Взорванный плацдарм. Реквием Двести сорок пятому полку - Валерий Киселев

А мир никак не наступает…

«Пули над головой затренькали…»

Николай, позывной Сахара 01, командир отделения управления 1-й мотострелковой роты:

– Стояли на пригорочке, рядом с расположением подразделения внутренних войск. Через овраг, метров 500, штаб полка устроился, на окраине деревни. Стоим, рыбку жареную кушаем, вдруг пули над головой затренькали, ладно бы одна, а то много. Народ сразу за броню, механик и наводчик по местам, завелись, остальные тоже за разгрузками. «Вэвэшники» тоже все залегли. Один взвод ломанулся через овраг на окраину и залег.

В селе уже шла интенсивная стрельба, слышались разрывы гранатометов. Сразу врубили рацию: там крики. Та броня, что была подбита, и радист этой группы были из моего отделения приданы группе ГНР (группе немедленного реагирования. – Авт.). По рации слышу: броня горит, механика и наводчика достать не могут, убит радист, офицер…

Ротному сразу докладываю: «Половину отделения потеряли!», а он только первые дни в роте, старый был в госпитале после нашего подрыва в горах.

По рации командир полка вызывает нас к себе. Едем к штабу. Смотрю – две изрешеченные «шестерки» стоят около блокпоста. Дают мне танк, еще одну броню, к нам садятся медики и стартуем в сторону боя. Чеченцы из домов повыскакивали, стоят с белыми флагами. Подъезжаем, стоит моя броня, не горевшая, пушкой почему-то назад, на башне – след попадания «Мухи». Ребят нет.

В сотне метров бетонная стенка здания, около нее куча наших, все куда-то лупят. Осматриваюсь, не могу понять: какого черта все стреляют в чистое поле? Спрашиваю: «Где духи?» – «Там, за броней!» Выглядываю, еще в сотне метров от нас стоит машина ГНР, рядом с ней кто-то валяется. Думаю: «Если дух в броне и умеет управлять пушкой, мало нам не покажется…»

Тут комбат меня увидел, орет: «Снайпер! Ко мне!» Подхожу. «Глянь, кто там под броней».

Пытаюсь выяснить, где противник. Впереди – чистое поле да арык, вроде никого нет. Комбат объясняет: дух под передком брони лежит, а рядом наш офицер. Присматриваюсь в прицел, точно – под передком шевелится.

В этот момент танк с группой начал обходить БМП справа. Ребята лупили по «бэхе», не жалея патронов, и он перекатился на правый борт, как раз под выстрел.

Отрабатываю по корпусу – дух готов!

Над головой звено «вертушек», авианаводчик орет: «Давай «вертушка» бахнет!» Идиот, нас бы тоже положило.

Смотрим, по полю цепь бежит – духи? Разворачиваемся! Смотрю в прицел – наша разведрота. А могли бы и положить ребят… У них броня сломалась, вот они пешком и пошли.

Снайпер разведки Олег-москвич, добавляет духу пулю в голову.

Подходим к броне, осматриваем, отделение разведки вдогонку идет. В арыке находят без сознания второго раненого в шею духа, добивают.

Десантное отделение БМП было в решето по простой причине. Когда танк подошел к броне, мой приданный этой группе радист пробрался по арыку в спину духу под броней (не знал, что он уже готов) и дал по нему контрольную очередь. Потом началась зачистка, открывая двери, автоматом давалась внутрь БМП очередь.

Духов было трое, из оружия у них пистолет Стечкина, у второго, убитого в арыке, и все. Расстреляв блок около дороги, захватив автомат одного из солдат, его так и не нашли, потом захватили БМП, еще один автомат (остался у убитого под «бэхой»), гранатомет «Муха» – подбили из него БМП.

Третий дух ушел через поле в сторону дороги, где его подобрала машина.

