Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем - Вячеслав Никонов

С 5 по 7 апреля в Киеве прошел Украинский национальный конгресс, на котором тайным голосованием Грушевский подтвердил свои полномочия председателя УЦР и возглавил ее исполнительный комитет — Малую Раду. К этому времени Центральная рада имела свои организации во многих губерниях, уездах и ряде волостей Малороссии, представительства при штабах Юго-Западного и Румынского фронтов и их армий. Газета «Раннее Утро» сообщала 8 апреля: «В Ставке генерал Алексеев дал согласие на сформирование двух украинских бригад. Военный министр Гучков подтвердил заявление Алексеева. Сообщение об этом вызвало энтузиазм на украинском конгрессе. Вынесенное в зал знамя с портретом Тараса Шевченко вызвало взрыв восторга среди присутствующих… На украинском конгрессе заговорили о необходимости иметь свою армию и монету, что украинцы имели до 1654 г.»[732] Решительно против национальных формирований выступили советские органы, «киевский Совет рабочих и солдатских депутатов в середине апреля в резких и возмущенных выражениях охарактеризовал явление украинизации как простое дезертирство и шкурничество и большинством 264 голосов против 4 потребовал отмены образования украинских полков»[733].

Временное правительство готово был идти навстречу чувствам украинцев, поддерживая расширение преподавания украинского языка, литературы, истории, географии в школах и вузах, рассматривая при этом русский в качестве обязательного для изучения в школах общегосударственного языка. Но украинизация системы образования опережала намерения Петрограда. В начале апреля прошел украинский педагогический съезд. «В резолюции о средней школе говорится, что обучение украинскому языку, истории и литературе обязательно во всех школах Украины, даже в частных, — сообщала пресса. — В школах, где ученики в большинстве украинцы, в течение двух лет вводится целиком украинское преподавание… По требованию значительного меньшинства русских создаются русские параллельные классы в украинских гимназиях. Резолюция о нижней школе признает необходимым украинизацию одноклассных школ с начала нового учебного года; русский язык в качестве предмета изучения преподается с третьего года обучения… Решено обратиться с призывом к профессорам высших школ Украины, владеющим украинским языком, читать лекции на украинском языке»[734].

Руководители Рады Грушевский и Владимир Кириллович Винниченко занимали поначалу относительно умеренную позицию, заявляя, что не намеревались полностью порывать с Россией и готовы были к автономии в составе федеративной России[735]. Временное правительство не хотело ничего предрешать до Учредительного собрания. Тем более что на территории будущей Украины сталкивалось множество претендовавших на лидерство политических сил, имевших самое разное представление о ее будущем, которые сдерживали и уравновешивали друг друга. Американский консул в Одессе Рей описал первомайскую демонстрацию в Одессе: «В рядах демонстрантов сторонников единой демократической России сменяли радетели независимой Украины под двухцветным знаменем и Молдавии — под трехцветным; под стягом с имперским орлом проследовал взвод казаков»[736].

Этим спектр политических сил вовсе не исчерпывался. Еще в конце марта возник гуляйпольский Крестьянский союз, лидер которого анархо-коммунист Нестор Иванович Махно выступал как против правительственного обмана с Учредительным собранием, так и против национализма Центральной рады, уверяя, что перед рабочими и крестьянами стоят более важные задачи: «готовиться к переходу всех земель фабрик и заводов в общественное достояние как основы, на началах которых трудящиеся должны строить новую жизнь»[737].

В самом украинстве было несколько течений. В телеграмме, направленной в дипмиссии стран с активными украинскими диаспорами — США, Франция, Швеция — глава МИДа Терещенко называл три основных: «Одно действует в союзе с большевиками и под влиянием австрийской ориентации выдвигает самые крайние лозунги. Однако против него заметна во многих украинских центрах сильная реакция умеренных украинцев, отстаивающих культурное самоопределение Украины, но в разумных пределах. Правительство считает правильным опираться на эти элементы. Можно отметить, что к ним мы пока причисляем даже Грушевского. Третье течение еще резче выступает против дезорганизующих попыток крайних украинофилов»[738].

Украинская карта была одной из основных, которую разыгрывали против России Германия и Австрия. «Новое время» писало: «Превращение малороссов в украинцев, стыдящихся своего русского происхождения, презирающих свою тысячелетнюю культуру и якобы стремящихся к благодеяниям немецкой западной культуры, — это плоды немецкой работы за последние двадцать лет»[739]. Сразу же с начала войны — в августе 1914 года — во Львове усилиями австро-венгерского правительства был создан «Союз освобождения (визволения) Украины». Позднее его штаб-квартира переместилась в Вену, а затем — в Берлин. Союз призывал «правительства Австро-Венгрии, Германии, Турции, Болгарии, Швеции и других стран помочь в борьбе с «московским варварством». Издавались массовыми тиражами книги, газеты и журналы практически на всех европейских языках, даже на эсперанто»[740].

Огромная работа велась с военнопленными. В Германии для военных-украинцев были созданы три специальных лагеря, где находились свыше 50 тысяч человек, еще около 30 тысяч — в двух лагерях на территории Австро-Венгрии[741]. Терновский контрразведывательный пункт в начале мая 1917 года сообщал в ГРУ Генштаба: «Из обычных при возвращении военнопленных расспросов оказалось, что с украинцами в отличие от других военнопленных обращались совершенно иначе. Они не терпели никаких лишений, имели газеты на родном языке, пользовались свободой в передвижении». Цель — «иметь в их лице верных последователей своей идеи создания оторванной от России, но преданной Германии Украины». Основным центром обработки украинцев выступал Раштаттский лагерь. Идеологической доминантой была ненависть «к кацапам и московщине».