Остров обреченных - Богдан Сушинский

Рой с уважением взглянул на жену: это была мысль! Ничего не сказав, он поднял камень и понес к тропе. По дороге он наткнулся еще на два камня, валявшихся у входа на карниз. Четвертый, чуть помельче, поднесла Маргрет…

* * *

Бастианны в «форте» не оказалось. Очевидно, она ждала их уже в хижине, и они сразу поняли почему: одна из опор «форта» не выдержала тяжести дождевой массы и упала, другая накренилась. Значительная часть их стоянки, та, что со стороны скалы, была залита и превратилась в лужу. Да и вторая часть тоже промокла, поскольку парусина от ливня не спасала. Тем не менее подниматься к жертвеннику и потом идти к хижине, сил у них уже не было. К тому же опять начинался дождь.

Забравшись под остаток парусиновой крыши, они разгребли верхний, мокрый слой хвои и мха, забились между сундуками и бочками и, укрывшись оставшимся там влажным пледом, тотчас уснули.

Наткнулась на них, все еще спящих, Бастианна лишь на следующее утро, когда ливень и шторм уже прекратились и солнце поднялось довольно высоко. Поскольку шлюпки в фиорде не было, гувернантка была уверена, что Маргрет и Рой не вернулись, и спустилась только для того, чтобы взять немного сухарей да приготовить похлебку.

21

Дюваль ничего не знал о замысле матроса Орана, и был поражен его скрытностью и отчаянностью. Но, став свидетелем расправы над дезертиром, старший штурман понял, что такая же опасность нависла и над ним. Адмирал, конечно же, захочет убрать его как основного бунтовщика и противника высадки герцогини на остров.

Пока эскадра шла до порта назначения, никаких злых намерений по отношению к Дювалю адмирал не проявлял. Но как только они наконец достигли берегов Новой Франции, и Дюваль, вместе со многими другими матросами, сошел на берег, боцман Рош с благословения адмирала сразу же пустил по его следу наемного убийцу по имени Ренес из состава своей «эшафотной команды». И обещанные ему деньги тот отработал, вспоров Дювалю живот прямо среди бела дня у какого-то кабачка.

Но когда матрос-убийца явился к боцману за платой, тот многозначительно поднял указательный палец вверх и сказал:

– Тебе повезло, Ренес, отчаянно повезло: плата почти удваивается. Просил зайти сам адмирал.

– Роберваль?! – не поверил тот.

– Он ждет. Потому что ты, приятель, оказал ему важную услугу. Сам знаешь какую. Пошли, проведу.

Убийца поверил и пошел.

В каюте капитана было еще несколько офицеров. Оставив Ренеса за дверью, Рош вошел в каюту и, как и было условлено с адмиралом, изобразив на лице ужас, доложил, что старший штурман эскадры мсье Дюваль убит. В драке. У кабака. И, что самое ужасное, убил его матрос с «Короля Франциска» по имени Ренес. Он только что признался в этом и сейчас покорно ждет решения адмирала.

– Ренес… – мрачновато ухмыльнулся адмирал, покачав головой. – Отпетый негодяй. Никто и не сомневался, что кончит он в конце концов виселицей. На рею его! Я сказал: «На рею!»

22

Океан штормило почти неделю, и всю эту неделю островитяне жили надеждой, что вскоре им все же удастся добраться до восточной оконечности острова и вернуть себе шлюпку. Она была для них слишком большой ценностью, к тому же это была память о «Короле Франциске», об эскадре, о Франции. При этом Бастианна настаивала, чтобы, вернувшись к шлюпке, они не продолжали обход острова, а шли к лагерю тем же путем, которым отправились в плаванье.

– Мы теперь знаем, что остров значительно больше, чем мы предполагали. Знаем, что до северной оконечности и до Канадского мыса – далеко, трофеи с «Бригитты» у вас… так что вам еще нужно? – убеждала она, главным образом, Маргрет, пытаясь превратить ее в союзницу. – Мне никогда не было так страшно, как в дни, когда вы ушли в море. Все время преследовала мысль: «Погибли! Погибли! Значит, мне остается только одно – броситься со скалы!»

– Хорошо, мы вернемся тем же путем, – согласилась Маргрет, тайком посматривая на мужа. – На Северном мысе делать нам нечего, да и непонятно, как далеко он тянется; а до Канадского доберемся отсюда, вдоль западного побережья, – На самом же деле она опасалась, как бы Рой не решился идти один, отказавшись брать ее в спутницы.

Рана д’Альби разболелась, края начали загнивать, и Маргрет теперь приходилось самой отправляться на гусиную охоту. Постепенно она становилась добытчицей и спасительницей, а Рой большей частью лежал, находясь под попечительством Бастианны, которая поила его настоями из трав и залечивала рану гусиным жиром. Лишь время от времени он поднимался, чтобы укрепить крышу и стенки хижины да сделать более плотными перегородки, а все вместе они завесили парусиной спальную комнату и комнату Бастианны – называть ее «детской» островитяне пока что не решались. Тем более что теперь, когда Маргрет точно знала, что рыбацкие суда вблизи острова все же появляются, надежда на спасение возродилась у нее с новой силой.

Наконец настал день, когда и Рой почувствовал себя значительно лучше, и океан к вечеру успокоился, и небо прояснилось, вновь представая перед островитянами во всей своей вечерне-звездной красоте.

Спать они улеглись пораньше, и рассвет встречали уже на Гусином озере. Обойдя его с юга, они взяли курс на северо-восток и старались все время идти так, чтобы солнце оставалось у них справа и чуть-чуть позади.

Сразу же за озером они обнаружили целую колонию тетеревов, а с деревьев на них время от времени пугливо посматривали глазки крупных пушистых зверьков, названия которых они попросту не знали. Зверьки были непугаными и любопытными: люди вызывали у них не страх, а естественную потребность понять: что это за обитатели появились на давно освоенных ими территориях.

Поднимаясь на склон очередной гряды, Рой вдруг придержал Маргрет за руку и указал на долину, которую они только что преодолели: там, на шлемоподобной возвышенности, выраставшей посреди долины, словно древний курган, появился… медведь. Взойдя на возвышенность, он стоял, глядя им вслед и, возможно, решал для себя: начинать охоту на эту странно выглядевшую дичь или не стоит, слишком уж далеко зашли его жертвы.

– Как думаешь, это тот самый, который удил рыбу? – спросила Маргрет.

– Может, и тот. Пока не оставим какую-нибудь отметину, узнавать будет трудно.

– По-моему, тот же. Наверное, он действительно обитает здесь один-одинешенький. И нет у него ни друга, ни медведицы.

– Ну, медведица, очевидно, должна быть, – неуверенно предположил Рой. – Он ведь не матрос, высаженный с судна. И не отшельник.

– Если бы у него была медведица, они ходили бы вдвоем.

– А может, они никогда не ходят парами. Бывает время, когда они сходятся, а потом медведица рожает, а он уходит. Так бывает у многих зверей, – объяснил шевалье.

– Малышей она, по-твоему, тоже должна выкармливать и охранять одна?

– Может быть.

– Да при этом еще и охотиться?

– М-может быть, – явно смутившись, повторил медикус.