Красная Луна - Ким Стэнли Робинсон

– С радостью, – отозвался Та Шу. – В любом случае, я не закончил там дела.

– Хорошо. Могу снова отправить тебя через Фана Фэя. Не знаю, насколько сейчас я могу доверять космическим агентствам. Наверняка новость о том, что ты возвращаешься, быстро разлетится, и мои враги могут попытаться тебя остановить. С Фаном Фэем тебе будет безопасней. В последнее время он немало мне помогает.

– Отлично. Я готов.

Она улыбнулась.

– Спасибо. Надеюсь, ты сумеешь найти баланс сил.

Та Шу покачал головой.

– У меня не получится все сделать в одиночку. Трудно сказать, что будет. Но попытаюсь.

– Когда полетишь?

– Прямо сейчас.

* * *

Через такую толпу никуда не выберешься. Пекин встал в самой огромной пробке всех времен. Пэн Лин пришлось вызвать вертолет на крышу здания. Та Шу нервничал, залезая в пластиковую коробку без пилота, которая казалась игрушечной, вертолет резко взмыл вверх. В небе было полно снующих туда-сюда дронов. Придется довериться механизмам и алгоритмам. А еще отдать дань влиятельности Пэн Лин, благодаря которой можно подняться в запретное для остальных небо.

Она тоже полетела вместе с ним в дроне, чтобы посмотреть сверху на Пекин, великую мировую столицу, затопленную людским океаном. Ошеломляющее зрелище – похоже, там действительно собрался миллиард, в буквальном смысле. Внизу не было места, где бы ни чернели людские головы – повсюду, кроме площади Тяньаньмэнь, сердца Китая. Посреди громадного города и этих толп она вдруг стала казаться маленькой. Серый прямоугольник размером с почтовую марку.

Пэн Лин нетерпеливо всматривалась вниз. Несомненно, в ее взгляде читались восхищение и трепет. Это настоящая сила, сила китайского народа, а еще – сила тех, кто сумел покорить стольких людей. Пэн не сумела, и, судя по мрачному выражению ее лица, это ее пугало. Неужели это сделала Чань Ци? А если так, то каким образом? А если не она, то кто?

Та Шу попросил не высаживать его у квартиры матери, а лететь прямо в принадлежащий партии аэропорт и подготовить для него самолет на юг. Пэн Лин с облегчением кивнула и велела дрону изменить направление.

Пока она смотрела вниз, Та Шу разглядывал ее профиль. Тигр, возможно крупнейший. Похоже, он и сам теперь вписался в иерархию. Может, всегда был ее частью. Та Шу не понимал, что это означает. Что он известен, это ясно. Но возможно, он всего лишь инструмент. Инструмент властей. Хотя у него есть и собственные мысли. Вероятно, чего-то он сумеет добиться.

– И что будешь делать? – спросил он, махнув рукой на толпу.

Эти люди были прямым вызовом власти партии в Китае, и серьезным вызовом. А значит, партия в кризисе, это уж точно.

Пэн Лин пожала плечами.

– Нужно заниматься делом, – пробормотала она.

Жизнь должна продолжаться. При необходимости установят заграждения, а дальше этим займется полиция. Насилие по возможности минимизируют. А после этого, вероятно, все будет, как с революцией зонтиков в Гонконге – они просто переждут. Оставят людей в покое, пока те не устанут или не проголодаются. Сейчас в Пекине осень и прохладно, все сами благополучно разойдутся. Множество лиц зафиксируют камеры, и, когда восстановят систему рейтинга граждан, внесут эти данные в нее. Иными словами, нужно переждать, а когда все закончится, забыть, словно и не было. Таковы стратегия и надежды.

– Отклонись в сторону, – сказал Та Шу, когда она замолчала.

Старая стратегия Мао – уклониться от удара врага или даже скрыться из вида.

Она кивнула. «Да», – говорил ее взгляд на город. Если на тебя надвигается все население Китая, определенно стоит отклониться в сторону.

