Неделя длинных ножей - Фридрих Незнанский

— Если честно, его фамилию я и так узнаю… — сказал Вовик. — Она наверняка всплывет на мониторе, едва я наберу этот номер.

— Цивилло, это тебе о чем-то говорит?

Вовик удивленно на него взглянул. Потом опасливо отвел взгляд. Наверняка слышал по телевизору про покушение на Арнольдика, подумал Авдей Карлович. Хотя, какое это теперь имеет значение… Кому и что он теперь скажет, даже если очень захочет?

— Пора бы знать, излишняя информация всегда опасна… — сказал он вслух. — Меньше знаешь, дольше живешь. Но твой случай — особый… Без информации ты не сможешь успешно работать. Итак, что теперь скажешь? Берешься?

— Я постараюсь… С той техникой, что доставили вам из Японии ваши друзья, можно сделать очень много… Но вы точно меня отпустите? — несмело спросил Вовик.

— Пока речь идет о твоей жизни… — произнес, сощурясь, Авдей Карлович. — О твоей свободе поговорим потом, если сделаешь дело. Все, иди. Не теряй зря времени.

Когда Вовик вышел, он сразу набрал номер Самохина, чиновника Мосгоркомимущества.

— Леня, дорогой, ты там не уснул? — спросил он недовольно. — Почему до сих пор не выставлен на торги освободившийся участок земли в Вешняках?

— Авдюша, с приездом… — вздохнул тот. — Во-первых, здравствуй!

— Здравствуй, Леня, здравствуй… И что?

— Я уже ругался с нашими юристами, но, по существующему положению, нужно ждать полгода, не объявятся ли наследники…

— Их у Доронина нет и никогда не было! — нетерпеливо сказал Авдей Карлович. — А с некоторых пор и быть не может.

— Знаю это не хуже тебя, — понизив голос, сказал Леня. — Я им все это объяснил.

— Ты им объяснил, что они своим формальным подходом только подрывают инвестирование зарубежных финансовых средств в развитие российской рыночной экономики? — строго спросил Авдей Карлович.

— Сказал. Но ты же их знаешь… Они сразу заинтересовались, о какой сумме может идти речь.

— И что ты им ответил? — спросил Авдей Карлович. — Какая сумма их устраивает?

— Как всегда… — еще тише ответил Леня.

— По тарифу? — Авдей Карлович взглянул на часы. — Сволочи! Он у них так и не изменился? Все-таки был августовский кризис, то-се, нормальные люди давно все расценки и тарифы сбросили.

— Они об этом и слышать не хотят…

— Ну да, цены упали, но вашего брата, живоглотов и кровососов, за это время ничуть не убавилось… А только прибавилось! И все хотят по утрам кушать блины с черной икрой. Так уж вы привыкли. Ладно, скажи, через час они все получат. Но чтобы торги начались уже завтра с утра! Документы у тебя в порядке? Подобрал мне кого-нибудь для альтернативы?

— Обижаешь… А что, «Плеяда старз» тебя больше не устраивает?

— Опять «Плеяда»? Ты не боишься, что завтра какой-то щелкопер напишет в своей газетенке про некую подставную фирму, в которой работает супруга одного видного чиновника из Мосгоркомимущества? — хмыкнул Авдей Карлович. — Не слишком ли часто она выступает в торгах и конкурсах оппонентом «Бета-групп»?

— Не боюсь.

— Плохо, Леня, когда жадность сильнее страха… И опасно.

— Не пойму, что тебя не устраивает? — удивился собеседник. — Тебе нужен подставной конкурент, который бы тебе подыгрывал на торгах?

— В том-то и дело, что нужен… — вздохнул Авдей Карлович. — Был бы не нужен…

— И ты его имеешь. Других у меня нет.

— Да я не об этом… Скажи, ну как можно с вашим братом чиновником развивать честный бизнес в России?!

Собеседник скромно промолчал.

— Ладно… Сколько она запрашивает, твоя «Плеяда старз»? На остров в Средиземном море ей хватит?

— Пустяк. Десять процентов.

— Это по-божески, — согласился Авдей Карлович. — Наверняка только для своих. Всего-то на десяток собольих шуб. Значит, договорились… Сегодня вечером наша «Беточка» должна получить по факсу официальное приглашение на предстоящие завтра торги. Журналисты для начала потявкают, но ты, Леня, внимания не обращай. Скоро я им подброшу другую кость.

Отключив аппарат, Авдей Карлович прислушался. До кабинета донеслись чьи-то возбужденные голоса. Он нажал на кнопку устройства громкой связи.

— Слушаю, — отозвался Гена.

— Гена, в чем там дело? Что за шум?

— Дядя Джемал своих племянников выпроваживает, никак выпроводить не может… Возражают. Понравилось им тут.

— Я их понимаю… — сказал Авдей Карлович. — Поди плохо было?.. Наверно, им повторить хочется, как ты думаешь?

— Вы извините, но это все от безнаказанности, — нравоучительно сказал Гена. — Я понимаю, Джемал вам пока нужен, но надолго ли? Если хотите, сейчас подъедут ребята из моего «Аргуса» и помогут им побыстрее собраться, если что. Так что проблем не будет.

— Да уж… Слушай, а больше всего в этой службе им понравилось ее трахать, как ты думаешь?

— Не травите себя… — сказал Гена. — Вам нужно отдохнуть до вечера.

— А что? Хоросая дэвочка, слушай, ай какая хоросая, да? — Авдей Карлович неожиданно сымитировал кавказский акцент.

— Успокойтесь… — примирительно сказал Гена. — Ситуация под контролем. Джемал их уже усмирил. Все будет нормально.

— Я о другом. «Кадиллак» готов, как мы договаривались?

— Еще нет, но к назначенному часу все подготовим, можете не волноваться.

— Да что ты меня все успокаиваешь… Я сейчас спокоен, как никогда. Не забудь позвонить Григулису в «скорую». Чтобы машина была там рядом, и он держал в своей больнице свободную палату.

— Не беспокойтесь. Позвоню ему ровно в двадцать три тридцать, как мы договаривались.

— Ладно, — уже спокойнее сказал Авдей Карлович. — А как завтрашняя акция? Она хорошо подготовлена?

— Там давно все на мази… Случайностей не предвидится.

— Так. Оля тоже готова?

— Выясню… Ее привести к вам?

— Не сейчас. Можно и попозже. Когда освободимся наконец от племянников.

— Вы бы отдохнули с дороги, — сказал Гена. — Трудный вечер впереди.

Кажется, начинаю проявлять малодушие, сказал себе Авдей Карлович. Будто не решаюсь посмотреть ей в глаза. Или что-то сказать.

Он ходил некоторое время из угла в угол кабинета. Необходимы выдержка и собранность. Иначе… Словом, хорошо бы поспать с дороги.

Он прилег на кожаный диван, повернулся сначала лицом вниз, но ему послышался запах Олиных духов и ее тела. Он перевернулся на спину, потом вскочил и снова нажал кнопку громкой связи.

— Гена!

— Что случилось, Авдей Карлович? — встревоженно спросил Гена.