Убийство моей тетушки. Убить нелегко (сборник) - Ричард Халл

– Что?

– Мистер Латимер… лежит в своем кресле без движения. Вид у него очень странный.

Я бросился мимо нее в кабинет Латимера, и тут же стало ясно, что он мертв. Для этого не надо быть доктором. Впервые с его лица исчезло мрачное выражение. Оно стало привлекательным, немного портил впечатление только синяк под глазом. Имелось еще и другое обстоятельство, позволяющее считать, что Латимер не просто потерял сознание. Стол и его одежда были обсыпаны кристаллами, очень похожими на те, что Тонеску дал нам для проверки действия его вещества. Присмотревшись, я убедился, что это именно они.

Понимая, что ничего трогать нельзя, я вышел, запер дверь и направился сообщить Спенсеру. Очень странно, что он никак не отреагировал на крик мисс Уиндэм.

Все прояснилось, стоило мне переступить порог его кабинета. Спенсера уже ничто не могло потревожить. Он сидел в кресле, повалившись лицом на стол. Чашка валялась на полу. В том, что он тоже мертв, сомнений не было.

Услышав в коридоре шаги мисс Уиндэм, я решил избавить молодую женщину от лишних потрясений и крикнул, чтобы она не входила, а сам внимательно осмотрел комнату. Тут все было, как обычно, только на полу лежало несколько листов с записями Спенсера. На одном из них можно было прочесть в начале страницы последнюю написанную им фразу. Она была не закончена: «А потом я скажу…»

Возможно, закон это запрещает, но иначе я поступить не мог. Дело в том, что в самом начале своего дневника Спенсер описал меня самым нелестным образом. По его мнению, все мои побуждения продиктованы исключительно алчностью. Я предположил, что в дальнейшем он разовьет эту тему. Впрочем, сказанного в самом начале было достаточно, чтобы в полиции – если записки попадут туда – составили обо мне совершенно ложное представление. Поэтому я решил, что пусть лучше их содержание останется известным лишь мне, и, быстро собрав листки, отнес в свой кабинет.

Затем, сообразив, что если у меня есть дневник одного героя трагедии, то желательно иметь и второй, я зашел к Латимеру и достал из ящика стола его дневник. Латимер напрасно полагал, что это мне не известно. На самом деле я уже давно обзавелся ключом от этого ящика, который он так аккуратно запирал каждый вечер. Так что его помыслы секретом для меня не были, что, я думаю, помогало работе.

Конечно, если бы дневник Латимера был таким, каким он есть сейчас, то лучше было бы оставить его на месте. Но я не успел дочитать записи до конца. Мало ли какие в дневнике могли всплыть глупости.

Так что дневник Латимера пришлось забрать. Тем более листов было немного и они поместились у меня в кармане.

Затем я позвонил в Скотленд-Ярд.

Будь у инспектора возможность ознакомиться с записями погибших, расследовать дело было бы значительно проще. А так попробуй разберись. Я даже начал побаиваться, как бы он не заподозрил меня на том основании, что я жив, а два других совладельца фирмы мертвы. Хуже, если бы он увидел, что они там про меня понаписали, буквально смешав с грязью. Выходит, что я вовремя припрятал записи.

Однако помочь инспектору в раскрытии тайны гибели моих коллег было необходимо. Я собирался поделиться с ним наблюдениями, рассказать о странностях, замеченных в поведении Латимера в последние дни перед гибелью.

Когда инспектор Скотленд-Ярда Хупингтон наконец прибыл, то стоило мне на него взглянуть, как я понял – без моей помощи он не справится. Инспектор показался мне, мягко говоря, не очень умным.

Начал он с тщательного осмотра всех дверей в офисе на предмет отпечатков пальцев. Разумеется, их оставили все наши служащие, а мои, наверное, были самыми свежими, поскольку я совсем недавно открывал двери обоих кабинетов. Затем он занялся окнами, в том числе и у меня.

Я не мог скрыть удивления. Заметив это, инспектор снизошел до объяснения, хотя большей частью молчал!

– Понимаете, сэр, мне необходимо убедиться в том, что попасть в кабинеты погибших можно было только через дверь и что на дверях и окнах нет следов взлома.

Разговор происходил в моем кабинете. Я подошел к окну и, посмотрев на тротуар, заметил с ноткой иронии в голосе:

– Забраться сюда, наверное, под силу только умелому вору-форточнику.

– Да, сэр, – согласился он. – Но все же к окну, пожалуйста, не прикасайтесь.

Ну что за чепуха! Я едва удержался от смеха. Латимер и Спенсер погибли каждый в своем кабинете. При чем тут окна?

Глянув на балкон этажом ниже, я обнаружил кое-что интересное, но инспектор заговорил раньше, помешав мне сообщить об этом!

– Вы любите смотреть в окно, сэр? Прикасались ли вы к нему сегодня?

– Да, – ответил я. – Где-то около трех открывал окно на несколько минут. Кстати, вон того листа бумаги тогда на балконе не было.

– Что за лист бумаги? – спросил он, как будто удивившись.

– Тот, что лежит на балконе под окном кабинета мистера Латимера, – пояснил я, хотя это было очевидно.

– Вот как, сэр? – произнес он по-прежнему удивленно. – Но мне кажется, от вашего окна до предмета на балконе такое же расстояние, как и от окна мистера Латимера. Впрочем, это неважно. – Он подошел ко мне. – По-моему, это конверт.

Я познакомился с инспектором всего несколько минут назад, но он уже начал меня раздражать. Во-первых, я не люблю, когда со мной разговаривают таким снисходительным тоном, а во-вторых, он соглашался явно из вежливости, не признавая мою правоту. И наконец, инспектор притворился, будто видел лист бумаги с самого начала, хотя это наверняка не так. Я прекрасно знал, что там лежит конверт, но специально назвал листом бумаги, проверяя, поправит он меня или нет. Он поправил, но не сразу, значит, увидел его только что.

Я тогда не подумал, что конверт окажется серьезной уликой, но в любом случае его следовало достать.

– Конверт может сдуть ветром.

– Но сейчас ветра нет, – ответил инспектор.

Я хотел возразить, что конверт с балкона может сбросить даже голубь, взмахнув крыльями, но не стал. Инспектора, кажется, этот конверт совсем не заинтересовал.

Вскоре прибыли доктор и криминалисты. Их действия были вполне предсказуемы. Доктор быстро констатировал смерть обоих. Криминалисты начали фотографировать, снимать отпечатки пальцев и заниматься прочей рутиной. Внимательно осмотрели все помещения, в том числе и мой кабинет. Разумеется, собрали кристаллы, рассыпанные в кабинете Латимера. Как только увезли мертвых, инспектор опечатал кабинеты. Меня очень удивило, что он взялся проверять содержимое ящиков моего стола.

На мой вопрос «зачем», инспектор ответил:

– Кабинеты погибших я смогу осмотреть потом, а ваш лучше проверить сейчас, потому что завтра вы будете работать, и я не хочу вам мешать.

– Но что интересного для себя вы можете найти в моих бумагах? – удивился я.

– Как знать, сэр, – туманно отозвался сыщик.