Спасти Кэрол - Джош Малерман

– Ха-ха, ха-ха, ха-ха!

Как славно полыхнул бы деревянный знак, приглашавший проезжающих в Хэрроуз!

На окраине города следов было так много, что Горючка уже не мог различить отметины копыт лошади, на которой прибыл Мокси. Мокси был способен оказаться где угодно – в любой комнате любой гостиницы, в любом борделе, любом баре, под сенью любого дерева. А вдруг он остановился на ночлег где-нибудь на обочине Большой дороги и Смок проскочил это место?

Но мог он и не спать.

Спать. Не спать. Спать. Не спать.

Герой, владеющий искусством магии, мог одновременно и спать, и бодрствовать.

Горючка медленно ехал вдоль безлюдной улицы, главной в городе. Вокруг – ни одного горожанина. А Мокси мог быть где угодно. Но Смок нашел его на кладбище.

Смок ехал молча. Песен не пел, свои огненные фантазии обуздал. Холмы становились ложбинами, а ложбины вырастали в холмы, и вот наконец, проехав мимо последнего дома, у подножия травянистого холма Смок увидел чей-то бивак. Именно это он и искал. Небольшой костер выхватывал из темноты могильные камни, высвечивал выбитые на них надписи и имена усопших. Огонь плясал под напором ветра, и вместе с ним, казалось, плясало ожившее кладбище. И Смоку, который все ближе подбирался к костру, казалось, что могильные камни вопиют о приближающейся опасности и показывают на него, Смока, сидящему у костра человеку. На склоне противоположного холма, замыкающего прогалину, в которой расположилось кладбище, высился на фоне медленно сереющего неба дом распорядителя похорон, а вокруг, словно паломники, преклонившие колена перед кумиром, стояли и лежали кресты, могильные камни, одноместные мавзолеи, терпеливо ждущие своих хозяев.

– Будешь шуметь, я и тебя сожгу! – прошептал Смок лошади.

Весь внимание и слух, он сосредоточился на костре. Огонь высвечивал два силуэта. Один принадлежал лошади, другой – Джеймсу Мокси.

Герой Большой дороги выглядел не таким уж и большим парнем, как ожидал Горючка Смок. Ну что ж, это легенды превращают обычных людей в настоящих великанов!

Костер, и Смок это отлично знал, означал – человек у костра спит.

– Уж лучше бы тебе воспользоваться одним из мавзолеев, – прошептал про себя Смок.

Пламя костра отражалось в окнах дома, возвышающегося по ту сторону прогалины. Но в самом доме было темно и тихо.

Копыта лошади неслышно ступали по траве. Мимо тянулись ряды надгробий, и в свете луны Смок мог бы, если бы захотел, прочитать имена погребенных. Но все его внимание сосредоточилось на костре. Вот Горючка Смок спустился с холма, и пламя исчезло из виду. Но оно было там – Горючка слышал его треск, оно приближалось.

Новый холм. Смок направил лошадь к его вершине и остановился.

С этого места казалось, что надгробные камни в беспорядке свалились с небес, да так и замерли, обратившись в картинку застывшего хаоса.

По периметру кладбища горели лампы, но Горючка видел лишь один огонь – костер, а рядом, около выкопанной могилы, – спящего человека.

Смок долго вглядывался в деревья, окружавшие кладбище: нет ли кого, кто мог бы ему помешать?

Мокси не шевелился.

Смок беззвучно произнес: ма-ги-я.

Холодный воздух проникал под одежду; по черному небу освещенные луной неслись рваные облака.

Смок сполз с лошади и, осторожно ступая, чтобы горючка не плескалась в его оловянных голенях, захромал в сторону костра. Осмотрел могилу, возле которой спал Мокси.

Лучшего места, чтобы похоронить легенду, и не придумаешь.

Ухватившись кончиками пальцев за петли, укрывшиеся в карманах, Смок принялся изучать обстановку.

Через мгновение эта идиллическая сценка будет охвачена пламенем.

А ведь отличный костер соорудил себе Мокси. Хорошая работа!

Костер отраженным светом пылал в черных глазах Горючки Смока и становился все больше по мере того, как тот подбирался к спящему Мокси и могиле, приготовленной для Кэрол Эверс.

Наблюдая за Смоком, Мокси слышал легкий плеск, но не мог себе представить, что это и как эта штука работает. Он смотрел, как калека, хромая, огибает отверстую могилу и спящую лошадь. Руки Смок держал в карманах, и Мокси понял, что это как-то связано с ногами калеки. В том, как этот тип передвигался, было что-то ужасное – нечто, говорившее о том, что дело не только в ранении и вызванном им уродстве.

Мокси заметил Смока, когда тот стоял на вершине холма и глядел на кладбище, и по тому, как калека слезал с лошади, Мокси понял, что этот человек – его преследователь. Тот выглядел слишком маленьким, Мокси же ожидал встретить более крупного противника. Кроме того, у калеки не было ни шляпы, ни оружия.

Зато под ним была здоровенная лошадь, гораздо более крупная, чем Старушка, и Мокси догадался, что калека по пути не раз делал остановки. Теперь же его преследователь обозревал простиравшуюся перед ним местность – стоящий на самой вершине холма хрупкий силуэт, освещенный полной луной. Калека пытался отследить малейшие движения, определить, кто и где мог прятаться.

Мокси пребывал в полной неподвижности.

Послышался глухой топот копыт, шорох травы, и Мокси на время потерял калеку из виду – тот спустился с холма в лощину. Но вот он, вглядываясь в темноту, вновь появился из-за большого могильного камня и остановился на мгновение, после чего, почти бесшумно, заковылял к открытой могиле. Лунный свет высветил детали его облика – но не лицо, а складки рубашки, вздувшиеся ниже колен штаны, покатые плечи и макушку непокрытой головы.

Мокси увидел, как калека сунул руки в карманы. Раздался легкий щелок, и Мокси подумал, что этот звук запросто может разбудить лошадь. Но этого не произошло. Зато калека изменил направление движения – теперь он двигался не к могиле, а вокруг нее.

Он делал широкий круг, обходя могилу. Что-то булькало, но Мокси не мог понять, что это.

Закончив один круг, калека принялся за второй, внутри первого, после чего изменил движение и соединил оба круга. Делал он все умело – временами Мокси вообще не слышал звука движений.

Закончив второй круг, калека принялся за третий, который проходил уже очень близко к тому месту, где стояла Старушка, погрузившаяся в глубокий сон. Калека двигался медленно, но уверенно и настойчиво.

К этому времени небо на востоке принялось светлеть. Калека прошел мимо Старушки и оказался у края могилы, когда лошадь дернулась и, подняв голову, посмотрела на хромца. Мокси внимательно наблюдал за обоими.

Калека повернулся к лошади, но та, пребывая в полусне, даже не двинулась, и человек продолжил движение, не отводя глаз от животного. Шаги его стали короче, а потому, хотя внутренний круг был много уже внешнего, времени на него у калеки ушло столько же, сколько и на большие круги.