Но внешность обманчива, даже самая поразительная. В Пекине было столпотворение, в городе разразился кризис, но в остальной стране жизнь текла своим чередом. В Сети распространялись новости из Пекина, а еще они передавались в телефонных разговорах, из уст в уста и голубиной почтой, но только не через контролируемую партией и цензурой прессу. «Золотой щит» пытался сдержать даже этот гигантский поток. И в конце концов стало трудно разобраться, что происходит. Даже глядя на город сверху, трудно было сказать, что все это реально.

По пути в аэропорт Та Шу изменил решение и попросил Пэн Лин сделать две остановки. Первую – на крыше крематория на Второй кольцевой дороге, где он забрал прах матери, лежащий в золотой урне внутри бархатной сумки с веревочной ручкой. Затем дрон перенес их к буддистскому храму у Северных ворот, который в памятные дни посещала его мать и зажигала там палочку благовоний. Она не была особо религиозной, но здесь находился колумбарий, и Та Шу хотел поместить в него урну с табличкой. Он вышел из дрона, и когда монах помогал ему установить урну в стене, Та Шу вспомнил о странной поездке на свалку. Он в последний раз почувствовал тяжесть урны в руках и пробормотал себе под нос, так чтобы не услышал монах:

– Мама, ты стала такой маленькой.

Но это лишь ее телесные останки. А дух где-то в другом месте. Если он вообще существует, то наверняка в его голове, так считал Та Шу. Ее душа теперь – узор нейронов в его мозге, создающий воспоминания и привычки. Он – вот что осталось от нее в мире. Он произнес краткую молитву, чтобы проводить ее в последний путь, и закрутил дверцу гаечным ключом, который дал ему монах, с чувством, что мать одобрила бы эту сыновнюю решимость. Она была решительной, и он будет таким же. Она старалась изо всех сил, и он постарается. На него снизошло спокойствие, почти безмятежность. Он добьется своего.

И он поехал в аэропорт.

* * *

В аэропорту он попрощался с Пэн Лин и сел в маленький самолет с двумя другими пассажирами. Ни один с ним не поздоровался и никто на протяжении всего полета не сказал ни слова. Та Шу сидел у правого иллюминатора и немного подремал, устав от долгой недели дома. Если он вообще может теперь называть это место домом.

Проснулся он ранним утром. Самолет летел над голыми бурыми холмами, ободранными до самой почвы после многовековой вырубки леса, хотя кое-где виднелись следы недавних работ. В некоторых местах «Великое озеленение» продвигалось успешно, а в других программу игнорировали или чинили ей препятствия. Здесь, внизу, в склонах холмов по-прежнему зияли разрезы, а грязные проселочные дороги спиралями спускались вниз, в долины.

Фэншуй просто кошмарный. Если убить тело, дух отлетит. И тогда уже ничего не поделаешь. Эту местность порубили на кусочки, погубили, осквернили. А что, если люди, которые вывели леса с холмов, нуждались в огне, чтобы приготовить ужин? Нет, не похоже. Лес не срубили вручную, дерево за деревом, топор за топором. Это промышленная вырубка. Геноцид леса. Тридцать тысяч квадратных километров Китая были отравлены и бесполезны. И этот лоскут внизу только что присоединился к общему счету. На всем севере уже не осталось подземных вод.

Удивительно, но дрон перевалил через хребет, и сразу же внизу раскинулись темно-зеленые заливные луга, холмы с будто первозданным лесом, вечным, не тронутым ни одной династией. Как это возможно? Или его восстановили за последние два десятилетия? Скорее всего, восстановили, это не Шамбала, скрывавшаяся столько веков, хотя с высоты лес казался древним. Воодушевляющее зрелище, даже когда просто пролетаешь мимо. Та Шу задумался – а не находится ли этот хребет на линии Хэйхэ – Тэнчун?[26] Девяносто пять процентов населения Китая живет в той трети страны, которая лежит к юго-востоку от этой линии, хотя, вероятно, это отражает лишь необходимость для жизни воды и плодородной почвы. И это тоже фэншуй – ветер и вода играют самую главную роль.