Тайное становится явным - Марин Монтгомери

– Вы с Ноем точно хотите, чтобы я у вас осталась?

– Да, конечно. Почему ты вообще спрашиваешь?

– Ну, раньше вы говорили, что не считаете это хорошей идеей.

– Элли, я просто хочу, чтобы ты поверила, что я просто пытаюсь тебе помочь. Я знаю, что тебе нелегко доверять людям, но пытаться ранить тех, кто хочет помочь, – это очень грубо и абсолютно контрпродуктивно. Разве ты не согласна?

– Ага, – бормочет она.

– Тогда все решено. Мы договорились – ты остаешься в школе и помогаешь мне по дому. И мы вместе будем делать сумасшедшие беременные штучки, и вообще пройдем через это вместе.

– И Ной не против?

– Он совсем не против. Более того, он сам это предложил… – я сжимаю зубы. – После ограбления.

Элли трет свое запястье, словно оно болит.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

Ее бледная кожа постепенно наливается яркой краской.

– Ага.

– Может, нам стоит заехать в торговый центр? Купить тебе одежду для беременных и туалетные принадлежности?

– Да нет, не стоит.

– Давай хотя бы забежим в Уол-Март. Наведем там шороху.

– Я там сто лет не была.

– Тогда поехали, – говорю я. – Мне точно нужна одежда для беременных, и уверена, тебе тоже не помешает.

В магазине мы тщательно осматриваем каждый отдел и в итоге доверху наполняем тележку необходимыми Элли вещами – любимый шампунь и кондиционер для волос, новая занавеска в ванную комнату, одежда, несколько тетрадей и ручек для школы. Я набираю продуктов, чтобы Элли могла есть побольше.

– Спасибо большое, – говорит Элли, жестом указывая на тележку, – за все это.

– Не за что, – ласково улыбаюсь я. – Я только рада помочь.

Когда мы уже едем домой, телефон Элли издает короткую трель. Она кидает на экран быстрый взгляд, и ее лицо тут же белеет.

– Все хорошо? – спрашиваю я, не сводя с нее обеспокоенного взгляда.

– Д-да, – она отворачивается к окну, разглядывая проезжающие машины, и автоматически тянет в рот пальцы.

– Это кто-то, с кем ты не хочешь говорить?

Элли не отвечает, и я решаю, что она задумалась – ну или просто не хочет говорить об этом. Но в конце концов она произносит:

– Это Джастин.

Я иронически приподнимаю бровь.

– Он настолько плохо себя ведет?

– Он все говорит, что я буду ужасной матерью и что я не должна рожать ребенка, – рассказывает она, и ее голубые глаза наполняются слезами. – И что Кортни – единственная, кому суждено иметь от него детей.

– Что? – восклицаю я. – Что за ужасные вещи он говорит! Хочешь, я отвечу ему вместо тебя?

Хрупкие плечи Элли начинают дрожать. Я скашиваю глаза на телефон Элли, пытаясь незаметно прочитать сообщение. Она пытается что-то сказать, но ее душат рыдания, и разобрать ничего не получается, и она просто тыкает в кнопку на экране.

– Нет. Я просто удалила это сообщение. Не собираюсь ему отвечать.

– Хорошо. Это правильно, – поддерживаю я ее выбор, останавливаю машину у ворот и нажимаю на кнопку. Пока ворота открываются, я поворачиваюсь к Элли и прошу ее посмотреть на меня. Она все еще сидит, опустив голову, и я осторожным движением убираю с ее мокрой щеки прядь спутанных волос.

– Ты будешь замечательной мамой. Никогда не стоит недооценивать себя. Ты растила своих младших и заботилась о них, как о своих собственных. С остальным я тебе помогу. С беременностью мы разберемся, а книги и мои советы помогут тебе подготовиться. Ты не первая в мире, кто решил завести ребенка. Все будет хорошо, – заверяю я и делаю паузу. – И ты всегда можешь отдать ребенка на усыновление. У тебя нет никаких причин не рожать его. Не позволяй этому глупому мальчишке подвергать твои решения сомнениям. Он просто трус.

Элли кивает и шмыгает носом.

– Я знаю.

– Хочешь, я надеру ему задницу? – спрашиваю я, пытаясь ее немного развеселить, и Элли слегка улыбается.

– Серьезно, где он живет? – продолжаю я дурачиться. – Поедем и припугнем его!

– Родители вышвырнули его из дома, так что он живет у своего брата, – со смущенным видом признается Элли. – Полнейший неудачник.

– Элли, он тебя не заслуживает. Что вообще не так с этим парнем? – я улыбаюсь. – Ну хорошо, он симпатичный. У него еще такие зеленые кошачьи глаза…

Когда я упоминаю его цвет глаз, Элли выглядит испуганной. Она тут же принимается рассматривать свои изгрызенные ногти.

– Когда я встречалась с Джастином, то чувствовала, что меня действительно любят. Знаете, на каком-то очень глубоком уровне. Любят, невзирая на мою внешность и все то, что мне не дано изменить.

Когда она это произносит, я явственно вспоминаю, как Ной помогал мне на похоронах моего отца. Как я просто чувствовала себя рядом с ним человеком.

– А сейчас все это кажется мне каким-то сном, – продолжает Элли. – Никогда не могла представить, что оно так закончится.

– Ты любишь его? – спрашиваю я. – А он тебя?

Элли дотрагивается до своего запястья, вечно скрытого под кожаным браслетом.

– Думаю, сначала я его любила. Когда мы просто весело проводили время вместе и получали от этого удовольствие. Но со временем произошло много неприятных вещей. Началась реальная жизнь, и я поняла, что мы не так уж много для него и значили. Что я не так уж много для него значила.

– Хорошо сказано.

Элли начинает всхлипывать, и я передаю ей салфетку.

– Держи, вытри слезы. У тебя есть мы с Ноем, а он может оставаться со своей Кортни. Похоже, они друг друга заслуживают. Я уже жалею, что согласилась подвезти ее до дома.

– Я до сих пор не понимаю, зачем вы это сделали.

– Потому что я думала, что если я окажу ей эту услугу, она будет должна тебе. Что она вспомнит об этом в следующий раз, когда ей захочется к тебе прицепиться.

– Да, но это вы ей помогли, а не я, – возражает Элли.

– Ну, теперь я понимаю, что она смотрит на жизнь по-другому.

– К слову, – мрачно произносит Элли, – в квартире я нашла пару писем из школы.

– И что пишут?

– Я пока что не смотрела. Мне страшно их открывать.

– Давай тогда вместе прочтем и со всем разберемся.

Мы добираемся до дома и относим на кухню пакеты с продуктами. Элли просит меня пока оставить чемодан в джипе и стремительно уносится в ванную на первом этаже. Из-за закрытой двери доносятся звуки рвотных позывов, и я решаю все-таки отнести чемодан в ее комнату, чтобы ей не пришлось возиться с этим самой.

Я испытываю острое чувство жалости. В этом маленьком чемодане – вся жизнь Элли.