В погоне за светом. О жизни и работе над фильмами «Взвод», «Полуночный экспресс», «Лицо со шрамом», «Сальвадор» - Оливер Стоун

Вудс задел меня за живое. Я уже задавался вопросом, насколько я был прав в выборе Марти на роль Ричарда Бойла, которая, по сути, предполагала воплощение противоречивого и вульгарного персонажа, живущего на грани нервного срыва. Эти качества никак не вязались с Марти. Бойл на первый взгляд был клоуном, отправившимся в геенну огненную за легким заработком. Но именно такой благородной обезьяне предстояло выдержать все превратности судьбы и под давлением обстоятельств превратиться в настоящего человека, и даже героя. По крайней мере я так видел этого персонажа.

Сам Шин, истинный католик, начал увиливать от проекта. Сначала он сказал, что ему нужно обговорить все с женой, а потом он заявил, что хотел бы видеть в роли Доктора Рока Алана Аркина, по совместительству его «духовного гуру» на съемках. Марти признался, что он беспокоился о возможности «снова погрузиться во тьму», ссылаясь на тех внутренних демонов, с которыми он столкнулся на съемках «Апокалипсиса сегодня». Он был искренне благодарен мне, когда я мягко предложил ему отказаться от фильма. Никаких обид ни с моей, ни с его стороны.

Был обед с Гэри Бьюзи по поводу роли Рока. Это был обворожительный человек, настоящее море энергии, но он через каждые пару минут пропадал в туалете — тревожный сигнал для того времени. Майк Менчел предложил мне посмотреть скетч из программы Saturday Night Live с его клиентом Джимом Белуши, младшим братом рано покинувшего нас Джона Белуши. Джим привлек меня своим забавным исполнением белого рэпа. Он был таким же шустрым, пусть несколько грубоватым комедийным актером, как и его брат. Он не совсем попадал в образ Доктора Рока, который я рисовал в своем воображении. Он был потолще, полон животной энергии. Однако он прекрасно оттенил бы тощего и нервозного Вудса, который теперь представлялся идеальным кандидатом на роль Бойла. Идея с Белуши мне и Дейли понравилась.

Менчел представил нам прелестную Синтию Гибб, выглядевшую как яппи из Уэстпорта, штат Коннектикут. Ей предстояло сыграть роль гуманитарного работника, которую зверски убивает «эскадрон смерти». Ее тихий нрав позволил бы сцене стать еще более шокирующей. Вудс предложил своего друга Джона Сэвиджа из «Охотника на оленей» на роль умиротворенного военного фотографа Джона Хогланда, который погибнет в той войне.

«Сальвадор» теперь набирал темп. Я больше не один тащил на себе весь фильм, в его успехе были заинтересованы и другие люди. Мы приняли решение снимать в Мексике, где могли рассчитывать на поддержку профессиональной инфраструктуры Джеральда. Бюджет продолжал постоянно меняться. Сначала это были $2,2 млн, потом $2,5 млн, наконец почти $3 млн. Мне неоднократно приходилось выслушивать нотации от Ричарда Соумса, строгого и суховатого австралийца, главы Film Finances — одной из трех крупнейших компаний-гарантов. В те времена независимый фильм нельзя было снимать без предварительного получения поручительства на случай, если фильм не впишется в бюджет. Естественно, съемки предполагают самые различные непредвиденные обстоятельства, и Дейли в итоге обходил придирчивые требования со стороны компании-гаранта, добавляя свои деньги и не прося от них покрытия расходов, иными словами, без их поручительства. И все же Соумс со своей черной повязкой на глазу и взглядом Мрачного жнеца не привык шутить. Выглядел он как директор школы, к которому хотелось бы попасть на ковер в последнюю очередь.

