Заговор генералов - Фридрих Незнанский

Володя почтительно засмеялся. Генеральский анекдот того требовал безоговорочно. Но, отсмеявшись, Коновалов сам посерьезнел и спросил:

– А как у него вообще-то по этой части?

– Говорят, большой любитель.

– Это хорошо… Может, подсунем, а? Вот тебе и решение вопроса.

– Попробовать можно, конечно, но…

– Какие еще «но»? – недовольно перебил генерал. – И не чета ему умоляли потом, чтоб глаза закрыли на эти… на проказы! Ты что, против? Или бабы уже нет подходящей?

– Хорошая баба, Андрей Васильевич, по нынешним дням – не проблема. Через одну пальцем ткни – твоя. Причем наиболее активны – замужние. И чем выше пост у мужа, тем они резвее ведут себя. Кто за баксы, кто ради азарта, черт их разберет! Как перед концом света…

– Ну ты циник, Володька, – пожурил генерал, и почему-то на ум пришла Зинка. Интересно, а она чья жена? По ухваткам давно, видать, не девушка. И кажется, она медсестрой где-то работает. Вот же дьявольщина, даже поинтересоваться не удосужился… Впрочем, когда ж там было интересоваться-то! Совсем другим занят был. Или она что-то говорила? Рассказывала? Ну ладно, эта проблема, к счастью, из тех, какие легко решаемы… – Так что ты хотел сказать про этого Турецкого, я не понял?

– Когда вы дали команду на разработку, я выяснил, что у него нет каких-то постоянных привязанностей. Ну… бабы, к которой он бы ездил регулярно. А нет регулярности, нет и системы, трудно вычислить. Обычно о том, что он кого-то, извините, трахнул, становилось известно много позже. Ну а задним числом, понятное дело, ни одна баба не сознается – поди докажи.

– Значит, нравится он бабам?

– Значит, так, – покорно вздохнул Володя. – Стучать не собираются.

– Ну и хорошо, – заключил генерал. – Об этом подумаем. Но я не снимаю тем не менее с тебя поиска в том районе. Баба – это наше предположение, не больше. Да и конспирация тут, на мой взгляд, особая ни к чему, раз ни одна баба его за хер в загс не тянет и к начальству с жалобами не бежит. Словом, разрабатывай… Хотя, конечно, хороший бы мордобой не помешал… Соедини-ка меня с Веней.

Вениамин позвонил, как и было сказано им, ровно в 18.00. Доложил, что девица спит. Каток по ней, конечно, прошел, но, главное, жива, а ссадины – дело наживное, кратковременное. Он осмотрел ее и пришел к выводу, что, пока она в этом состоянии, надо перевозить, менять обстановку. Лучше – в известную генералу закрытую клинику ФСБ, что в Покровском-Стрешневе. Ну а через недельку можно будет и выписать. Словом, режим, сон, смена обстановки.

Володя подал телефонную трубку генералу.

– Марков слушает.

– Веня, я, кажется, соглашусь с твоим предложением. Одноместную палату ей предоставят, а ты жди транспорта. Не исключено, что папаша еще нынче захочет повидаться с дочерью, понял? Поэтому пусть хорошенько отоспится. Потом поговорят. Если там у тебя возникнут с чьей-то стороны возражения, ты знаешь, что делать. Все твои действия беру на себя. Старшим будет Володя.

Генерал отключился, посмотрел на своего ординарца-телохранителя и верного советника, протянул ему трубку:

– А теперь соединяй с Чумой. Тут придется покруче…

– Павел Антонович? – прозвонился Володя. – Добрый вечер. Разрешите соединить вас с генералом… Слушаюсь. Передаю трубку, – и, зажав ладонью микрофон, прошептал: – Венькой недоволен…

– Здорово, Паша, – раскатисто и вальяжно забасил Коновалов. – У тебя что ж, проблемы появились? Выкладывай, чем смогу – помогу, ты меня знаешь.

– Андрей Васильевич, – слышно было, что Чума возмущен до крайности, – ты мне ответь, я что, плохо тебя принял? Я тебе какой урон нанес? Обидел чем? Так что ж вы меня за «чушка», за «шныря» держите?!

