История любви в истории Франции. Том 3. В интимном окружении королев и фавориток - Ги Бретон

— Я полагаю, Ваше Величество, что он вам понравится, потому что он похож на Букингема.

Анна Австрийская заметила итальянца несколько лет назад в Лионе. Теперь она вгляделась в него получше, увидела, «что он обладает совершенно замечательными достоинствами», и была им пленена. В свою очередь Мазарини смотрел на эту женщину в расцвете ее тридцати лет (ему самому было двадцать восемь) и думал, что было бы полезно и в то же время приятно спать с ней.[131]

Когда же он стал ее любовником? Никто не знает. Большая часть историков склонна думать, что это случилось после смерти Людовика XIII. Но есть и такие, которые утверждают, что их связь началась в 1635 году. Трудно принять чью-то сторону…

Вполне естественно, что во время Фронды народ, у которого не было никаких сомнений, однозначно указал на Мазарини как на отца Людовика XIV. И те же самые люди, которые раньше распевали вышеприведенные куплеты против Ришелье, теперь то же самое пели про Мазарини.

К сожалению, приходится признать, что на сей раз народ ошибся, потому что если Мазарини и был любовником королевы с 1635 года, все равно есть одно серьезное возражение против его отцовства: с 1636 по 1639 год он жил в Риме.

Следовательно, он вне подозрений.

Но если отцом Людовика XIV не был ни Ришелье, ни Мазарини, то кто же?

Еще при жизни Анны Австрийской называлось много имен: Ранзо, Креки, Рошфор, Мортмар. В 1693 году Пьер Марто опубликовал в Кельне сочинение, озаглавленное «Любовная связь Анны Австрийской, супруги Людовика XIII, с сеньором С. D. R., подлинным отцом Людовика XIV, ныне короля Франции». Подзаголовок уточнял: «Читатель узнает, что было предпринято, чтобы дать короне наследника, какие пружины были для этого приведены в действие и, наконец, развязка этой комедии».

Во вступлении автор говорит: «При общеизвестной фригидности Людовика XIII рождение Людовика Богоданного, названного так, потому что он родился после двадцати трех лет бесплодного брака, не считая всех прочих обстоятельств, ясно и убедительно доказывает, что этот отпрыск был прижит на стороне и что надо иметь чрезвычайную наглость, чтобы утверждать, что он порождение высокородного принца, слывущего его отцом. Знаменитые парижские баррикады и славный мятеж, поднятый против Людовика XIV при его восшествии на престол и поддержанный многими именитыми людьми, подтверждают на самом высоком уровне незаконность его рождения, о которой все говорят. И так как это согласуется с разумом, едва ли найдется кто-то, у кого на этот счет могут быть сомнения или угрызения совести. Конечно, его клыки, вырастающие по мере того, как растет рабство во Франции, есть та смелая и опасная правда, о которой не особенно говорят, а если и осмеливаются сказать, то только на ухо при закрытых дверях».

Согласно этому прелюбопытному сочинению кардинал, крайне удрученный тем, что у Франции нет наследника, и приходивший в отчаяние при мысли, что все его труды, как политика по устроению государства, могут оказаться разрушенными после смерти короля его братом, законным наследником короны, побудили его дать королеве возможность родить ребенка.

«Речь шла, — пишет автор, — только о том, чтобы привести к ней какого-нибудь сострадательного человека, который бы восполнил супружескую недостаточность бедного короля, и использовать для этого совершенно посторонних людей, не из близкого окружения, средство, которым сегодня не пользуются, если надо помочь распадающейся семье».

Вот тогда-то Ришелье приказал привести ко двору этого С. D. R. (графа де ла Ривьера), молодого сеньора, с которым Анна Австрийская танцевала, — а значит, и флиртовала, — на балу, устроенном в Пале-Кардиналь[132], взял его под свое покровительство и назначил его камер офицером королевы.

Если верить автору, после этого события развивались стремительно. Однажды вечером граф де ла Рнвьер вошел к Анне в комнату, набросился на нее и стал обнимать ее с такой страстью и жаром, которые легче вообразить, чем описать, что королева пришла в восторг, воля ее была побеждена и уже ни глаза, ни руки, ни дыхание не в силах были противиться. Так как королева совершенно отдалась его воле, этот С., не встречая сопротивления, стал наслаждаться радостью обладания и принес любви многочисленные жертвы… Страсть королевы разгоралась тем сильнее, чем крепче и продолжительнее становились объятия, и в конце концов она стала предаваться плотским утехам с тем же усердием, с каким раньше молилась в церкви».

Молодой сеньор, без сомнения, повторил свой подвиг, и автор по этому поводу добавляет: «Поскольку эта бьющая через край жизненная энергия не иссякала, счастливое известие о беременности королевы очень скоро распространилось по всему королевству. Повсюду стали устраивать фейерверки и иллюминации, и Францию охватило всеобщее ликование. А Людовик XIII даже приказал по всему королевству отслужить благодарственные молебны».

«Вот так, — заключает автор не без лукавства, — после двадцати трех лет ожидания родился Людовик XIV, сын Людовика XIII, а ныне король Франции, которому по справедливости дан титул Людовика Богоданного…»

У нас нет никаких сведений об этом графе де ла Ривьере, но известно, что один из офицеров королевы действительно носил это имя, потому что м-м де Мотвиль упоминает его в своих «Мемуарах».

Неужто этот лихой молодой сеньор и был отцом, которого мы разыскиваем? Это не так уж немыслимо, но на сегодняшний день не существует никакого документа, который позволил бы подтвердить или опровергнуть эту гипотезу.

Остается еще одна личность, которую некоторые историки выдвигают на эту роль, не имея, впрочем, для этого достаточных доказательств: речь идет об Антуане де Бурбоне, бастарде Генриха IV, которого ему в 1607 году родила Жаклин де Бюэй, графиня де Море, и который был легитимирован в 1608 году.

Антуан де Бурбон имел судьбу полковника Шабера. Оставленный в числе убитых на поле боя под Кастель-нодаре в 1632 году, он, несмотря на раны, выжил и стал отшельником, чтобы скрыться от Людовика XIII, своего сводного брата, который хотел его уничтожить. Прожив некоторое время в Италии, он затем перебрался в Анжу и жил по-прежнему в уединении, неподалеку от владения, принадлежавшего м-м де Шеврез. Там он и умер в 1671 году, после того как оказался объектом долгого и неослабевающего в простонародье любопытства по причине своего невероятного сходства с Генрихом IV…

Бывал ли он у м-м де Шеврез в Париже в 1637 году, чей особняк был отделен от Лувра только парком? Встречался ли он с королевой?

Так во всяком случае говорят. Некоторые историки склонны даже поддержать это предположение. Однако ничто не дает оснований утверждать такую версию, и очень жаль, потому что именно она выглядит наиболее привлекательной, делая из Людовика XIV, несмотря на неверность королевы, подлинного Бурбона, внука Генриха IV.