Неделя длинных ножей - Фридрих Незнанский

— Короче, — нахмурился участковый. — Вы тут больше не прописаны, понятно? Перебирайтесь в Егорьевск, по месту постоянной прописки. И побыстрее, пока они добрые и за свой счет перевозят!

— Может, они тут других покупателей нашли? — развивала свою версию жэковская дама. — Ага, с Кутузовского проспекта. И они еще поди мильон доплатили за этот срам?.. — она оглядела квартиру.

— Не поеду я никуда! — заплакал старик и сел на пол. И все переглянулись.

— Да че тут, в натуре, разговоры с ним разводить! — вознегодовали «однояйцевые» владельцы стариковой квартиры. — Хорош чикаться-то! Выкинем их с манатками на снег, и пусть добираются как хотят! Раз по-хорошему не понимают!

— А ну, подымайся, козел старый, а то выкинем… — один из братьев потащил Петьку к двери, ударив его для верности под зад ногой.

Младший, не долго думая, точно так же подхватил Тоньку, и теперь они оба тащили плачущих и упирающихся стариков к входной двери. Но участковый, который хмуро смотрел на происходящее, спохватился. Возможно, представив последствия для своей карьеры.

— Э-эй!.. Вы что, вообще, руки распускаете? Старики все-таки!

— Вы бы, ребята, действительно, полегче бы, а? — засуетилась жэковка. — А то мало ли?

Но братья, войдя в раж, оттолкнули участкового и пинком отворили входную дверь, чтобы вытолкать стариков взашей.

— А ну оставь их, — послышался негромкий незнакомый голос, и все замерли, а милиционер оглянулся.

— Я кому сказал? — Павел вышел из кухни в коридор и остановился, скрестив руки на груди, напрягшись и немного раздвинув ноги.

— А это еще кто? — один из братьев, отбросив старуху, двинулся в сторону Павла. И дыхнул на него водочным перегаром. — Те че, мужик, больше всех надо? Ты здесь вообще кто и как оказался? — И смолк, встретившись со взглядом Павла.

— Слышь, это кто? — спросил второй у старика, и тряхнул его за шиворот.

— Прохожий. Случайно мимо проходил! — сказал второй брат.

— А вы кто, гражданин? Сами как сюда попали? У вас документы есть? — строго спросил участковый у Павла. — А ну предъявите!

— Есть. Только пусть сначала они покажут свои бумаги, — сказал Павел, протянув руку к тому из «однояйцевых», который казался ему старше своего братца на целых полминуты. — Я их сам посмотрю.

— Чего-о? — протянул тот.

— Да это, наверно, тот самый обменщик с Кутузовского! — хохотнула «жэковка», не собираясь отступать от своей версии.

— Не, Анатольич, это жилец наш… — прошамкал старик. И вытер слезы.

— Так они еще и жильца пустили? В нашу квартиру? — возмутился второй, младший, брат и, оставив старуху, наклонился над стариком. — А ты нас спросил? Все денег, говоришь, нет?

— Слушай, ты, козел! — придвинулся было к Павлу другой «однояйцевый». — Не знаю, откуда ты взялся, только вали отсюда, пока цел, ты понял?

Он вздернул руку к лицу Павла, желая взять на испуг, и тут же оказался на полу, ударившись в него лбом. Потом со стоном, под ошарашенное молчание оцепенелых союзников, перевернулся.

На его скривившемся от боли окровавленном лице было искреннее недоумение. Похоже, он не мог сообразить, как такое могло с ним случиться.

— Ты, сука! — вскипел второй и кинулся на выручку братцу, по-бычьи наклонив голову, будто собирался бодаться. Он норовил сбить Павла с ног, но тот мгновенно посторонился, пропустив его, затем последовало еще одно неуловимое движение, и тот тоже ткнулся лицом в грязный линолеум вожделенной квартиры с московской пропиской.

— Паша, не надо их так!.. — испуганно сказала Тонька. — Посодют тебя… Лучше пускай сами счас уйдут.

Участковый тем временем, пока «жэковка» пискнула от страха и присела в углу, рвал из кобуры «макарова», в чем Павел ему не препятствовал, но едва его вырвал, как табельное оружие очутилось в руках незнакомца.

— Лучше верни… — прохрипел участковый. — За это, парень, статья… Нападение на сотрудника органов, будучи при исполнении…

Павел спокойно достал из пистолета обойму, положил ее в карман брюк и вернул оружие обратно.

— Про обойму в кодексе ничего не сказано. Верну, когда разберемся… Так где бумаги? — повторил он и снова протянул руку.

— Какие еще бумаги… — приподнялся старший, но, получив ногой в живот, снова грохнулся на пол. Павел запер входную дверь и положил ключ в карман.

— Где?

— Пашенька, посодют ведь тебя… — заплакала Тонька. И тут же смолкла, прикусив язык и испуганно глядя на Павла.

— Паша, Павел, значит… — многозначительно сказал участковый, поглядывая в сторону телефона. Возможно, припоминал, где он мог видеть этого нежданного защитника нарушителей прописки. И, выждав момент, рванулся в сторону аппарата, пока Павел разглядывал переданные ему документы, даже не поведя в его сторону взглядом.

— Алло… алло… — несколько раз повторил участковый. Трубка молчала.

— Смольный на проводе! — насмешливо сказал Павел, не оборачиваясь. — Где ордер на квартиру? Быстро!

— Говорила ж тебе… — прошипела «жэковка» растерянному участковому, отдав Павлу ордер. — Отключили же за неуплату.

— Значит, надо бы снова подключить… — сказал Павел, разглядывая ордер. — Ведь эти уже все оплатили?

Он кивнул на «однояйцевых». Те молчали, полулежа на полу и угрюмо глядя на нежданного защитника строптивых стариков.

— Не слышу! — крикнул Павел «жэковке».

— Они сказали, чтоб подключали, когда переедут, — сказала она, кивнув в сторону близнецов.

— А эти старики пусть в темноте сидят? Нехорошо… — сказал Павел. — Старые люди… Врача вызвать, «скорую»? Вашу мать с отцом бы так, товарищ лейтенант? — обернулся он к участковому.

— Ты не имеешь права меня здесь задерживать! — возвысил тот голос.

— А ты, лейтенант, не имеешь права выгонять стариков на улицу, — обернулся к нему Павел. — Эти, егорьевские, тебе сколько отстегнули? Думаешь, никто не узнает?

— Ни копейки! — сказал тот. — И никогда с таких не возьму!

Павел смерил его взглядом, но ничего не ответил.

— Так, теперь вам, сиамским близнецам, вывернуть карманы, только быстро! — обернулся к ним Павел. — Быстро, говорю, все карманы, чтоб я видел, не то сам шмон заделаю, хуже будет!

Ему все-таки пришлось им помочь. На пол упали два выкидных ножа и газовый пистолет. Павел сначала перелистал их паспорта, положил в карман, потом, также не спеша, достал носовой платок и взял пистолет двумя пальцами, поднял его с пола, внимательно рассмотрел, заглянул в ствол.

— А есть у них, товарищ лейтенант, разрешение на ношение холодного и огнестрельного оружия, как вы думаете? — спросил он.

Тот снова промолчал, только сопел еще громче и еще растеряннее.