь свидетелем самого прекрасного явления на свете.

Опустила взгляд вниз, понимая, что боюсь собственной несдержанности. Боюсь, что всё это поймет любой, кто посмотрит мне в глаза. Что поймет Он.

Шаги в коридоре заставили поднять голову.

В этот момент дверь в палату открылась.

— Здравствуй, Эбигейл, ― Шон Тревор ― мой лечащий врач ― был мужчиной лет сорока с безумно обаятельной улыбкой и невероятно добрыми зелеными глазами.

Только сейчас он отчего―то свою улыбку сдерживал.

Испугавшись за малыша, инстинктивно потянула руку к животу, но замерла, когда следующим в палату вошел Дарен. Наши взгляды встретились всего на мгновение, но и этого оказалось достаточно для того, чтобы страх перед неизбежным вновь возобладал над здравым смыслом.

— Как самочувствие? ― Шон продолжал говорить, даже не подозревая о том, как накалился воздух в комнате. ― Головная боль? Сухость во рту?

— Нет, ― еле слышно ответила, ― ничего такого.

Он помолчал, считая удары пульса на моём запястье.

— Что ж… ― убрав руку, Шон опустил глаза на больничную карту, ― …вновь переутомление и стресс… я неоднократно повторял, что ты совсем себя не бережешь. ― пристальный взгляд Дарена ощущался каждой клеточкой тела. ― В твоём положении необходимо более тщательно соблюдать рекомендуемый режим.

— Я… принимала всё, что вы выписали, ― произнесла, пытаясь не дать Дарену возможности обдумать это моё «положение». ― Ни разу не пропустила.

— Не сомневаюсь в этом, ― Шон посмотрел прямо на меня, ― но Эбигейл, ты должна понимать ― простых витаминов для стабилизации подобного состояния недостаточно. Тебе нужно поменять что―то у себя в голове. Находиться в такой сильной стрессовой ситуации в первые месяцы ― очень опасно. Может возникнуть угроза врожденных патологий и иных отклонений в развитии. ― сделала