Обреченные невесты - Тед Деккер

— Повторяю: суть в деталях, которые даже тренированный глаз не всегда различает. Поэтому они ко мне и обращаются. — Рауди провел пальцами по векам. — А я все вижу. Даже если одного-единственного волоска не хватает, замечаю. — Он повернулся к Элисон: — Привет.

— Ну что, нашли? — Андреа порывисто вскочила с дивана.

— Мне нужна ваша помощь, Казанова, — произнесла Элисон.

— Надо посмотреть мой рабочий график.

— Мне снова нужны вы все. Андреа, Касс, прошу вас оставаться здесь, следить и сообщать мне о происходящем. Вдруг Птичка вернется сама. Она доверяет вам обоим, и надо, чтобы вы были здесь, когда она появится.

— А как насчет Рауди?

— Рауди пойдет со мной. Шерлок, мне нужны ваши глаза.

— Мои глаза.

— Да, ваши глаза. Мы отправляемся на поиски Птички. И Квинтона.

Это заявление застало всех врасплох. На Рауди все еще были пижама и шлепанцы. Придется переодеться.

— Наружу? — спросил Рауди.

— Наружу. И немедленно.

— Но у меня нет водительских прав.

— У меня есть, — возразила Элисон.

— Я вам нужен, потому что ФБР ищет не того?

— Что вы хотите сказать?

— Серийный убийца неизменно демонстрирует высочайший уровень интеллекта, — пояснил Рауди. — Ничего удивительного, учитывая его подготовку. Недаром вы взяли его на работу. Но разве человек с такими мозгами будет расхаживать по улицам, чтоб все узнавали, кто он на самом деле? Фотография Квинтона Гулда не поможет. Полагаю, вы уже сказали им об этом?

«В десятку. Стало быть, он уже думал об этом?»

— Вы правы, Рауди. И именно поэтому мне нужны ваши глаза. Вы узнаете его быстрее, чем кто-либо другой. Да и ее, если уж на то пошло.

— А где вы собираетесь их искать?

— В больницах.

— Сами понимаете, там мы их не найдем. Уж на это-то ума у него точно хватит — наверняка где-то прячет ее.

Андреа бессильно опустилась на диван и громко всхлипнула.

— К сожалению, это правда, — недовольно пожал плечами Рауди.

— Не каркайте, — свирепо бросила Элисон.

Рауди отвернулся, нервно сплетая и расплетая пальцы.

— Ну так как, поможете мне?

Он перехватил ее взгляд и сделал вид, будто листает ежедневник.

— Хорошо, я отменю другие дела, — наконец объявил Рауди.

— В таком случае пошли.

— Предупреждаю, это пустая потеря…

— Довольно! — выкрикнула Элисон.

Всхлипывания Андреа перешли в завывания.

— Пусть даже и так. Но речь идет о судьбе Птички, и я не собираюсь сидеть сложа руки. Она — мое «дитя». Ну так как, едете со мной?

— Для Птички я на все готов! — У Рауди даже щеки затряслись. — Куда?

— В Лютеранский медицинский центр. Квинтон Гулд заканчивал там ординатуру. К тому же это ближайшая к нам крупная клиника, где есть психиатрическое отделение.

Рауди кивнул, шагнул мимо нее к двери и величаво распорядился:

— Следуйте за мной.

Квинтону понадобился час, чтобы, поменяв «М-300» на пикап, добраться до парка. С каждой минутой он все больше закипал, в результате чего в голове возникло постоянное гудение и, хуже того, какие-то глухие удары.

Еще часов двенадцать назад он бы сыграл в эту игру с полным самообладанием. Ни на какие уловки не поддался бы. Но то, что теперь все знают, кто он такой, выбило из колеи, и ему оставалось только примириться с действительностью, которая состояла в том, что все это время он ненавидел Птичку. Ненавидел каждой клеточкой своего полыхающего мозга. Последний глоток воздуха отдал бы за то, чтобы изрезать ее на куски. Не красавицей в глазах Бога ее надо сделать, а собственной блевотиной облить. Иное дело, что заставить превратить себя в красавицу — это и значит залить блевотиной.

«Я ведь сам мог сделать ее красивой. Овладел искусством макияжа, маникюра, научился всем этим штучкам, за которые женщины готовы так дорого платить. Почему же заставил ее идти в салон красоты?»

В глубине души Квинтон знал ответ на этот вопрос — потому что это для нее унизительно. На самом деле хотел поиздеваться над ней. Потому что ненавидел.

Отыскивая место в парке, где могла притаиться Птичка, он извлекал из памяти изображение на экране мобильника, который сам же раздавил колесами машины. Алая блузка, зазывные шорты, грива шикарных темных волос, длинные ресницы…

Дважды объехав парк по периметру, Квинтон убедился, что Птичка ослушалась. Это привело его в ярость.

Он вернулся на главную дорогу и, подъехав к салону красоты, остановился прямо у входа. Сунул за пояс сзади пистолет с глушителем. Вышел из машины и распахнул дверь, не старясь больше скрывать обуревающих его чувств.

Негромко звякнул дверной колокольчик. Квинтон прошел мимо девушки-администратора, оглядел большое помещение, где густо пахло всякими жидкостями и красками. Трое мастериц колдовали над женщинами, заплатившими за то, чтобы выглядеть красивыми. Еще одна наклонилась над стойкой со стаканом диетической колы в руках. Чокнутые, все до единой чокнутые. Избранницы, не знающие, что их любят, и не заслуживающие быть любимыми.

— Где она? — требовательно спросил он.

Одна из мастериц, та, что, постарше и, судя по виду, главная, отложила ножницы и со спокойным любопытством посмотрела на него.

— Прошу прощения, но кого вы ищете, миленький?

«Миленький? — возмутился мысленно Квинтон. — Похоже, дама с характером, с ней могут возникнуть проблемы». Он выхватил полуавтоматический пистолет, крутанул барабан и выстрелил ей в лоб.

— Райская Птичка, — четко произнес он. — Где Птичка?

Все запрыгали и заверещали, как стая испуганных обезьян. Администраторша потянулась к телефонной трубке. Но взять ее не успела — Квинтон спустил курок раньше.

— Тихо! — прикрикнул он. — Всех перестреляю. Можете не сомневаться. Но сначала мне нужно, чтобы вы сказали, где девушка, которая заплатила за ваши услуги пятьсот долларов. Терпение у меня на исходе. Кто-то может назвать меня помешанным.

Блондинка, самая юная из мастериц, с ужасом смотрела на распростертое у ее ног тело, как на окровавленную тушу оленя, врезавшегося в ветровое стекло машины. Она подняла на него заплаканные глаза.

— Саманта?

«Саманта. Птичка придумала себе новое имя. Неглупо».

— Где она?

— Мы позвонили в полицию, ее забрали в участок. Пожалуйста, мистер, не надо…

— Заткнись. Что вы сказали полицейским?

— Мы… — Вздрогнув, девушка посмотрела на застывшее тело.