Мисс совершенство - Нора Робертс

—Он часть тебя. — Жюстина подошла к старшему сыну и крепко обняла его. — Часть всех нас. Он должен был поведать свою историю, чтобы кто-то мог передать ее Элизе. Господи, у меня сердце разрывается.

—Прекрати. — Райдер смахнул слезинку со щеки матери. — И так тяжело, а вы тут еще плачете.

—Больше не надо плакать! — Элиза Форд стояла рядом с Хоуп и улыбалась.

—Боже милостивый! — Вилли Би, не выпуская Байрона из рук, рухнул на стул возле Клэр. — Кгхм, извиняюсь.

—Ты его нашел.

Райдеру стало не по себе. Ну почему она именно на него устремила этот пристальный взгляд?

—Он похоронен в нескольких милях от города, на земле, которая когда-то была частью его фермы. Он лежит рядом с братьями.

—Он любил своих братьев и, когда узнал о смерти Джошуа, решил тоже пойти в армию. Но главное не то, что вы нашли могилу, нет. — Элиза приложила руку к груди. — Важнее всего душа. Он думал обо мне, и спасибо вам за то, что вы обнаружили эти мысли, нашли душу. Наши жизни на этом свете оборвались, но в последнюю минуту мы оба думали друг о друге. Я мечтала о маленьком домике из камня, о семье и детях, но больше всего — о моем Билли. Хотела принимать его любовь и дарить ему свою. Теперь любовь Билли согревает мое сердце — о, как давно я ее не чувствовала! — Элиза подняла руку, выставила ее перед собой. — Видите, не тает. Вы нашли его. Теперь он может найти меня. Ты — его потомок, — сказала она Райдеру, потом повернулась к Хоуп: — Ты — мой. Я никогда не забуду ваш щедрый дар. Мне осталось лишь дождаться, когда он придет за мной.

—У кладбищенской стены возле его могилы растет жимолость, — сказала Хоуп.

—О, я ее обожаю. Билли обещал, что у нас будет расти жимолость. Он умер как солдат, но не был рожден им. Он умер, думая о других, обо мне. О, мой Билли. Истинная любовь никогда не блекнет. Я буду ждать.

—Лиззи, — Бекетт шагнул вперед.

—Ты первым заговорил со мной, первым стал мне другом. И ты, и все вы помогли мне возникнуть вновь, обрести дом, дали мне любовь. Он придет за мной.

—Любовь творит чудеса, — вздохнула Жюстина, когда Лиззи растворилась в воздухе. — И я начинаю верить, что Элиза права.

—Она счастлива. — Эйвери, чьи глаза тоже увлажнились, склонила голову на плечо Оуэна. — Очень важно, что она по-настоящему счастлива. Что с тобой, папа? — Она повернулась к отцу и расхохоталась.

Вилли Би сидел, застыв, как изваяние, и не обращал внимания на Тайрона, который усердно вылизывал его лицо, упершись передними лапами в грудь.

—Выглядишь так, будто привидение увидел!

—Боже святый! — выдавил он и потянулся за булочкой в сахарной глазури.

Клэр коротко рассмеялась сквозь слезы и от всего сердца обняла обоих, здоровяка и его обожаемого мопса.

Все начали расходиться: каждого ждали дела, повседневные обязанности. Райдер увел Хоуп во внутренний двор гостиницы.

—Не думай, что я нарочно с тобой не разговаривал.

—Ну что ты, я понимаю, — серьезно произнесла она. — Ты познал нечто необычное и тяжелое. Должно быть, ты чувствуешь себя так, будто сам побывал на войне.

—Да, и те, кто говорит, что война — ад, сильно преуменьшают. Это гораздо хуже.

—Тебе нужно время на осмысление этого опыта. Разговаривать со мной — не значит выкладывать все, что у тебя на сердце.

—Возможно, в будущем мы определим какие-нибудь ориентиры для подобных ситуаций.

—Возможно.

—Я должен вернуться на работу. Хочешь салата, как вчера?

—Не откажусь.

—Хорошо, до встречи.

Улыбаясь себе под нос, Хоуп проводила глазами Райдера и его пса, а потом вернулась к своим заботам.

По просьбе Жюстины Хоуп на один день закрыла гостиницу, чтобы провести вечеринку для семьи и друзей в честь открытия «Ресторана и бара Мактавиша». В последние десять дней знойного и душного августа Эйвери и ее команда, а также все, кого она «запрягла», таскали туда-сюда различный скарб, мыли, скребли и наводили блеск в ее новом заведении. Часто во время последнего вечернего обхода номеров Хоуп замечала свет в окнах напротив и знала, что Эйвери и Оуэн еще трудятся. Порой ее внимание привлекал грузовик Вилли Би, допоздна стоявший перед рестораном, или Райдер с Балбесом будили ее своим приходом посреди глубокой ночи. Обычно в таких случаях Райдер хмыкал: «У этой рыжей моторчик в одном месте».

По возможности Хоуп старалась помогать подруге: развешивала картины, оттирала от строительной пыли плитку, и на ее глазах, так же как это было с гостиницей, заброшенное, унылое помещение чудесным образом превращалось в красивое, мастерски отделанное и, главное, нужное людям место.

Большую часть дня перед праздничной вечеринкой Хоуп провела за своим любимым занятием — доводила порядок до наивысшей степени, а Эйвери тем временем колдовала с рецептами, завозила свежеприготовленные блюда, а напоследок устроила «производственное совещание».

Во время короткой передышки Эйвери принесла Хоуп бутылку воды.

—Все должно пройти на отлично, так? — бодро сказала она и присосалась к своей бутылке.

—Эйвери, все будет просто чудесно.

—Да, на отлично, не меньше. — Кивнув, Эйвери обошла свой бар. — Смотрится неплохо.

—Это называется «идеально».

Подбор освещения создавал выразительный контраст между современностью и стариной: темная бронза, ретроконтуры, подвесные светильники над гранитной столешницей длинной барной стойки, выполненной из красного дерева. Высокие барные табуретки и обычные стулья, кожаные диваны приглашали провести время в стильном, оригинально отделанном помещении. Различные элементы, такие как подновленная деревянная обшивка, седая кирпичная стена, старые стены теплого золотистого цвета и отделка в шалфейных тонах помогли Эйвери создать атмосферу уюта и праздника. Мысленно Хоуп уже видела ресторан, заполненный людьми и гулом голосов.

—Все в точности как я хотела. Спасибо великолепным братьям Монтгомери. — Эйвери прислонилась к дверному косяку и улыбнулась Хоуп, которая пыталась добиться совершенства в туалете: водрузила вазы с цветами на стойку, окружающую медную раковину, в сотый раз протерла большое зеркало в бронзовой раме. — Даже сортир и тот ослепительно прекрасен.

Услышав, как хлопнула парадная дверь, Эйвери выглянула в зал.

—Прости, не могла прийти раньше, — выдохнула Клэр.

—Не извиняйся, — сказала Эйвери. — Сама хоть знаешь, насколько ты беременна?

Клэр погладила большой круглый живот.

—Очень, очень беременна, — подтвердила она и, не убирая рук с живота, прогулялась по залу. — Кажется, ты обошлась и без моей помощи. Эйвери, это просто восторг.

Полы темного дерева мягко блестели под ярким светом.