Невидимая смерть - Евгений Федоровский

Туман стал рассеиваться. Из белой мглы выплыли желтые рощицы, дальше, на горизонте, угадывался хвойный лес. Боровой остановился, по рации передал остальным экипажам сбавить ход, Павел откинул крышку люка. Оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, он спрыгнул с танка, побежал к машине командира. Федор вылез на броню с биноклем, стал оглядывать окрестности. Подпрыгнув с разбега, Павел очутился с ним рядом. Федор задиристо насторожился, догадавшись, о чем хочет сказать инженер. Павел проговорил тихо:

– Не счел нужным напоминать тебе по радио. Ты нарушаешь свой же приказ.

В знак признания своей ошибки Федор протянул портсигар, сработанный Костей Петраковым из толстого оргстекла. Из белозубого ряда Павел выдернул папиросу, чиркнул зажигалкой, Федор спросил:

– Километра два промахали, а немцы где?

– Здесь их накрыла артиллерия. Надо полагать, поджидают они нас дальше.

– Как бы не втянули в мешок, как котов.

Павел приподнялся на носках. По бокам и дальше цепью наступала пехота.

Линейные танки корпуса шли за тральщиками, выдерживая трехсотметровую дистанцию. Низко, с оглушительным ревом, промчалась шестерка Илов. На крыльях затрепетали огоньки, заработали пушки, по касательной к земле пошли эрэсы, оставляя белесый дымный след. Впереди заклубились барашки.

– Хорошо соколам, минута – и немец на блюдечке. Не то что нам, тараканам? – с завистью проводил их взглядом Федор.

Несколько выше и потому медленней проплыла стайка «пешек», нацелившись на Пуща-Водицу. Там, по-видимому, сосредотачивалась основная немецкая сила.

– Командир, зовут! – из танка подал голос радист. Боровой прижался к наушникам шлемофона.

– Почему остановился? – услышал он гневный голос командира корпуса. – Немедленно вперед!

– Федор, как договаривались, пропусти в авангард роту Петренко, – попросил Павел.

Боровой нехотя махнул тральщику Алексея, который стоял сзади. Танк с тралами неуклюже развернулся, прополз сбоку и, газанув, пошел вперед, увлекая за собой свои пять машин. Павел возвратился к себе. Усаживаясь поудобней, он услышал, как Демьян выговаривал Митьке:

– И впрямь: ученье – свет, а неученье – тьма. Смотри! Вторая, третья! Подам команду – жми! Понял?

Павел догадался, о чем шла речь. Фрикционы у танка поизносились, переключение скоростей требовало усилий. Занятый рычагами тормозных барабанов, Демьян, выжимая педаль фрикциона, хотел добиться от брата, чтобы тот по команде переключал скорости, этим самым облегчалось бы маневрирование. В перископ Павел проследил за ротой Петренко. Потом прокатился мимо Боровой.

– Димка, заводи!

Немцы открыли беглую пушечную пальбу у третьей полосы обороны. Однако стреляли почему-то не по тральщикам, а в пехоту. Очухавшись после артподготовки и налетов авиации, они стали подтягивать резервы к узлам обороны. Катки затряслись под взрывами мин. Пришлось сбавить ход. Затормозил тральщик Алеши Петренко. Боровой будто этого и ждал, прибавил скорость и снова выскочил вперед.

– Не отставай, Демьян! – успел крикнуть Павел, панорамируя на танк Петренко и пытаясь разгадать причину остановки. Левый каток оказался отброшенным метра на три. Погнутое дышло уперлось в землю и развернуло танк боком. Механик-водитель пытался рывками вернуть танк к прежнему направлению, но этого сделать ему не удавалось.

– Леша! Сбрасывай трал к чертовой матери, пристраивайся к линейным! – скомандовал Павел, прижав ларингофон к горлу.

– Понял, – слабо отозвался Петренко.

– Ты ранен?

– Кажись, зацепило.

В этот момент тряхнуло самого Павла. Удар от днища через стиснутые зубы оглушающе отдался в темени. Ребра шлемофона уперлись в крышку люка. Когда рассеялся дым, Павел увидел вздыбленный трал и осевший в воронку танк. Потухла лампочка.

– Все живы? – крикнул он в темное пространство.

Из-за люльки отката показался Петраков, растирая ладонью лоб. Немного погодя отозвался Демьян:

– Ну и гад же, такой заряд не пожалел!

– Сможешь выбраться задом?

– Попробую. Митька, жми! Р-р-раз!

Мотор взвыл, заскрежетало в коробке скоростей, катки рухнули вниз. Раздирая гусеницами рыхлую землю, танк выкатился из воронки. Боровой виднелся уже еле-еле. Догнали на форсаже, пристроились рядом. Трал опять утонул в дыму и пыли, прорезаемой колючими вспышками огня.

Павел так и не понял, каким образом он очутился впереди всех. Но когда до него дошло, сбавлять ход было поздно. Впереди он увидел приземистую противотанковую пушку, торопливо закрутил маховиками, нажал на педаль спуска. Снаряд разорвался с перелетом. Заметил пушку и Демьян. Он выжал газ до отказа, прыжком одолел небольшое пространство и с хрустом накрыл длинноствольное орудие левым катком. То, что открылось в следующее мгновение, изумило еще больше. Разбежавшись по сторонам, стояли немцы-артиллеристы и тянули вверх руки.

– Дима, стой! Петраков, за мной! – Подхватив автомат, Павел выскочил на башню. По широкой кайме погона он определил унтер-офицера, очевидно, командира расчета: – Комиен зи хер!

Опасливо оглянувшись на товарищей, немец приблизился к танку, выпученными глазами посмотрел на тралы. За ним подтянулись остальные. Костя обошел их сзади, держа автомат наперевес.

– Почему по нам не стреляли? – спросил Павел по-немецки.

Унтер, все еще косясь на тралы, длинно выпалил:

– Я так ничего и не понял, господин офицер. Вы должны подорваться на глинах. Так было всегда. Машины останавливались, мы расстреливали неподвижную мишень. Я не спешил с командой «огонь». Но вы на своей чудовищной механизме проскочили через пламя взрывов. Нас охватил ужас.

– Впереди еще есть противотанковые орудия?

Немец огляделся по сторонам. Тральщики уже вытянулись в линию и, кажется, успели подавить артиллеристов.

– Здесь с нами покончено, – твердо проговорил унтер. – Но скоро сюда подойдет танковая дивизия. Она может доставить вам неприятностей.

– Митька! – крикнул через люк Павел младшему Устрялову. – Свяжись с Боровым. Скажи, захватили шестерых пленных. Спроси, что с ними делать?

Немного погодя на башне показался Митька:

– Приказывает отправить в тыл.

– С кем?

В глазах Митьки мелькнуло лукавство:

– Да хоть с Петраковым. Ему все разно делать нечего.

– Это как понять? – рванулся Костя, но Павел сразу оборвал перепалку:

– Петраков, довести пленных до пехоты и сдать. – И добавил, смягчив тон. – Медалишку, глядишь, заработаешь.

Костя снял с пояса унтер-офицера кинжал в металлических ножнах, на зависть Митьке демонстративно сунул трофей в люк Димке и прикрикнул строго, построив фразу из слов, какие знал: