Честь Рима - Саймон Скэрроу

— Не надо! — рявкнул на нее Катон.

Она замерла, разинув рот, потом испуганно сглотнула и подняла руки перед лицом, как будто это защищало ее. — Пожалуйста, не делайте мне больно. Пожалуйста, господин …

— Геренний, выведи ее наружу. Скажи Анцию, не спускать с нее глаз, пока мы не разожжем огонь. Зажги несколько свечей и принеси их мне. Остальные сюда.

Он провел ветеранов в раздевалку и указал на стопки простыней и полотенец. — Засуньте их под скамейки для ног. Мы разожжем огонь здесь, а затем зажжем еще один очаг в кладовых.

Он оставил их, чтобы продолжить свои приготовления. Вспоминая план термы, подготовленный Аполлонием, он вернулся в атриум и через узкий дверной проем вышел в короткий коридор с кладовыми по обеим сторонам. Он нашел комнату с масляными кувшинами и еще одну с деревянными башмаками и метлами, которые отлично подошли бы для растопки. Он уже собирался вернуться, чтобы собрать своих людей, чтобы разжечь еще один костер, когда услышал голоса из-за двери в конце коридора.

Осторожно приблизившись, он ухватился за ручку на защелке и ослабил ее, вытащив кинжал. Медленно приоткрыв дверь настолько, чтобы заглянуть в теплую комнату за ней, он увидел, что она освещена рядом стоек с масляными лампами. Внутри было не менее двадцати человек, мужчин и женщин, некоторые энергично предавались оргии, а другие сидели или лежали на кушетках, истощенные от своих предыдущих усилий. Кругом были разбросаны небольшие винные амфоры и остатки еды. Он уже собирался захлопнуть дверь, когда один из мужчин, лежащих рядом на кушетке, обернулся и увидел его. Их взгляды встретились через щель между дверью и косяком, и человек нахмурился, а затем вздохнул с облегчением.

— Плутон бы тебя побрал, я думал, что ты Мальвиний.

Катон ничего не ответил, слишком удивленный для этого. Упустил ли Аполлоний присутствие этих людей, или они прибыли после его ухода?

Бандит спустил ноги с кушетки и встал. — Подожди-ка, кто ты, на хрен такой?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Катон захлопнул дверь, вставил защелку обратно в скобу и навалился всем весом на дверь, бросил дубину и выхватил кинжал. Он воткнул лезвие в щель за защелкой и толкнул его вниз, чтобы закрепить засов на месте. Мгновением позже защелка слегка сдвинулась, когда кто-то по ту сторону двери попытался ее открыть. Катон сильнее надавил на кинжал, почувствовав приложенную с той стороны силу. Голоса в тепидарии[10] теперь звучали намного громче, поскольку другие начали реагировать на крики человека за дверью. Внезапно деревянная поверхность двери резко ударила Катона по плечу.

Он повернул голову, чтобы закричать. — Ко мне! Ко мне! Всем сюда!

Дверь снова дернулась, и его клинок соскользнул и чуть не выскочил из-за щеколды. Сгорбившись, он нажал на рукоять, стиснув зубы, пытаясь удержать дверь закрытой.

Он услышал приближающиеся позади шаги и, обернувшись, увидев Геренния. — Возьми кинжал и держи защелку зажатой!

Ветеран занял свое место и прижался всем телом к ​​двери, сжав мясистым кулаком рукоятку кинжала. Катон поспешил в ближайшую кладовую, но не нашел ничего тяжелого, что можно было бы поставить у двери. То же самое было и с другими кладовыми, и он выругался себе под нос. — Сдержи их! — приказал он Гереннию.

— Я пытаюсь изо всех сил, господин!

Пробежав через атриум, он почувствовал запах дыма. Он взглянул на дверь раздевалки и увидел там мерцание пламени. Снаружи он обнаружил Анция и его товарища, охраняющих женщину. — Анций! Бегом на улицу к Рамирию. Он и его люди нужны мне здесь немедленно. Беги, парень!

Вернувшись внутрь, он остановился у двери в аподитерий[11] и увидел, что его люди неуклонно поджигают все новые и новые небольшие очаги горения. Дым клубился в изогнутом потолке над головой, и один из ветеранов уже кашлял. Он приказал человеку спуститься к печи гипокауста и разжечь огонь в подземной камере, используя запасы дров снаружи, затем приказал остальным следовать за ним, а сам бросился обратно по коридору, чтобы помочь Гереннию.

Гигант, весь напрягшись у двери, скрежещал калигами по каменному полу. Кинжал выпал из засова и лежал у его ног, а люди на обратной стороне постепенно набирали силу. Прежде чем Катон смог добраться до него, он потерял равновесие, и дверь открылась достаточно сильно, чтобы первый из людей Мальвиния протиснулся наружу. Он замахнулся на Геренния кулаком, поймав того скользящим ударом в челюсть, который, казалось, скорее разозлил, чем навредил огромному ветерану. Но он ничего не мог сделать, чтобы помешать бандитам заставить его отступить.

Катон выпрямился. — Отступай, Геренний!

Гигант разочарованно зарычал и дал последний толчок, прежде чем отступить. Он получил еще один удар, прежде чем нанести свой собственный, который попал в нос первого человека, который шагнул в брешь, и тот с глухим треском отбросил его голову о стену коридора. Его быстро оттолкнул один из рвущихся вперед товарищей, когда Геренний повернулся и побежал, чтобы присоединиться к Катону и другим ветеранам, выстроившимся в коридоре. Дверь полностью распахнулась и ударилась о стену, когда головорезы Мальвиния ворвались внутрь в разной степени раздетости. Горстка была в туниках, но большинство были раздеты до набедренных повязок, а один был вовсе голым. Однако все они были вооружены смесью кинжалов и мечей.

С кинжалом в одной руке и дубинкой в ​​другой Катон поправил калиги и слегка согнул колени, готовясь к быстрым движениям в замкнутом пространстве. — Мы должны удерживать их, ребята, пока огонь не разгорится по всему зданию.

— Мы не подведем вас, господин, — сказал Геренний.

Крупный человек со шрамами на лице и пустой глазницей пробрался через членов банды и замахнулся дубиной с железными шипами в сторону Катона. — Вы люди Цинны. Какого хрена вы здесь делаете? Вы нарушили перемирие, и Мальвиний прибьет вас всех до единого к стенам термы.

Катон не ответил, и ветераны молча стояли, готовые к бою. Затем в тусклом свете масляных ламп он увидел, как одноглазый нахмурился, слегка откинул голову назад и выдохнул. — Вы ублюдки … Эти феллаторы[12] сжигают место дотла! Взять их, парни!

Он поднял свою дубину и бросился в атаку, а его люди устремились за ним. Катон понял, что ветеранов превосходят численностью как минимум два к одному. Если Рамирий и его отряд не придут быстро, они будут разбиты и перебиты, а пожары потушены.

Отбросив все мысли в сторону, он сосредоточился на бегущих к нему людях. Их главарь отвел правую руку назад, когда