«Того и гляди с брони за ноги стащат…»

Алексей Аминов:

– Полк пошел на ВМГ в Новые или Старые промыслы, и ребята притащили «чеха» бородатого. Лейтенант по прозвищу Мультяшка, взводный второй роты – у него был нюх на эти дела, остановил повозку с сеном, а под ним ствол, наш старый «АК», с зарубками на прикладе, но в хорошем состоянии. Притащили этого «чеха» с повозки в полк… А нам как раз поручили съездить за водой на Сунжу, прикрепили бочку к «мотолыге» и поехали. Воды набрали, едем через село, а там толпа, народ собрался, бунтуют. Оказалось, что этот «чех» с автоматом был сыном старейшины, и чеченцы требуют его вернуть. А мы, как нарочно, остались без связи: от рации, когда связист спрыгнул с БМП, аккумуляторы отвалились. Толпа такая, что пришлось сбавить скорость, того и гляди за ноги с брони стащат, но ничего, проехали, а стрелять было нельзя – мирные жители…

На одной из ВМГ парень лазил где-то и сорвал растяжку, «лягушку». Осколки в живот, но жив. На взрыв начали стрелять стоявшие недалеко бойцы нашей доблестной милиции. Пацану еще досталось – пуля в живот. Наконец его вытащили, укололи промедолом, наш авианаводчик посадил на сопку вертолет. Пацана раненого повезли туда на «бэхе», она доехала до середины этого бугра, заглохла и покатилась вниз… Все, кто был на броне, попрыгали в ужасе, а раненый так там и лежит… «Бэха» разгоняется задом, а внизу палатка командира полка… Чудом эта дура 14-тонная прокатилась мимо, повезло – никого не зацепило. Люди из палаток высовываются, мат-перемат стоит… Опять эта БМП на бугор с раненым на броне едет. Доехала, сняли раненого, отнесли в вертолет, тот улетел, а «бэха» опять так же скатывается с бугра задом, и все от нее убегают….

После другой ВМГ в ущелье был тяжело ранен москвич Сахаров, погоняло Аладдин. Когда группа поднималась в горы, он сорвал растяжку, «эфка» рванула от него в двух-трех метрах. Его буквально начинило осколками – шея, грудь… Все повязки в крови… Я как увидел – в ужасе отошел. Ленка, фельдшер, говорит: «Он не жилец…» Вертушка садится, начали его грузить на носилках. «Все, умер…» – сказала Ленка…

Лирическое отступление

Александр «Оккупант», сапер инженерно-саперной роты полка, сержант контрактной службы:

«Была у нас собачка…»

– Кто-то из ребят нашей роты, Колямба, кажется, у ментов в ДОН-100 выменял на фотик собаку. Захожу в палатку к Баю, нашему ротному, а там овчар сидит привязанный, грязный как черт, здоровый, на вид лет 6–8. Начал его отвязывать, так он меня тяпнул слегка, обозначил. Бить не стал, забрал к себе в палатку. Вечером помыл его как следует, так он вообще расслабился, ребята с ним в палатке играли, чесали. Я его зову – он ноль внимания. Подошел, хотел взять за ошейник и на место, а он меня во второй раз за бушлат – цап, снова укусил. Я осерчал, начал с ним отношения выяснять. Заломал его, как рогалик. Он на спине, я на нем, одной рукой за глотку держу другой раз пять по морде дал в пол силы и наорал, как мог, чтоб пострашнее выглядеть.

Назвал его Рексом. На ВМГ его не брали: на взрывчатку не был натаскан. Просто бродил на базе, а когда я приезжал, то ходил с ним гулять, палочку покидать. С очередного ВМГ вернулся, а пса нет. Ребята сказали, что его эфэсбэшники застрелили из чего-то с глушаком. Обидно было: домой хотел его увезти. Так что была у нас собачка, была…

«Скажите, что я буду жить…»

Александр Московой, зам. командира батареи ГСАД, гвардии старший лейтенант: