Последний трюк - Себастьян де Кастелл

– Ты сжульничал, паршивый…

– Я пообещал не пользоваться своим оружием. Но ничего не говорил о твоём. О, и на тот случай, если тебе интересно, клинок прижат к артерии на твоём бедре. Заставь меня хотя бы дёрнуться, и ты ещё долго будешь истекать кровью.

Некоторое время она смотрела на меня, глаза в глаза. У неё и вправду были изумительные глаза, особенно когда заглядывали так глубоко, всецело сосредоточившись на мне, пытаясь понять, действительно ли я сделаю то, о чём говорю. Она попыталась слегка прижать локтем моё горло, совсем чуть-чуть. Я ответил таким же давлением ножа. Думаю, лёжа друг на друге, замотанные в одеяло, мы выглядели довольно нелепо.

– И что теперь? – наконец спросила Ториан.

– Как насчёт того, чтобы я убрал клинок, ты убрала локоть с моего горла, а потом мы вдвоём вылезли из-под дурацкого одеяла, не прибегая больше к насилию.

– А после?

– А после поступим по-моему.

То был не ответ, или, по крайней мере, не тот ответ, который бы ей понравился, но Ториан, казалось, как следует над ним поразмыслила.

– Что ж, – сказала она наконец, убирая локоть, – кем бы ты ни был, ты не трус.

– Спасибо, – ответил я и осторожно убрал клинок.

Выбираясь из-под одеяла, я чувствовал себя и неуклюжим, и смущённым. И только когда мы уже стояли и смотрели друг на друга, я понял, что в какой-то момент потерял нож.

– Ты не трус, но в некотором роде идиот, – заключила Ториан, показывая мне клинок. – Тебе следовало бы понять: как бы сильно мне ни хотелось победить честно и справедливо, я никогда не позволю своим чувствам помешать мне защищать королеву.

– А тебе следовало бы понять, как сражается Келлен, – сказала Нифения.

С безупречной плавностью и грацией Ториан развернулась и с идеальной точностью метнула нож. Он наткнулся на железную ткань, которую Нифения держала перед собой, и со стуком упал на пол. Сердитый меховой комок спланировал с потолка, приземлился на голову Ториан и обмотался вокруг неё, ослепив перепонками.

– Он, может, тупой и отвратительный на вид, но у моего партнёра всегда в запасе ещё один трюк, – просвистел Рейчис.

Бывают моменты, когда я действительно люблю этого вороватого и смертоносного белкокота.

– Такие холосенькие глазки, – промурлыкал он, вцепившись когтями в края глазниц Ториан.

Для человека, который так ненавидит аргоси, Ториан Либри замечательно владела арта валар.

– И что теперь? – спросила она, не выказывая ни малейшего страха, несмотря на вполне реальную возможность того, что её глаза вот-вот исчезнут в глотке белкокота. – Ты собираешься меня убить? Если ты такой чувствительный, можешь просто заставить свою подружку вырубить меня одной из её усыпляющих игрушек джен-теп и оставить арканистам. Я уверена, они сделают свою работу. Спустя некоторое время.

Нифения ощетинилась.

– Я не использую усыпляющие чары и не оставляю людей на растерзание.

Я подошёл к Ториан и жестом велел Рейчису слезть с её головы. Тот поворчал о традиционных правах белкокотов мстить голокожим, вырубившим их отравленными дротиками, но в конце концов подчинился, прыгнув мне на плечо.

– Насколько я себе представляю, – начал я, тщательно подбирая слова, чтобы ситуация снова не вышла из-под контроля, – ты притворяешься, что сдаёшься, оставляешь этот храм вместе с нами и ждёшь шанса, чтобы снова попытаться прикончить Шуджана. Скорее всего, у тебя ничего не выйдет, но тем временем мы, наверное, попадём в плен или будем убиты, и королева потеряет двух своих лучших защитников. Или же…

Она пристально смотрела на меня, вглядывалась глазами цвета индиго.

– Дай угадаю. Ты хочешь, чтобы я присоединилась к вашей маленькой труппе странствующих продавцов змеиного масла, дарующих надежду и доброту армиям континента, находящегося на грани войны?

– Что-то вроде того.

Она с сомнением покачала головой.

– Келлен, за время нашего знакомства я сажала тебя в тюрьму, лгала тебе, отравила и избила до полусмерти. С чего бы тебе сейчас мне довериться?

Настала моя очередь выдержать её взгляд.

– Потому что ты ни разу не получила ожидаемого результата. И вряд ли ты стала одним из самых легендарных маршалов, повторяя одни и те же ошибки снова и снова.

– Даже если я соглашусь, откуда тебе знать, что я не лгу, просто выжидая своего часа?

– Потому что даже изгой знает: время от времени надо просто доверять людям. – Я ухмыльнулся. – Кроме того, я почти уверен, что уже разобрался, как работает твой гипноз, поэтому у тебя нет выбора.

Ториан постаралась сохранить стоическое выражение лица, но после драки трудно держать эмоции под контролем. Что касается меня, после боя я обычно начинаю реветь, как трёхлетний ребёнок, только что уронивший свой десерт.

Ториан расхохоталась.

– Ладно, картёжник, попробуем по-твоему.

Рейчис внезапно потянул носом воздух.

– В чём дело? – спросил я.

– Воняет ревностью, и на этот раз запах исходит не от тебя.

Он повернул голову к Нифении.

– Хе.

– Что он сказал? – спросила Ториан.

– Ничего. Он просто снова проголодался.

Айшек что-то тявкнул. Я начинал понимать, что у гиены слабо развито благоразумие.

– Я не ревную. – Нифения прищурилась и вперила в Рейчиса острый взгляд.

– Эй, что я почуял, о том и сказал, – ответил он.

Ториан сочла всё это презабавным.

– Да, вот определённо та группа, которую я отправила бы на переговоры о невозможном мирном соглашении между воюющими странами.

– Маршал права, – согласилась Нифения. – Какой у тебя план, Келлен?

Я посмотрел на Шуджана, пристально наблюдавшего за нами. Наверное, он никогда раньше не видел вблизи беспорядка, который создают нормальные люди.

– Ты всё ещё хочешь понять, каким именно Богом ты должен быть?

Он кивнул.

Я обвёл взглядом комнату, полную безделушек, книг и игр, где визири наставляли его, во что верить, а арканисты пытались начертать на коже его судьбу, где у него был единственный выход во внешний мир – на балкон, чтобы смотреть оттуда сверху вниз на лица обожающих почитателей, ожидающих, когда он сотворит чудеса. Как можно познать себя, когда твоя жизнь настолько ограничена верованиями других? В некотором смысле он напоминал меня самого до того, как я встретил Фериус Перфекс. До того, как я покинул свой Оазис, свой народ.

– Не хочешь прогуляться? – спросил я.

То, как мы крадучись шли вниз, этаж за этажом, зная, что на следующем шаге нас могут окружить враги, напомнило мне множество бессонных ночей, когда я переставлял деревянные фигурки по шестиугольной доске, играя с Келишем, командующим армией кающегося грешника. В шуджан часто играют с песочными часами; некоторые часы дают на обдумывание следующего хода несколько минут, другие – только секунды. В шуджане, как и в жизни, промедление может привести к проигрышу. Впрочем, как и спешка.