И тогда он зачистил город - Александр Тамоников

Тимохин вышел на берег, когда часы показывали 20.00. На час он ошибся в расчетах. Оказавшись на твердой земле, сбросил сапоги, не выходя из кустов, осмотрел правый от себя берег озера. А вот и станция. Покосившийся дом, рядом три палатки ядовито-желтого цвета. Палатки двухместные. Понятно, как раз для трех пар. Так, девочки накрывают стол, деревянный стол с лавками. Выставляют спиртное, пластиковые тарелки с зеленью, бандиты толпятся у мангала. Один собрал шампуры, понес их к столу, двое других расставили новую партию шашлыка на мангале. Сейчас должны устроить попойку. Так и есть – бандиты двинулись к столу. Расселись. Открыли бутылки.

Что ж, приятного вам аппетита, кандидаты в покойники. Наслаждайтесь жизнью перед тем, как отправиться на небеса. Передвигаясь по болоту, Тимохин устал, да и не время было нападать на подонков. Он прилег у березы. Вспомнил службу, Афганистан, знакомство с Татьяной, возвращение из командировки, освобождение будущей жены из лап сбежавших заключенных местной зоны. Жизнь в городке. Развал страны. Увольнение. Кафе. Наезд бандитов, насилие над Татьяной. Вспомнил все, настраиваясь на акцию возмездия. Сегодня Рудик с компанией ответят за убийство Славика, безобидного парня, никому и никогда не сделавшего ничего плохого. За убийство, имеющее целью психологически сломить Тимохина. Не знали бандиты, да и не знают, спецназовца сломить невозможно. Да, его можно убить, заставить играть по чужим правилам, но сломить – никогда. Время текло медленно, как черная вода в ручейке, что пробил себе дорогу от родничка недалеко от места, где находился Тимохин. Но оно текло, секунда за секундой, минута за минутой. Тимохин умел ждать. В Афгане приходилось сутками сидеть среди камней, ожидая появления каравана духов. И ничего, терпел.

Темнеть начало примерно без десяти десять. Кустарниковая посадка начала чернеть, как и вода в озере. От лодочной станции донеслась ритмичная музыка. Пьяные бандиты и полуголые шлюхи задергались вокруг большого, разведенного у стола, костра, который поднимал высоко вверх тысячи искр.

Александр поднялся. Пора.

Он вышел на берег, зная, что бандиты даже при желании, если, конечно, не используют приборы ночного видения, которых у них нет, заметить ночью фигуру на фоне черных кустов не смогут. Поэтому сближался с противником быстро, не прибегая к маскировке. Выйдя к пляжу, свернул в кусты, зашел к месту, где танцы начали превращаться в безумный шабаш. Подошел к углу старого здания. Бандиты и проститутки орали, визжали, кувыркались на траве. Сейчас Тимохин различал их. Пузырь, схватив толстушку, сбросил со стола посуду, сорвал с девицы трусики, – все остальное давно валялось где-то у костра, – и разложил ее прямо на столе. Рудик потащил подружку в палатку, Перс, видимо, решил оттянуться с третьей шлюхой на траве. Лаптин подхватил девицу на руки и понес ее ближе к лесу. Бросил на землю, заорал:

– Что, кошка? Давай по-звериному?

Шлюха ответила:

– Давай! Но погоди немного, я в кусты нырну, отолью!

Тимохин мгновенно принял решение.

Он метнулся в кусты, куда вошла проститутка. Увидел ее сидящей на корточках. Бросок – и он накрыл собой полуголую проститутку, сжав захватом сонную артерию. Спустя мгновения она уже лежала без движения. Тимохин отошел в сторону, присел за кустом.

Персу надоело ждать. Он закричал:

– Ты куда пропала?

В ответ молчание.

Пьяный Лаптин расценил это по-своему:

– Ты что, решила в прятки со мной поиграть? Не советую. Найду, порву, как тузик грелку. Да где ты? Выходи, сказал.

Но кусты и лес молчали.

– Ладно! Я тебя, дуру, предупредил.

И Перс вошел в полосу кустарника.

Он сделал несколько шагов, увидел распростертое на траве тело проститутки.

– Ух ты!

И это были его последние слова.

Удар сзади сбил его с ног. Взревев, он поднялся, обернулся и застыл в ступоре, увидев нацеленный ему в физиономию глушитель пистолета, который держал человек во всем черном и в маске.

– Тебе привет от Славика, Перс!

Лаптин хотел закричать, но раздался хлопок, и пуля, выпущенная из бесшумного пистолета Александром, вонзилась в глаз бандиту, отбросив его в кусты. Тимохин осмотрелся, нашел, поднял гильзу, сунул ее в карман. Осмотрел проститутку. Та должна вскоре прийти в себя. И, естественно, она поднимет шум, а он майору не нужен. Но для этого он, собственно, и покупал бечеву. Связать проститутку не составило труда. Рот ей он заткнул кляпом, сделанным из трусов покойного Перса.

Похлопал девицу по плечу:

– Полежи пока здесь, крошка!

И вернулся к углу дома.

Пузырев продолжал заниматься на столе сексом с проституткой, высоко задрав ее длинные ноги. Проститутка визжала, перекрывая своим визгом музыку. Пузырь же сопел, как бык. Видно, спиртное мешало удовлетворению страсти. Или шлюха не делала того, чего от нее ждал бандит. Как бы то ни было, но их случка явно затянулась. Что было на руку Александру. Он проскользнул к палатке, где развлекался Рудик. Там, внутри, тоже гремела музыка. Видимо, у бригадира был свой магнитофон. Это хорошо. Значит, главная жертва не услышит того, что произойдет у костра.

Александр подошел к Пузыреву сзади.

Схватив за руку, сорвал с проститутки, отбросив спиной на землю. Крик девицы оборвался. Она глядела на человека в маске с пистолетом в руке, широко раскрыв блудливые, затуманенные водкой глаза, а также рот.

Александр приказал ей:

– Молчать и лежать на столе!

Затем майор резко обернулся к поднявшемуся и явно намеревавшемуся рвануть в кусты Пузыреву:

– Стоять, ублюдок!

Поняв, что сбежать не получится, Пузырь спросил:

– Ты кто?

– В пальто!

И выстрелил бандиту в ногу.

Заорав, Пузырев вновь упал на землю. Но его крик потонул в звуках магнитофона. Следя за проституткой, майор нагнулся к бандиту:

– Меня к тебе, Пузырь, бармен Славик прислал. Скучно ему на небесах стало. Тебя хочет там видеть!

– Нет!!!

Выстрел – и пробитая пулей голова Пузырева ударилась о землю. Тело забилось в судорогах.

Тимохин подошел к девице, продолжавшей задирать ноги. Приказал:

– Встать!

Проститутка мгновенно вскочила со стола, прошептав:

– Я ни в чем не виновата. Они купили нас, мы должны были трахаться с ними. Не убивайте!

– Успокойся. Не трону, если будешь слушаться.

– Буду, буду слушаться!

Александр говорил с проституткой с афганским акцентом, иногда вставляя слова на пушту. Девицам приходилось общаться и с милицией, и с бандитами. Пусть те думают, что бригаду Рудика завалил неизвестный человек восточной национальности.