Наследник - Гэри Дженнингс

В тот же миг клинок полоснул меня по левой руке, и я, вскричав от боли, выронил шпагу. Последний из атаковавших карету врагов разрубил моё плечо до кости. Я резко развернулся ему навстречу, однако едва не потерял равновесие. Увы, я понимал, что отбить последний, роковой удар уже не успею.

Но в пылу схватки враги совсем забыли про Елену. Освободившись, она наклонилась, вытащила что-то из складок платья, и в то самое мгновение, когда абордажная сабля уже взлетела над моей головой, чтобы снести её с плеч, пират вдруг застыл. Глаза его изумлённо расширились. Он обернулся к девушке, и я увидел рукоять торчавшего из его спины кинжала. Разбойник опёрся на клинок, а когда я вырвал у него оружие, опустился на колени и рухнул ничком на мостовую.

Но к нам уже бежали другие флибустьеры.

— Скорее в карету! — заорал я, взбираясь на козлы, бросая клинок себе под ноги и хватая здоровой рукой вожжи.

Потом я зажал их между коленями, выхватил из гнезда кнут и хлестнул лошадей. Позади, на площади, громыхнула пиратская пушка, высадив ядром ворота дворца, и лошади, испуганные пушечным громом куда больше, чем моим кнутом, рванули с места во весь опор. Я снова схватился неповреждённой рукой за вожжи, и карета, сметая с пути разбойников, полетела по мостовой.

Какой-то грабитель в отчаянном прыжке ухватился за дверцу кареты и повис на ней. Елена закричала. Я наклонился, выхватил из-под ног клинок и наотмашь ударил врага. Попасть не попал, но пират разжал хватку, упал и покатился по мостовой.

— Елена! С вами всё в порядке?

— Да! — выкрикнула она.

Мы вылетели с площади и, вихрем промчавшись по улице, понеслись по дороге на Ялапу.

Меня мучила боль, голова туманилась и кружилась от потери крови, но одна мысль о том, кого я везу, удваивала мои силы.

Когда мы наконец отъехали по дороге на безопасное расстояние, я, с трудом совладав с перепуганными лошадьми, заставил их перейти на шаг. К тому времени они уже взмокли, были все в поту и чуть не валились с ног. Сам я вспотел не меньше, но моя одежда пропиталась ещё и кровью, вместе с которой из меня вытекали силы. Благодаря напряжению бешеной скачки я ещё кое-как держался, но, когда экипаж замедлил ход, сознание моё стало угасать.

— Вы ранены? — послышался голос.

Голос ангела был последним, что я услышал. Затем надо мною сомкнулись чёрные тучи, и я стал падать, падать, падать в бездонную пропасть.

— Сеньор, сеньор, вы меня слышите?

Был то голос ангела — или сирены? Одного из тех женоподобных существ, что заманивают моряков сладкоголосым пением, обрекая их на гибель? Этот вопрос промелькнул в моём помутнённом сознании, в то время как я парил между тьмой и светом. Когда свет наконец возобладал и сознание возвратилось, оказалось, что я так и сижу на козлах. Туда же взобралась и Елена.

— Я пыталась остановить кровотечение, — пояснила она. И то сказать, рука моя была перевязана белоснежной, но уже промокшей от крови тряпицей. Другую такую же Елена как раз отрывала от своей нижней юбки.

В голове у меня ещё всё туманилось, однако былые медицинские познания всплыли в памяти мгновенно.

— Сверните тряпицу жгутом, перевяжите им руку выше раны, подсуньте под него что-нибудь — вот, хоть ручку одного из ваших гребней — и закрутите так, чтобы жгут туго перетянул руку.

Она так и сделала, после чего подняла глаза и встретилась со мной взглядом. То был взгляд моего ангела-хранителя, но тут я почему-то опять провалился во тьму, однако был уверен, что в полубеспамятстве слышал стук копыт и ощущал, как раскачивается экипаж.

Когда свет воротился и предметы вновь обрели очертания, я обнаружил, что Елена по-прежнему рядом со мной. Она держала вожжи, и лошади неспешно тянули экипаж.

«Забавно, — подумалось мне, — в жизни не видел, чтобы женщина правила повозкой». На миг мне показалось, что это тоже бред. Но нет, ведь эта женщина не просто умела читать и писать, но сочиняла стихи и пьесы.

— А кто сразил пирата кинжалом?

— Что вы сказали? — спросила Елена.

Я не сразу понял, что последнюю фразу произнёс вслух.

— Я подумал... откуда у вас взялся кинжал, который спас мне жизнь?

— Один друг говорил мне, что блудницы для самозащиты всегда носят под одеждой кинжалы. Я не вижу причин, по которым благородная дама должна быть защищена хуже блудницы.

Елена натянула вожжи и мягко скомандовала лошадям, чтобы они остановились.

— Где мы? — осведомился я.

— В лиге, может быть в двух, от города. Последний час вы то ли проспали, то ли пролежали в беспамятстве. Примерно в часе езды отсюда находятся плантация сахарного тростника и гасиенда, принадлежащая нашим знакомым. Дорога твёрдая, для колёс подходит. Там мы найдём приют и сможем как следует заняться вашими ранами.

Я по-прежнему был слаб, а рука болела так сильно, что жгут мне пришлось ослабить, затянув вместо этого потуже повязку на ране.

— Раны следует прижигать кипящим маслом, — заявила девушка.

— Нет, — возразила. — Знаменитый французский хирург Паре доказал, что от масла делается только хуже. Кровотечение прижиганием не остановишь, так что толку от него мало.

— А вы что, тоже доктор?

— Нет, но в медицине кое-что смыслю. Мой... э-э... дядюшка был лекарем, и мне случалось ему помогать.

Елена присмотрелась ко мне пристально, очень внимательно.

— Мы не встречались с вами раньше? Может быть, в Мехико, у кого-нибудь на приёме?

— Увы, нет. Я впервые в Новой Испании и только что прибыл на почтовом судне. Но благодарю Бога за то, что он подарил мне встречу с вами.

— Странно...

— Вам кажется, что мы встречались? Возможно, я просто похож на кого-то из ваших знакомых.

— Есть в вашем облике что-то очень знакомое, но что именно, мне сказать трудно. Кроме того, помнится, вы называли меня по имени.

К счастью, говоря это, Елена отвлеклась на управление экипажем, отвернулась и не увидела моей вытянувшейся физиономии. А когда снова повернулась ко мне, я уже совладал с собой и широко улыбался.

— Ваше имя выкрикнул кто-то на постоялом дворе, когда вас вытаскивали из кареты.

— Ну кто-то же должен был узнать меня.

— Вы живете в Веракрусе?

— Нет, в Мехико. Я гостила у друзей.

— А ваш супруг остался в Веракрусе?

— Я не замужем.

Елена помолчала, потом продолжила:

— Похоже, вы удивляетесь тому, что я не имею супруга, хотя по возрасту мне пора бы стать замужней дамой? Мой дядюшка тоже так считает, но я пока не решила, что лучше: вступить в брак или стать Христовой невестой.