История любви в истории Франции. Том 3. В интимном окружении королев и фавориток - Ги Бретон

Составлено в Сен-Жермене, 26 ноября 1639.

Людовик и по моему указанию Эффиа де Сен-Мар».

Очень скоро, впрочем, одной женщине предстояло сделать эти размолвки куда более серьезными.

Эта женщина была самой знаменитой куртизанкой того времени: ее звали Марион Делорм.

Когда в Сен-Жермен-ан-Ле все мирно спали, Сен-Мар бесшумно выскользнул из замка, проник в конюшню, вскочил на коня и галопом направился в Париж. «Он часто совершал эти короткие и никому не известные выезды, — рассказывает Монгла, — всегда опасаясь, как бы об этом не узнал король; у него не оставалось ни часа для сна, так как он был обязан каждый день находиться при короле. Эта обязанность в сочетании с работой, которой от него требовала каждую ночь мадемуазель, лишали его сил до такой степени, что он по большей части был в плохом настроении и заставлял короля думать, что фавориту скучно с ним, все это вело к ссорам, в которых кардиналу приходилось постоянно играть роль посредника».

Но однажды Людовик XIII узнал, что у его фаворита есть любовница. Король едва не заболел.

Ришелье, которому немедленно об этом доложили, был ошеломлен. Связь Сен-Мара с женщиной могла иметь весьма неприятные политические последствия. На протяжении пяти месяцев король предпринимал серьезные усилия для завоевания провинции Артуа (бывшей в то время испанским владением) и лично руководил военными операциями. Им уже были захвачены Эзден, Мезьер, Ивуа, Сен-Кентен. Но Аррас, столица провинции, еще сопротивлялся, и жестокие бои продолжались, Ришелье, знавший ранимость и ревнивый нрав короля, тут же понял, что есть серьезная опасность потерпеть военное поражение, если только Сен-Мар не порвет со своей куртизанкой. Поэтому кардинал пригласил Марион Делорм к себе, а так как он не знал другого способа прекратить ее связь с фаворитом, то ради блага государства сам стал ее любовником.

Вот как протекали, согласно Тальману де Рео, две первые встречи кардинала и самой красивой женщины XVII века:

«Кардинал де Ришелье, — пишет автор „Маленьких историй“, — платил женщинам не больше, чем художникам за их полотна. Марион Делорм дважды приходила к нему. Во время первого визита она пришла к нему в платье из серого атласа, расшитого золотом и серебром, в изящной обуви и в украшении из перьев. Она сказала, что эта бородка клинышком и волосы, прикрывающие уши, производили самое приятное впечатление. Мне говорили, что один раз она явилась к нему в мужском платье: всем было сказано, что это курьер. Она и сама об этом рассказывала. После этих двух визитов он послал ей сто пистолей со своим камердинером де Бурне, который выполнил роль сводника».

Немного дальше Тальман де Рео добавляет:

«Она говорила, что кардинал де Ришелье подарил ей однажды кольцо за шестьдесят пистолей, которое ему дала его племянница м-м д`Эгийон».

«Я отнеслась к этой вещи, — говорила она, — как к трофею, потому что оно раньше принадлежало м-м де Комбале, моей сопернице, победой над которой я гордилась, а это кольцо было как добыча, в то время как она продолжает лежать на поле сражения».

Несмотря на скупость кардинала, Марион, польщенная тем, что ее выбрал этот могущественный и опасный человек, согласилась не встречаться больше с Сен-Маром, после чего король снова помирился со своим молодым другом.

В результате этого примирения они подписали из ряда вон выходящий мирный договор, оставляющий впечатление какого-то непроизвольного шутовства:

«Сегодня, девятого мая 1640 года, король, находясь в Суасоне, имел удовольствие пообещать господину оберу, что за всю эту историю не будет гневаться на него и что если упомянутый господин обер даст новый незначительный повод, жалоба на это будет подана Его Величеством господину кардиналу без досады, чтобы по совету Его Преосвященства вышеназванный господин обер избавился от всего, что может не понравиться королю, и тогда все умиротворятся. Что взаимно и обещают король и господин обер в присутствии Его Преосвященства.

