Маргарет Тэтчер - Жан Луи Тьерио

Той самой зимой, которую прозвали «зимой недовольства», Маргарет в ответ на вопрос, что она рассчитывает сделать, чтобы выиграть в очередной схватке с тред-юнионами, отвечала, что сделает это по закону, а не при помощи бесконечных пустых разговоров. Она считала, что Даунинг-стрит — не восточный базар. Лейбористы и профсоюзные боссы без конца повторяли, что надо вести переговоры. «Эта идея, — сказала тогда Маргарет, — столь же нелепа, сколь нелепа и мысль о том, что довольно давно лорд Шефгсбери, великий реформатор тори, увидев, какие условия тогда были на прядильных фабриках и на мануфактурах, якобы сказал: „Я все это улажу, заключив соглашение с промышленниками…“ Вы что же, думаете, он бы выиграл? Конечно же нет! Напротив, он сказал: „Есть вещи, которые могут быть улажены только по закону!“».

Никогда Маргарет не изменит своей убежденности в главенстве закона. Во имя закона она будет сопротивляться 14 месяцев во время ожесточенной всеобщей забастовки горняков, когда всю Англию будут сотрясать волны яростных демонстраций. И она победит в этой борьбе во имя закона! Профсоюзы потерпят поражение, будут разбиты! Во имя закона она попытается ввести знаменитый подушный налог. И во имя закона она сама будет сброшена со своего пьедестала, сама станет жертвой большинства, полученного ее партией в парламенте. Но никогда Маргарет не отступит от этого принципа, никогда его не предаст.

Возможность альтернативы — это естественная часть самой сути главенства закона надо всем. Истинная демократка, Маргарет допускала, что большинство в парламенте может быть утрачено, что какой-то депутат может быть лишен мандата, а премьер-министр отправлен в отставку. Ведь это означает, что избирателям предоставлено право настоящего выбора. Политическая жизнь должна быть подчинена тому же принципу свободного выбора, который управляет жизнью индивидуумов. В свое время острой критике была подвергнута одна известная фраза из ее статьи, опубликованной в «Дейли телеграф» 17 марта 1969 года под заголовком «Консенсус или выбор». Маргарет там призналась в том, что она «не женщина консенсуса, а женщина убеждений». Это не значит, что она упряма, еще в меньшей степени это означает, что она желает борьбы ради самой борьбы. Но Маргарет полагает, что соглашательство, бесконечные переговоры, большие и малые коалиции неизбежно приводят к политической астении, политическому бессилию. Важные решения в результате не принимаются. И все время приходится ждать, ждать, ждать… Именно по причине главенства закона, как считала Маргарет, при демократии надо предлагать людям возможность сделать выбор, ибо «принять политику консенсуса означает „ничего не делать“, а принять политику возможной альтернативы — значит „заставить ход вещей измениться“». Эту политику она будет применять и к самой себе. Когда в ноябре 1990 года большинство в парламенте покинет ее, она не стала делать попыток хитрить и изворачиваться, придумывая различные избирательные комбинации. Она, как говорится, «удалилась на Авентинский холм»[127]. Ее не выбрали. И она ушла.

Книги-завещания порой говорят об авторах гораздо больше, чем те склонны думать. В своей последней работе, книге «Стратегия», опубликованной в 2002 году, Маргарет Тэтчер в самом конце вспоминает о том, как она с Деннисом совершала прогулку по лугу Раннимид. Именно там, на этом лугу, на берегу Темзы, неподалеку от Виндзора, собрались в 1215 году английские бароны, вооруженные и облаченные в воинские доспехи, чтобы потребовать от Иоанна Безземельного подписания Великой хартии вольностей, и король подписал эту Великую хартию, которую теперь считают основополагающим текстом английских свобод. Киплинг посвятил Раннимиду замечательную поэму «Камыш Раннимида», в которой говорится: «Ваши права были завоеваны на Раннимиде; никто, ни один свободный человек не может подвергаться преследованию и не может быть лишен имущества без закона и суда перед пэрами». Свободные люди, которыми правит закон, и право неприкосновенности личности — вот что собой представляет по сути мечта о законе и порядке, как ее понимала Маргарет Тэтчер.

Основы международной политики, по мнению Маргарет Тэтчер, очень просты. Она — не теоретик. В самом начале «Стратегии» в качестве достойного примера она приводит книгу Генри Киссинджера «Дипломатия», в которой дана исчерпывающая и красочная картина различных моделей международных отношений, управлявших миром с момента подписания Вестфальского договора в 1648 году, и признает, что не способна создать столь же блестящую теорию.

Принципы политики Маргарет элементарны, даже примитивны, но очень эффективны. Итак, она считает, что «государства имеют тенденцию действовать в своих интересах, не учитывая интересы других народов».

На практике для Соединенного Королевства это означало прежде всего необходимость вести борьбу с коммунизмом и Советским Союзом везде, где это возможно, всячески укрепляя «трансатлантические связи», отдавая им приоритет. Этот принцип уже многократно и внимательно изучался. Можно лишь напомнить, что на конференции в фонде «Наследие», состоявшейся в декабре 1977 года, Маргарет так объясняла свою позицию: «Социализм был явной неудачей <…>, мы должны были бы его выбросить на задворки истории <…>. Мы не должны были рассматривать ни одну страну, находящуюся под влиянием Советского Союза, только потому, что Советский Союз этого требует, в качестве дружественной или нейтральной <…>. Мы должны были вести битву идей с коммунизмом, и мы должны были предоставлять материальную и моральную помощь тем, кто хотел бороться за то, чтобы вернуть своей стране свободу».

Этот принцип означает действовать быстро и эффективно, не затрудняя себя тем, что генерал де Голль назвал когда-то «штуковинами» или «штучками», где в первых рядах находится ООН, «эта машина для создания неудобочитаемых документов». Если говорить еще яснее, то это означает принципиальную враждебность к многосторонним отношениям и ко всем сложностям, связанным с ними, ибо при таких отношениях предполагается учитывать интересы всех сторон.

Наконец, во всем остальном это означает «плыть по возможности по ветру», следуя курсом интересов королевства и с учетом международной обстановки. Это единственная сфера, где Маргарет готова пренебречь моралью. Кстати, она в этом признается без всякого стыда в мемуарах: «В конце концов, идеал не принимается в расчет в международных отношениях, где часто на переговорах идет речь о компромиссах. Даже если я и имела возможность заменить руководителя одной страны на другого <…>, мне редко предоставлялся случай заменить плохого на хорошего, гораздо чаще доводилось менять плохого на худшего. Те, кто когда-то радовался свержению шаха Ирана, сегодня должны признать печальную истину: режим правления мулл или имамов еще более суров к своим подданным, еще сильнее их угнетает, нежели режим шаха, к тому же поддерживает терроризм и подрывную деятельность за пределами Ирана, тогда как режим шаха был фактором стабильности в регионе». Итак, Маргарет весьма сдержанна в отношении дипломатии по соблюдению прав человека, неконкретной и непродуманной. Она полагает, что несправедливость часто бывает лучше, чем хаос или смута, приводящие к еще большей несправедливости. Таким образом, на практике она намеревалась проводить политику наименьшего зла.