Тибетская экспедиция СС. Правда о тайном немецком проекте - Андрей Васильченко

Но заполучить шапи оказалось нелегко. Почти пять полных дней нас окружает влажный туман. Мы сидим в своих двух палатках и страдаем от бездеятельности, которая начинает нам действовать на нервы.

Но внутри холодной палатки все выглядит замечательным. С потолка падают капли и загоняют нас поглубже в спальные мешки. Так что едва ли не целыми днями можно писать путевые дневники. В путь я направляюсь, имея в провожатых Геера. Он является самим спокойствием. Его фатализм в подобных безвыходных ситуациях является просто сокровищем. По ночам он спит спокойно, как медведь в берлоге, лишь иногда издавая храп. Я же, напротив, не могу заснуть. Все мои мысли крутятся вокруг Лхасы. Я начинаю в буквальном смысле слова изводить себя. Утром Геер привычно выходит в наш палаточный лагерь. Посмеиваясь, он читает мне лекцию о благодатности смирения. Он предлагает не думать о вещах, на которые нельзя повлиять и которые нельзя изменить. После этого он вновь забирается в спальный мешок и продолжает спать. Позже, днем, я декламирую отрывок из «Фауста», после чего между нами вспыхивает спор о мстительных горных духах. Но прежде чем мы начали спорить, мой приятель от души выспался. В эти дни он спит сном праведника. Просыпаясь, он думает, что это лучшее, что он мог бы сделать в данных условиях. Он никогда не нервничает и не портит себе настроение.

После еды мы спонтанно начинаем шуметь. В тот день мы ели на первое рисовый суп с луком, а на второе — рис с яблоками. Никакого мяса. Изо дня в день мы едим одно и то же. Каждый день мы не пьем ничего другого, кроме чая, который имеет привкус древесной золы. Да и то этот чай является едва ли не десертом. Изо дня в день одно и то же.

Так проходят эти пять ужасных дней. Мы уже едва ли можем передвигаться по палаткам, которые высотой чуть больше метра.

Вечером мы долго сидим у костра и беседуем с лепчасами. От них мы узнаем, что бог Канченджанги дал в жену божеству Пимпу Канчен свою единственную дочь, приданым которой как раз являлись шапи. Поэтому шапи являются священными животными. Особенно они чтятся в окрестностях горы Пимпу Канчен.

На пятый день мы направляемся к месту большого оползня. Геер видит впервые в своей жизни шапи. Мы находим их там, где и сами увидели в первый раз. Они, как и прежде, легко двигаются по смертельно опасной для жизни местности. Когда я указываю на разрыв в облаках, который находится на расстоянии в километр, он радостно кричит: «Да они же похожи на медведей!» Сравнение не самое плохое, так как эти доисторические горные животные, хотя и являются жвачными, но в своих длинных темных шкурах (у самцов с длинными светлыми гривами, спадающими до колен) они действительно похожи на медведей, только травоядных. Но когда мы охотимся на них последующие десять дней, то понимаем, что охота на шапи гораздо сложнее, чем охота на медведя. По сравнению с тем, что нам предстояло, охота на медведя была просто детской забавой. И хотя выпавший снег загнал животных в более низкие районы гор, но это не меняло факта, что предстоявшая нам охота была очень опасным для жизни делом.

Однажды Геер чуть не сорвется в Пропасть. В последний момент его подхватит ловкий лепчас.

Целыми днями мы ползаем по джунглям и по обваливающимся скалам. Целыми днями мы ведем опасную для жизни игру, но все тщетно. Каждый раз шапи оставляют нас с носом. Нам кажется, что никогда не удастся поймать шапи. Я даже начинаю подумывать о проклятии лепчасов. Сами же они посмеиваются над нами. Так длится до тех пор, пока старый охотник не сообщил мне наутро, что молил ночью божество Пимпу Канчен, чтобы он нам ниспослал одного шапи, в качестве платы за наше усердие и труды.

Этим утром я почему-то склонен доверять этому старому охотнику с внешностью хитрого лиса. Но к вечеру я возвращаюсь в лагерь пустой. Я вынужден, к своему стыду, признать, что промахнулся. Пуля не попала в черное как смоль животное. Я вновь сомневаюсь, подействовала ли молитва старого охотника. Но я поклялся узнать размеры шапи, как бы сложно это ни было.

На следующий день мне повезло. Мой первый шапи с пулей в правом боку с высоты в сотню метров падает вниз. Упав, он остается лежать. Я ликую. Но теперь предстоит многочасовая работа, чтобы извлечь из пропасти убитое животное, вес которого составлял не менее 250 фунтов. Когда в свете садящегося солнца мы стоим перед «черным духом гор», то сердце мое выпрыгивает от радости. Это настолько странное и причудливое животное, что я никогда не видел в своей жизни ничего подобного. У меня нет никаких сомнений в том, что это сказочное животное с закрученными рогами, чем-то похожее на тара, является не известным науке новым видом. Наша многодневная рискованная операция увенчалась успехом. Мы оставляем эти страшные места. Иногда у меня замирало сердце, когда я видел, как несущие мою драгоценную добычу лепчасы скакали по шатким камням, рискуя свалиться вниз. Нагруженные, они шли целыми днями до тех пор, пока все-таки не заработали по серебряной рупии. Мы охотно платим им эти деньги, так как они очень рисковали в походе, который увенчался нашим открытием.

Мы были довольны и смогли только благодарить горное божество. После 15-дневного пребывания в горах нам удалось составить необходимую для науки серию шапи.[110]Наши сердца были переполнены радостью и гордостью.

Я никогда не забуду тот день, когда услышал радостный победный крик моего приятеля Геера. Он, задыхаясь, бежал по высокой траве. В руке он держал долгожданное письмо, запечатанное пятью печатями. Он вручает мне официальное сообщение тибетского правительства. Позволю себе привести его буквальный перевод.

«Для ознакомления передать немецкому господину,

доктору Шеферу, мастеру ста наук.

От всего сердца благодарим за Ваше письмо, которое мы получили 12-го дня 9-го английского месяца вместе с двумя ящиками подарков, которые содержали граммофон, музыкальные пластинки и два полевых бинокля.

То, что касается лично Вас и сопровождающих Вас немцев: господина Винерта, господина Геера, господина Краузе и господина Бегера (всего не менее пяти персон), вместе с которыми Вы намеревались в качестве первых немцев посетить Лхасу и осмотретъ священные тибетские монастыри, то мы доводим до Вашего сведения, что въезд в Тибет раз и навсегда запрещен всем иностранцам.

Хотя из опыта мы знаем как трудно заниматься хотя бы двумя делами сразу же, но желаем, чтобы все Ваши начинания сбылись. Мы понимаем, что Вашей истинной целью является желание увидеть нашу святую страну, познакомиться с ее религиозными учреждениями, а также укрепить дружбу. Для ознакомления с ней мы даем Вам разрешение посетить Лхасу и оставаться там в течение 14 дней. Разумеется, это делается при условии, что Вы обязуетесь не причинять горя тибетскому населению, не убивать никаких птиц и животных, что могло бы в высшей мере оскорбить религиозные чувства тибетцев, причем не только духовенства, но и обычных граждан.

Отнеситесь к этому благосклонно/