Людовик. Эффиа де Сен-Мар».

Король был спасен, завоевание Артуа продолжалось. Довольный Ришелье, желая вознаградить себя за это, решил остаться некоторое время любовником Марион Делорм. Но, увы, красавица оказалась болтливой; она поторопилась похвастать своей новой связью, и злые языки тут же прозвали ее госпожой кардинальшей.

Иногда друзья Марион из квартала Маре и с Королевской площади говорили ей:

— Как вы можете спать с прелатом?

Она улыбалась:

— Да ведь без красной шапки и пурпурного облачения любой кардинал ничего особенного не представляет.

Потом добавила, что такая любовная связь, без сомнения, обеспечит ей полное отпущение грехов.

Вскоре весь Париж оказался в курсе этой удивительной любовной идиллии, и несколько озадаченный поэт Конрар написал господину де л`Эссо:

«Месье, верно ли то, в чем меня пытались убедить, а именно, что наш Великий Пан влюблен в (Марион Делорм), это он-то, глаза и уши своего принца, неусыпно пекущийся о благе государства и держащий в руках судьбу всей Европы?

Сообщите же мне, месье, должен ли я верить столь значительной и столь приятной новости. Я больше уже не в состоянии доверять никому, кроме вас».

Конрар не ошибался, и мы увидим, что он мог без колебаний называть Ришелье Великим Паном, настолько точно это прозвище подходило первому министру…

* * *

Кардинал и вправду был большим любителем женщин, и его кардинальское облачение нисколько не мешало ему бегать за юбками.

В одном из своих трудов Матье де Морг говорит совершенно откровенно о красавицах, «не только не распутных, но, наоборот, из самых добродетельных, жаловавшихся на посягательства и насилие, которые пытался учинить над их честью Ришелье…»

Постоянно управляя — да еще так гениально — делами государства, первый министр всегда был падким на красивых женщин, живших при дворе. «Однажды, — сообщает Тальман де Рео, — он захотел совратить принцессу Марию де Гонзаг, ставшую теперь королевой Польши. Она попросила у него аудиенции. Он лежал в постели; ее ввели туда одну, и начальник стражи быстро выпроводил всех из помещения. „Месье, — сказала она ему, — я пришла, чтобы…“ Он тут же прервал ее: „Мадам, я обещаю вам все, что вы пожелаете; я даже не хочу знать, о чем вы просите; просто вижу вас такой, какая вы есть. Никогда, Мадам, вы не были так хороши. Что касается меня, то я всегда мечтал служить вам“. Говоря так, он берет ее руку; она ее высвобождает и хочет сказать о своем деле. Он снова хочет взять ее руку, и тогда она встает и уходит»[137].

Некоторое время спустя он влюбился в м-м де Бриссак, жену своего кузена маршала де ла Мейере, владельца оружейного производства. Вот что рассказывает об этом Тальман де Рео: «Его жена была хороша собой и очень неплохо пела. Кардинал де Ришелье увлекся ею; теперь у него постоянно было какое-нибудь дело к оружейнику. Владельца Арсенала стали одолевать тяжелые предчувствия. Маршальша, которая, если бы захотела, могла совершенно безнаказанно дразнить и злить кардинала, заметила состояние мужа. И вот, в один прекрасный день, проявив редкую для ее возраста решимость, она явилась к мужу и сказала, что воздух Парижа плохо на нее действует и что было бы хорошо, если он, конечно, не возражает, поехать к ее матери в Бретань. „Ах, мадам, — ответил ей маршал, — вы возвращаете меня к жизни! Я никогда не забуду милости, которую вы мне оказали“. Кардинал, к счастью, больше не помышлял о ней. И неудивительно, впереди у него были еще более странные возгорания. Вот она, другая сторона медали»[138]