Тайное становится явным - Марин Монтгомери

– Его это оскорбляло?

– Да нет, не особенно. Он знал, что это правда.

– Разве люди не учатся этому со временем?

– Некоторые, наверное, да. Но не все.

Элли задумчиво кивает.

– Как думаете, Ной в этот раз будет рядом? Будет хорошим отцом?

Я кидаю на нее удивленный взгляд и повторяю:

– В этот раз?

Затем с любопытством кошусь на нее:

– Я что-то о нем не знаю?

Хоть я и стараюсь обернуть это в шутку, но у меня не слишком получается.

– Я имела в виду… Черт, я просто устала, – говорит она и стучит себе по лбу. – Не знаю, что я несу. Я просто имела в виду – вы думаете, он будет рядом? Он ведь так часто уезжает в командировки.

Пока что я решаю не обращать внимания на этот уклончивый ответ.

– Я надеюсь, он будет чаще бывать дома, когда ребенок родится. Сейчас он пытается разобраться с крупной сделкой, чтобы после появления малыша на свет уделять внимание нам. Так что я просто стараюсь помнить об этом.

Затем я кидаю на Элли взгляд и прошу: – А теперь можешь, пожалуйста, немного уняться?

Она с несчастным видом рассматривает собственные ноги.

– Ага.

– Я знаю, что ты сейчас переживаешь большие перемены в жизни, но и у меня тоже бушуют гормоны. И когда ты постоянно придираешься ко мне, лучше никому не становится. Если ты правда считаешь меня ужасным человеком, так и скажи. И ты совершенно точно не обязана оставаться в нашем доме.

– Да тут и думать нечего, – говорит Элли со стоном. – Я знаю, что вы просто пытаетесь помочь.

– Я знаю, что тебя подводили многие люди. Было бы здорово, если бы ты перестала относиться ко мне так, будто я одна из них.

– Я знаю, – соглашается она и запускает руку в свои светлые волосы.

– Нам нужно что-то забрать из твоей квартиры?

– Нам не стоит туда ехать. Я могу просто принести свои вещи сама. У меня их немного.

– Или мы можем заехать туда сейчас, пока у нас есть время, – все-таки настаиваю я и выдавливаю улыбку. – Какие-то вещи же у тебя есть.

Элли, кажется, понимает, что я не собираюсь принимать отказ.

– Наверное, – бормочет она.

– К тому же, я должна говорить с Дианой, – добавляю я и опускаю солнцезащитный щиток. – Как бы она к тебе ни относилась, она все равно будет волноваться, если ты не появишься дома. И вдобавок заявит в полицию о похищении. Я хочу дать ей контактную информацию, чтобы она знала, как с тобой можно связаться.

Мы замолкаем – слышно только, как в тишине Элли грызет ногти.

– О чем задумалась? – спрашиваю я.

– Просто думаю о мальчишках, – Элли отворачивается к окну. – Не хочу, чтобы они чувствовали, что я их бросила.

– Ты очень о них заботишься, да? – я дотрагиваюсь до ее руки. – Не беспокойся, они могут приходить в гости.

– Может, я просто дам вам номер Дианы? – предлагает Элли. – Можете ей позвонить или написать. Лучше все-таки написать. Диана не отвечает на незнакомые номера. Решит, что вы из налоговой службы или что вы наш домовладелец.

– Ее не будет сегодня дома?

– Нет, она будет на работе. Но если мы увидим ее машину на парковке, можете подняться со мной и поговорить с ней.

Удовлетворившись этим ответом, я решаю сменить тему разговора.

– Как прошли твои занятия?

– Раздражающе.

– Что-то случилось?

– Нет, – Элли хмурит брови. – Ничего не случилось. Просто я ненавижу школу. И вечно все надо выучить в крайне сжатые сроки. Я чувствую, что единственная ничего не понимаю, – она сжимает зубы. – Еще и эти идиоты. Парни вечно устраивают какой-то балаган. Почему они не могут вести себя спокойно?

– Мне жаль, что другие дети так себя ведут, – я морщу нос. – Если бы вчерашнего не случилось…

– Я знаю. Поверьте, я прекрасно это знаю.

Всю оставшуюся дорогу мы молчим, погруженные каждая в свои мысли. Я не могу перестать думать о Ное и Лорен и в конце концов так отвлекаюсь, что чуть не пропускаю поворот, на который указывает Элли. Мне приходится резко ударить по тормозам.

Улицы постепенно становятся проспектами, и чем дальше мы забираемся на восток, тем беднее начинают выглядеть прохожие. Кажется, это беспокоит Элли – она напрягается и сползает в своем кресле пониже, словно пытается спрятаться.

Элли

Раньше я не обращала особенного внимания на людей, живших со мной в одном районе. Может, была слишком сосредоточена на собственном выживании. До этого дня они были бесформенной и безымянной массой. Как и я сама.

Но теперь я смотрю на все словно глазами Шарлотты, и ощущается это странно. Осунувшиеся и изможденные, эти люди выглядят изрядно потрепанными жизнью – и я знаю, что выгляжу не лучше. Шарлотта изо всех сил старается держать невозмутимое лицо, но я замечаю, как она морщится при виде бездомной женщины, сидящей на бордюре. У ее ног свернулась дворняжка, в руках у женщины газета, которой она словно отгораживается от всего остального мира. Брошенная и никому не нужная. Совсем как я.

Шарлотта громко вздыхает. Я показываю ей, куда повернуть дальше. Направо. Там, на углу улицы, мужчина торгует поддельными кроссовками Найк и ненастоящими сумками от Прада.

Мой жилой блок – чистые трущобы. Нагромождение зданий грязно-коричневого цвета, абсолютно одинаковых на вид и увенчанных шаткими балкончиками, которые, кажется, вот-вот упадут тебе на голову. На улице валяются разбитые бутылки, сигаретные окурки, а иногда можно наткнуться и на шприцы.

– Третий налево.

Шарлотта включает поворотник и ждет, пока из двора выедет велосипедист. Наконец мы въезжаем на полупустую парковку Мидоуларка. «Полевой жаворонок» – крайне странное название для этого чудовищного строения. Почему его владельцы в свое время решили, что они могут сгладить впечатление, назвав его в честь птицы, я не понимаю и до сих пор.

– Можете припарковаться на месте под номером семьдесят два, – я показываю на пустующее парковочное место Дианы. Слава богу, ее нет дома. Я никогда не познакомлю их по собственной воле, но теперь у меня хотя бы будет возможность сделать вид, что я старалась. Без всякого сомнения, если Диана увидит Шарлотту, то немедленно набросится с расспросами и выдаст меня с головой.

– Это место Дианы?

– Ага.

– Точно ничего, если я здесь припаркуюсь?

– Все в порядке.

Шарлотта начинает расстегивать свой ремень безопасности.

– Давай я схожу с тобой и помогу тебе собрать вещи.

– Э-э, нет, спасибо, – я быстро расстегиваю свой ремень и распахиваю пассажирскую дверь. – Вещей у меня мало, к тому же вам придется подниматься на четвертый этаж.