Когда оживают Страхи - Сергей Джевага

– Что? – холодно спросила она, чуть замедлившись и оглянувшись через плечо.

– Вы можете развернуть наблюдение в акватории города?

– Мы всегда за нею наблюдаем, – отмахнулась девушка.

– Тогда для вас, должно быть, не составит труда отследить маленький старый батискаф? – поинтересовался я.

– Зачем? – насторожилась бард.

– Это к твоему вопросу о выживших сопровождающих, – сказал я. И прибавил с прорезавшейся тревогой: – Ты можешь обвинять меня в чем угодно, но гибели Тары я не желаю. Не уверен, смог ли кораблик пройти через тоннели старого порта, но…

– Ты о чем, Ормонд?

– В Лимбе мы столкнулись с Вестником. И я не знаю, заражен ли последний из выживших людей Кэмпбелла…

Я вкратце рассказал об идее наемников уйти на батискафе, описал исчадие Тьмы. О себе благоразумно добавил: мол, удалось сбежать и прокрасться туда, откуда начинали путь.

Наши взгляды в очередной раз столкнулись, и злость в зрачках Талли сменилась нешуточной тревогой, краска спала с лица.

– Спасибо, что предупредил. Сделаем что можем, – произнесла она. Развернулась и торопливо ушла, на ходу окликнула какого-то гварда, принялась раздавать приказания.

– Ага… – пробормотал я ей вслед, устало откинулся и прикрыл глаза. Теперь точно сделал все, что мог. И оставалось молиться, чтобы у гвардов получилось найти Мору.

Впрочем, размышлять о подобном сейчас я не хотел. Равно как и о собственном незавидном положении, о том, как придется выкручиваться, лгать и что делать дальше. Мне банально хотелось спать. И желательно, чтобы во снах не являлись монстры.

Выкручусь… наверное.

– Направо, – сухо скомандовал один из парочки сопровождающих меня гвардов. – Прямо. Налево.

Язык буквально зудел от желания выдать ироничный комментарий. Чтобы хотя б для себя заявить: не меня ведут, сам сделал одолжение и решил прогуляться в столь теплой дружеской компании. И вообще контролирую обстоятельства, являюсь хозяином положения. Если захочу, то хрен кто меня удержит.

Но, как часто случается, придумать что-либо остроумное прямо здесь и сейчас не получалось. Мешали раскаленные гвозди мигрени, глубоко засевшие в голове вместе с текстами древней книги. Да еще жгущие кожу страшным холодом селенитовые браслеты на запястьях, предплечьях и шее. Такие, как правило, использовали на только-только выявленных одаренных. Случалось, применяли и в качестве кандалов на «диких» гностиках, имевших глупость попасться в лапы Церкви или Лиги. И все бы ничего, но милые штуки вызывали головокружение пополам с приступами редкой по силе тошноты.

Меня так и не отпустили последствия прогулки по Лимбу: донимала слабость, тело ныло и болело. К тому же побитая рожа, которую увидел утром в зеркале, могла вызвать какие угодно ассоциации, но не с человеком, владеющим ситуацией. И уж тем более я не смахивал на лорда из Старшего дома. Хорошо хоть одежду новую дали: чистые брюки, рубашку и пиджак, мягкие туфли. Наручники надевать не стали.

Как бы ни хотелось зарядиться уверенностью за чужой счет и сделать хорошую мину при плохой игре, попытки язвить сейчас выглядели бы глупо и жалко. Осознание сего заставляло молчать. Глядя на крепких парней с жесткими, будто вырезанными из камней мордами и холодными глазами убийц, желание шутить почему-то пропадало. Такие прихлопнут без раздумий, а потом скажут: чихнул и случайно напоролся на кортик. И ничего им не будет.

Радовало одно – меня не кинули в карцер. Напротив, проснулся в скромно обставленной и совершенно пустой комнате с наглухо задраенным люком. Не камере. Не пыточной. К тому же подлечили и перевязали. Сие позволяло питать зыбкую надежду на то, что со мной вообще собираются разговаривать, а не прибьют с порога.

Но и иллюзиями я себя не обманывал. Не знаю, что накопали на меня шпионы гранда. Но одно то, что вычислили истинный род занятий, чревато огромными проблемами. Власти не любили искателей и при сильном желании могли повесить кучу обвинений. Не говоря о возможном скандале, лишении титула, тюрьме или какой-нибудь пакости. А если в переговорах будут участвовать представители Церкви, то дела еще хуже. Неизбежно возникнет вопрос: куда подевались оковы? А за ним возникнет предложение: а давайте-ка его утопим на всякий случай. Или сожжем. Или разрежем на куски и изучим.

А так ли теперь важен для меня титул?

Не знаю почему, но я больше не чувствовал До. В то время, пока досаждала своим зовом, пока тащила в Тару и пыталась влиять, я ее ощущал, пусть и сам не отдавал себе в этом отчета. А сейчас связь оборвалась. Темное пятно на ладони осталось, Тени тоже мелькали где-то на грани восприятия, но бесплотный взгляд из пустоты пропал.

Так, может, и плевать теперь на грот? Если До сгинула в битве с Вестником, то и родовому проклятию конец? Наобещать чего угодно, повесить побольше водорослей на уши. И как отвернутся, ноги в руки и на дальние рубежи великой родины. Там опять поменять личность и пересидеть бучу, а потом начать все заново.

Идея чертовски соблазнительная. Но вместе с тем меня одолевали и сомнения, и чувство вины. А что, если ошибаюсь и Тени снова начнут сводить с ума шепотом? Что с Фергюсом? С Браном? Коулом? Стариком? Матерью?..

Практически наверняка неудавшегося Мстителя бросят в тюрьму. И лысого дельца не оставят в покое. Пусть каждый подложил жирную болговскую свинью, но и я не ангел, друзьями быть оба не перестали.

Со Стариком проще, ибо Дампира вряд ли сумеют вычислить, скрываться и менять личины он привык. Но что за жизнь, когда постоянно от чего-то бежишь? Одно дело просто быть незаметным, другое – прятаться от преследования.

Мать тоже не оставят в покое и будут таскать на допросы, выпытывать каждую мелочь. А я для нее желал подобного меньше всего. Ведь не зря старался держать дистанцию, дабы поменьше знала обо мне и моих темных делишках. Но следователям будет плевать, копать станут в любом возможном месте, испоганят налаживающуюся жизнь.

И совсем уж обидно будет, если вместе с утерей цепи лорда сводящий с ума шепот вернется. Или останусь без родовых способностей. Ведь не знал, к чему привязаны, как работают, а свою полезность Тени доказали. Да и крылась за ними какая-то тайна.

Таким образом, четкого ответа на то, как следует поступить, я для себя не нашел. Несколько дней назад знал, что буду делать и при каких обстоятельствах. А теперь нет.

Что бы сказал Уильям на такое? Посоветовал бы плыть по течению до тех пор, пока не появится какая-либо ясность. Ладно, так и поступим. А заодно выясним, чего хотят те, кто так любезно пригласил в гости. Поторгуемся. И попытаемся выскочить из тонущей субмарины за секунду до того, как захлопнется люк.

– Направо, – вновь сухо скомандовал конвоир. – Стой.

Путь по длинному серому коридору с чередой безликих дверей закончился у одной из них – ничем не отличающейся от прочих, казенной и скучной. Один из гвардов без стука провернул рукоять запора, лязгнули петли. Меня мягко, но настойчиво втолкнули внутрь. Сами остались снаружи, захлопнули створку.