– Погоди! – сухо перебил Коновалов. – Не понял! Ты про что?

– А про то, что ты мне какого-то… «вертухая» прислал! Туда нельзя, сюда не ходи! Да я в своем доме или уже нет?

– Ах вон ты про кого! – «догадался» генерал. – Ну что ты, Паша, – тон стал как у матери, решившей пожурить шалуна-ребенка, – я предполагал, что ты серьезный человек! А ты со мной шутки шутить задумал, нехорошо, Паша… Этот малый, что у тебя расположился, он тебя, Чуму, можно сказать, из петли за уши вытягивает, а ты на него за это большую бочку катишь… Нехорошо, Паша!

– Это от какой еще петли?! – взвился Чумаков. – Что ты мне лапшу на уши вешаешь!

– А такой, Паша, – уже зло оборвал его генерал, – что я успел переговорить с отцом твоей пленницы и узнал от него, что приказом по МВД все службы подняты по тревоге и ждут, чтоб я только адрес назвал. Еще? Или, может, хватит? От тебя, от твоего терема, Паша, как, впрочем, и от всех твоих «братков», ровно через десять минут после моего звонка останется грязная лужа, понял?

– Понял, – буркнул Чумаков. – Так бы и сказал, а то…

– Так вот, ты не дослушал меня. За этой девицей я сейчас высылаю свой транспорт. С соответствующей охраной. Скажи своим, чтоб и носа не высовывали. Вениамин в данной ситуации уже получил от меня право на любые действия, вплоть до применения оружия. Поэтому соваться к нему не советую. Ты не забудь, скажи своим, а то, я гляжу, что-то они у тебя подразболтались, чего, понимаешь, хотят, то и творят и управы на себя не видят. Так мы это быстро поправим, Паша.

– Ладно, успокою. Еще чего надо?

– Много теперь надо, Паша, много, – вздохнул Коновалов. – Ты вот давеча говорил, что рассчитываешь помочь одному будущему губернатору, с тем чтобы потом и самому на безрыбье не оказаться. Я правильно тебя понял?

– Ну.

– Нет, уж давай мы будем все по-честному. Я тебе не лошадь, ты меня не запрягал, так что и «нукать» вроде рановато, а?

– Говорил. Правильно понял, – словно от надоевшей мухи отмахнулся Чумаков. – Дальше-то чего?

– А дальше, Паша, дело в том заключается, что я тут посидел, подумал, с умным человеком, так сказать, – хохотнул генерал, – посоветовался и вот что решил, Паша. Приму я твою помощь. Вот прямо завтра и приму, чего, действительно, откладывать дело в долгий ящик! Ты-то как считаешь?

– Подумать надо, – уклончиво ответил Чумаков.

– Э-э, нет, Паша, думать надо было тебе раньше. А коли слово сказано, отступать поздно. Тут и ваши законы на моей стороне. Значит, чего я сказать-то хочу. Завтра я тебе, Паша, номер одного счета продиктую и адрес скажу, а ты на него для начала переведешь десять миллионов. Зеленых, Паша.

Возникла пауза. Коновалов с улыбкой посмотрел на слушающего разговор Володю и увидел в его глазах искреннее восхищение. Подмигнул. И тут наконец прорезался голос Чумакова:

– Да ты чего, Андрей Васильевич! Где ж я такие-то деньги-то возьму?!

– Паша, неужто ты хочешь, чтоб я тебе подсказал где? Я вот сейчас ящик письменного стола открою, а там, прямо сверху, бумажка лежит, и на ней номер счета одного записан. И код. Банковский, Паша, в Цюрихе. Знаешь такой город? Наверняка знаешь. Так вот в том банке, на том счету, который я тебе с удовольствием продиктую, находится девятизначная сумма, Паша, если хочешь, уточню, а? Ты чего молчишь-то? Неужто я сделал открытие?… Паш, ты уж не молчи, а то я могу подумать, что тебя удар хватил! Не надо, не пугай…