Его вердикт был непреклонен. «Урезайте сценарий, или фильма не будет». По мнению Соумса, я представил ему 120-страничный сценарий, который якобы на деле насчитывал 141 страницу, что я скрыл посредством типографских уловок. Ого! Но мы еще не достигли дна. Грин, разумеется, попросил меня врать. «Ты же умный парень. Осчастливь его, и мы получим деньги от банка». Что делать? Я врал по мере своих возможностей и постепенно урезал сценарий, хотя я бы предпочел наснять побольше и понять, что сработает, а уже потом сокращать. Мы уже выкинули примерно 20 страниц, когда лгали с Бойлом для получения страховки профессиональной ответственности по поводу ошибок и упущений, что, по сути, означает, что «ничто в этом фильме не отражает действительность, поэтому реальные люди не могут подать на нас в суд». Быть уверенными в этом мы не могли, поскольку Бойл был абсолютно ненадежен, и я не имел никакого представления, сколько скелетов может обнаружиться в его шкафу. «Просто ври», — посоветовал я Бойлу, вторя Грину. С этим у Ричарда проблем не было.

Встреча Бойла и Вудса у меня дома обернулась катастрофой, столкновением двух агрессивных людей типа А[112]. Прежде всего, Джимми вытеснил Ричарда с его территории, а во-вторых — Джимми в то время был сексуальным магнитом и привлекал женщин своим остроумием и прямолинейной мужественностью. Когда он начал бросать взгляды в сторону нашей няни-шведки, с видимым удовольствием принимавшей знаки его внимания (неудивительно), Бойл, который, несмотря на присутствие своей девушки, тоже заигрывавший с ней, взорвался ирландской ревностью.

Еще более усложняя ситуацию, Джимми заявил, что ему как актеру нечего взять у такого «ничтожества», как Бойл: «Оливер, все будут ненавидеть этого парня. Персонажу нужно немного благородства, хоть какая-то положительная черта. Допустим, он отправляется в поездку, чтобы быстренько заработать, но на месте докапывается до правды». Я волновался, что Джимми, парень, который критиковал меня за то, что я собираюсь снять «голливудское кино» с Мартином Шином, теперь подвергал санобработке все «неприемлемое» в Бойле. Настоящий Бойл полностью разделял мои опасения. Нам нужно было додавить Вудса, который как ни в чем не бывало заявил мне через несколько недель после начала съемок, что он отлично провел время, оттрахав нашу няню на нашем же диване, когда нас не было в городе. Я избавил Элизабет от этих подробностей, но поделился ими с Ричардом, когда мне захотелось помучить его после очередной выходки. Он удивился ее неожиданной перемене во вкусах. Как писал Шекспир, «с такой горы пойти в таком болоте искать свой корм!»[113] Ричард выразился, конечно, по-иному: «Как же она могла трахнуть его!» Позже я отомстил Вудсу, сказав ему (сам не зная, правда это или нет), что с няней до него был Бойл. Я думаю, что это его задело, чего я и добивался. Боже, этот фильм позволил мне узнать так много о человеческой натуре. Я больше не мог быть тем простодушным парнем, который приносил клятвы кинобогам.

В «Сальвадоре» были прописаны 93 говорящие роли на двух языках и тысячи актеров массовки (все это было до того, как стали доступны технологии цифровой обработки). Нам были нужны кавалерийская атака, танки, самолеты, вертолеты и семь недель на съемки всего этого. Джеральд Грин руководил мексиканским продакшном необычно завуалированным способом. Он постоянно сидел с калькулятором и пытался понять, как превратить девять в семь. С другой стороны, мне досаждали Соумс и Film Finances: представители компании дышали мне в затылок, постоянно посещали площадку, следили за моими действиями, пересчитывали моих актеров массовки и дубли, пытались определить мое психологическое состояние. Полицейское государство, да и только! Третьим фактором стресса был Дейли в Лос-Анджелесе с его международным финансированием, которое поступало от Crédit Lyonnais — французского банка, у которого был независимо действовавший филиал в Нидерландах под руководством искушенного в денежных делах банкира Франса Афмана, немного плута и близкого друга Джона. Афман многие годы поддерживал нескольких независимых деятелей Голливуда, пока его не подставил жадный итальянский магнат, и он был вынужден отправиться на некоторое время в тюрьму. Выйдя на свободу, он вновь зажил на полную катушку, а тот магнат обанкротил MGM. Впоследствии мы сдружились с Франсом, который помог сделать реальностью и «Взвод», и «The Doors».