Барон. В плену твоих чар - Джоанна Шуп

Она закатила глаза.

– Ну, конечно, потому что светские скандалы – это огромная проблема для таких женщин, как я. О нет, только не это! – Эйва с деланным испугом прижала руки к щекам. – Я что, теперь перестану получать приглашения на светские рауты?

– Очень остроумно, – растягивая слова, произнес Уилл. – Вам следовало бы больше переживать по поводу возможного скандала, особенно если о нем написали в прессе. Что бы сказали ваши братья и сестра, если бы узнали, что вас поливают грязью на первых страницах газет?

– А это и так уже произошло. Вы еще не видели сегодняшних новостей? – Она показала на газету, лежавшую на обеденном столе, и при виде заголовков Уилл сжался. Сегодня утром он умышленно обходил газетчиков стороной.

– Все это не имеет для меня значения, – продолжала Эйва. – Это ваш мир, не мой. Мои близкие все поймут.

– Ошибаетесь. Мир этот, может быть, и мой, но поражение также и ваше. Если вы связаны со мной, то должны учиться справляться с такими ударами.

– Я больше никак с вами не связана! – бросила она в ответ, переходя на крик. – Только послушайте, что вы говорите! Вы сами запутались и пришли к тому, с чего начали!

Распахнув борта сюртука, Уилл уперся руками в бока.

– Если вы действительно так думаете, вы меня просто не слышите. У нас с вами еще далеко не все кончено, Эйва.

– Не вам это решать! Вы не можете объявить о том, что мы поженимся, и при этом ожидать, что я безропотно буду идти у вас на поводу. Что я буду бесконечно благодарна вам за оказанную честь, огромную честь стать вашей женой. Я, бедная маленькая бродяга, борющаяся за выживание и ожидающая появления сильного богатого мужчины, который одним махом решит все мои проблемы. Да идите вы к черту, Уилл! – С этими словами Эйва резко развернулась к окну, встав к нему спиной.

Слоан растерянно заморгал. Этот приступ гнева удивил его. Не то чтобы он ожидал от Эйвы благодарности, но все-таки рассчитывал на… какую-то более теплую реакцию. Что он надеялся увидеть на ее лице? Радость? Облегчение? Вспышку эмоций? Эйва всегда ставила его в тупик. Сможет ли он понять ее хоть когда-нибудь?

– Вы снова ошибаетесь, – тихо сказал Уилл. – Я вижу вас, Эйва, совсем другой. Вы сильная, возможно, самая сильная женщина из тех, кого я встречал. И это была бы честь именно для меня.

– Да неужто? – Она встретилась с ним глазами, и ему очень не понравилась отразившаяся в них боль. – Так вот как вы делали предложение мисс Айзелин, мисс Болдуин и всем прочим дебютанткам, которые были в вашем списке? А где же обручальное кольцо? Где нежные слова любви? – Эйва болезненно сглотнула и сложила руки на груди. – Что случилось? Вам не удалось их заполучить, не так ли? Вам никогда не приходило в голову, что они вам нужны. Вы ожидали, что я вылезу из кожи вон, лишь бы выйти за вас замуж – и это лишний раз доказывает, что вы меня совершенно не знаете.

Его грудь сдавило от огорчения и угрызений совести.

– Эйва, дайте мне немного времени. Эта мысль пришла мне в голову лишь вчера ночью. Я куплю вам кольцо…

– Я не хочу, чтобы вы покупали мне кольцо. И не хочу выходить замуж за мужчину, рядом с которым всегда буду чувствовать себя ущербной. Мне нужен человек, с которым мы были бы на равных. Нужен партнер, а не царь и бог.

– А я и хочу стать для вас партнером. Хочу, чтобы вы всегда были рядом, чтобы вы спали со мной и рожали мне детей. Вы, только вы, и больше никто.

Эйва замотала головой еще до того, как он закончил фразу.

– Это не так. Вы хотите видеть рядом с собой женщину такую же, как вы, женщину из самой достойной семьи, которая может с легкостью существовать в вашем мире. С которой вам будет не стыдно появляться в опере или кататься на яхте в Ньюпорте. Которая сможет стать хорошей женой для политика.

– Нет, это просто нелепо! Вы ведете себя так, будто вы прокаженная. Вы сами можете стать именно такой женщиной, о которой говорите. В конце концов, вы ведь выдавали себя за медиума из России.

– Я не буду выдавать себя за женщину, которой не являюсь, – даже ради того, чтобы стать вашей женой. Это будет убивать меня, потихоньку, день за днем, пока от меня вообще ничего не останется. Тот, кто женится на мне, должен будет принять меня такой, какая я есть, не лучше и не хуже.

– Господи, – вздохнул Уилл, проводя пальцами по волосам. – Как с вами нелегко. Вы самая сложная женщина из всех, кого я знал.

– Потому что вы не привыкли, чтобы вам отказывали. Мы с вами не подходим друг другу. – Она отвернулась к окну, и тусклый утренний свет обрисовал ее темный неподвижный силуэт.

Уилл оперся на спинку старого деревянного стула и понурил голову. Его взгляд скользнул по газетным заголовкам. «ЛЮБОВНИЦА СЛОАНА – МЕДИУМ!» Оставалось только надеяться, что периодические издания Кэбота напишут о событиях вчерашнего вечера в более благоприятном тоне.

Почему все так плохо и неправильно? Он ведь всего лишь хотел быть вместе с этой женщиной. И все, точка. Последние две недели были просто ужасными. Уилл, конечно, мог бы сейчас произнести всякие нежные слова, но разве это помогло бы? Она, его Эйва, была удивительно упряма, но он все равно не готов был отказаться от нее.

– Вы мне небезразличны, – тихо сказал Уилл. – И я очень хочу, чтобы мы поженились – вы и я.

– Когда вы вызвали в Нью-Йорк представителей Общества исследований медиумизма?

Эйва резко сменила тему, и Уилл вздрогнул. Неужели они теперь будут это обсуждать, после того как он попросил ее выйти за него замуж? И все же он должен ответить честно.

– Когда вы впервые отказались ехать на митинг в Олбани. А потом я просто забыл об этом… С тех пор столько всего произошло, и я не аннулировал свой вызов. Простите меня, Эйва.

Она кивнула, не сказав ни слова и продолжая смотреть в окно.

– Я не хотел, чтобы все это случилось, – сказал Уилл.

– Не сомневаюсь, но это было неизбежно. Иногда нам следует мириться с преградами, которые жизнь расставляет у нас на пути.

– Нет, я так не думаю, да и вы тоже. У нас обоих было в жизни множество препятствий, но тем не менее они нас не останавливали. Не отворачивайтесь от меня, Эйва, не ставьте на мне крест.

– У меня больше нет сил на то, чтобы сражаться, Уилл. – Ее голос звучал устало, и ему очень не понравился этот упаднический тон.

– Ну а я свое сражение еще не закончил. Так что приготовьтесь – я только-только начинаю бороться за вас по-настоящему.

Встав из-за рабочего стола, мистер Кэбот протянул Эйве руку, которую она с готовностью пожала.

– Я очень рад, что вы откликнулись на мое предложение, мисс Джонс.

Репортер большой газеты. Эйва до сих пор не могла в это поверить. Сама мысль об этом захватывала ее. Разоблачать коррупцию, писать о несправедливости, быть рупором тех, кто до сих пор оставался неуслышанным, – вот что обещал ей Кэбот. Ее карьера в качестве мадам Золикофф подошла к концу почти неделю назад, и Эйва уже не могла дождаться начала следующего этапа в своей жизни.