Мисс совершенство - Нора Робертс

Кто-то присматривает за этими могилами, догадалась Хоуп, — трава совсем невысокая. Однако ощущение бесприютности все равно не покидало ее. Чтобы отвлечься от мыслей об умершем младенце, она прочла надпись на следующем надгробии: Кэтрин Фостер Райдер, 1781—1874.

—Девяносто три года, — пробормотала себе поднос Жюстина. — Хорошая, долгая жизнь. Интересно, кем она мне приходится?

—Узнаете, когда прочтете семейную библию, — тихо сказала Хоуп.

—Бабушка, а почему все эти люди не могут оставаться в гостинице, как Лиззи? — спросил Мерфи. — Почему лежат здесь?

—Наверное, Лиззи — особенная. — Жюстина подняла мальчика на руки, уткнулась лицом ему в шею.

Хоуп деликатно отвернулась. Она думала, что Райдер у нее за спиной, но теперь увидела, что он стоит перед тремя могилами, расположенными в отдалении. Она направилась к нему. Сердце глухо застучало.

—Он в середине.

—Что? — Ноги Хоуп вдруг стали как ватные, она вновь схватилась за руку Райдера.

—Он был младшим из трех братьев. Родился последним, умер вторым.

—Откуда ты... Я не могу разобрать, что написано.

—Темнеет, — сказал Райдер.

Хоуп опустилась на колени, чтобы рассмотреть имена поближе.

—О боже. Билли Райдер. На надгробии не стали писать его полное имя, просто Билли. Даты жизни: 14 марта 1843— 17 сентября 1862.

—Джошуа скончался чуть раньше в том же году, Чарли — двадцать два года спустя. Три брата...

—Билли... — В первую минуту Хоуп больше ни о чем не могла думать, но вдруг встрепенулась: — Она тоже здесь? Как это возможно?

—Это не она. — Райдер сообразил, о чем говорит Хоуп, и махнул рукой. — Жимолость. Кладбищенская стена просто утопает в ней.

Он повернулся, посмотрел на мать. Глаза их встретились, необходимость в словах исчезла. Жюстина подошла к могиле; ее глаза увлажнились.

—Ты нашел его, сынок.

—Надпись стерлась от времени, но разобрать можно. Он умер в один год с Лиззи. В тот же месяц, практически в тот же день.

Держа Эйвери за руку, Оуэн приблизился к матери, обнял ее за талию. Следом подошли Бекетт и Клэр с неожиданно притихшими мальчиками. Кароли, стоявшая позади, всхлипнула, и Вилли Би ласково погладил ее по спине.

На землю опустились сумерки, в воздухе был щедро разлит аромат жимолости. Хоуп провела пальцем по буквам на надгробной плите, потом приложила ладонь к сердцу.

—В следующий раз привезем цветы. — Жюстина склонила голову на плечо Оуэну, взяла за руки Бекетта и Райдера. — Отныне мы будем чтить их память. Если бы не они, нас не было бы на свете, поэтому наш долг — помнить предков.

Повинуясь порыву, Райдер достал из кармана перочинный нож, срезал несколько веток жимолости и положил на могилу.

—Пока хотя бы так.

Этот простой жест невыразимо тронул Хоуп. Переполненная чувствами, она поднялась с колен, взяла лицо Райдера в ладони и поцеловала.

—Это прекрасно, — прошептала она.

—Холодает. Как бы ты не замерзла, — обратился Бекетт к Клэр. — Заеду к тебе, — сказал он Жюстине, — заберу собак и отвезу Клэр с детьми домой.

Клэр внимательно посмотрела на Хоуп.

—Мы обязаны ей сказать. Мы все должны быть там, когда ты будешь с ней разговаривать.

—Это подождет до завтра. Ты совсем бледная — видно, что устала. — Бекетт погладил Клэр по щеке. — Завтра, все завтра.

—Так даже лучше, — примирительно вскинула руки Эйвери. — У нас есть время подумать, как лучше рассказать обо всем Лиззи. Мы нашли Билли, нашли место его захоронения, но что это означает? По-моему, жестоко сообщать ей, что он лежит здесь, за много миль от нее.

—Утром, — кивнула Жюстина. — Часов в девять. Да, это разбивает твой день, — отрезала она, глядя на Райдера, который не успел раскрыть рта, — зато мы успеем до открытия «Весты» и книжной лавки Клэр, а также до приезда новых постояльцев в гостиницу.

—В девять так в девять.

—Вилли Би, ты придешь? — Жюстина повернулась к здоровяку, державшему на руках миниатюрного мопса. — Найдешь время?

—Обязательно приду, если ты так хочешь.

—Да, буду признательна. Я очень хочу знать, кто из женщин, похороненных здесь, мать Билли и его братьев. При жизни она потеряла двоих сыновей, а может, и всех троих. Это очень тяжело... — голос Жюстины сорвался, она глубоко вздохнула. — Я должна знать имя этой женщины и помнить ее.

—Уже совсем темно. — Вилли Би похлопал Жюстину по руке. — Давай-ка я отвезу тебя домой, дорогая.

—Да, да. Пора по домам.

Все направились к машинам, и только Райдер медлил. Он заставил себя отойти, лишь когда Хоуп коснулась его руки.

—Ты в порядке?

—Да, только... Не знаю, странное какое-то ощущение.

—Ты имеешь в виду то, что братьев было трое, как и вас?

—Не знаю, — повторил он. — Словно у меня в душе задета какая-то струнка. Он — предок моей матери, наш предок. А она — твой. Я ношу его имя, точнее, его фамилия стала моим именем. И... — Райдер помотал головой, как будто желая стряхнуть с себя это чувство. — Идем.

—Что, что «и...»? — настаивала Хоуп, которую Райдер тянул за руку.

—Ничего. Говорю же, просто странно.

Он умолчал о том, что, едва ступил на кладбище, какая-то неведомая сила подсказала ему, где искать Билли. Ноги сами привели его к этому месту.

Воображение разыгралось, подумал Райдер, усаживаясь за руль. Могилы, сумерки, все такое. Однако непонятное ощущение, похожее на мурашки, не отпускало его. Уже отъехав, он посмотрел в зеркало заднего вида, проводил глазами каменную ограду, покосившиеся надгробия и буйно цветущую жимолость, а потом вновь устремил взгляд на дорогу.

Ему была хорошо знакома эта земля — холмы и впадины, расстилающиеся кукурузные поля, острые клыки гор, каменные стены, за которыми тучные коровы жевали траву. Часть этих стен он выложил своими руками под терпеливым руководством дяди. И хотя ему пришлось покинуть родные края, он всегда рассчитывал вернуться сюда. Выстроить дом у излучины реки, что бежит через горы и охлаждает свои воды под сенью тенистых лесов. Его ноги прошли много дорог, и все же ни к какой другой земле он не питал такой любви, как к этой.

Однако сегодня, в этот сентябрьский день, она превратилась в адский пейзаж. Сегодня соленый пот промочил его форму и траву под ним. Пока только пот, не кровь. Пока. Сегодня он сражался и выжил, как и во многие другие дни с тех пор, когда желание стать солдатом, занозой засевшее в душе, заставило его записаться добровольцем. Сегодня он всем сердцем мечтал вырвать из себя это желание и растоптать сапогами. Он ожидал приключений и славы, а столкнулся с отчаянием, ужасом, горем и вопросами, на которые боялся даже искать ответы.