Золотая шпага - Юрий Никитин

Засядько сказал с жаром:

– Я похож на прожектера? Конечно же, я привез с собойракеты, о которых говорю!

Члены комиссии начали переговариваться. Васильев собралсячто-то сказать, но человек в зеленом камзоле сказал быстро:

– Образцы можно испытать на полигоне?

Засядько кивнул:

– Этого я и добиваюсь!

– Вот видите! Давайте назначим пробу на завтра. Потеряемдень, но доведем дело до конца.

– Если каждому прожектеру мы станем уделять время, –пробурчал Васильев, – нас же засыплют такими химерами!

– Ничего! – энергично возразил неожиданныйзаступник. – В нашу комиссию не каждый день приходят люди такогоранга. Подвиги полковника Засядько достойны уважения и глубокой благодарности.Давайте так и поступим: устроим завтра официальные испытания. Затемизобретатель получит гербовую бумагу с подписями экспертов о результатах.Полагаю, что подобное решение устроит всех. Как вы смотрите на это?

Васильев кисло скривился:

– Если вы так настаиваете… Пусть будет по-вашему. Назначимна послезавтра. Я сам распоряжусь подготовить полигон. Вы удовлетворены,полковник Засядько?

Александр сухо поклонился:

– Полностью.

– На том и порешим!

Засядько стал сворачивать чертеж. Дождаться бы испытаний!Пусть готовят полигон. Ему есть что показать этим старцам.

К нему подошел один из членов комиссии, сказалувещевательным тоном:

– А ведь вы, Александр Дмитриевич, зря затеяли такоенепотребное дело. Оскандалитесь, ей-богу! А жаль… И не такие мудрыеголовы брались перевернуть военную науку, да где там! Не хочется допускать васдо позора…

Александр, не отвечая, свернул чертеж и направился к выходу.

– Куда же вы? – вскрикнул обиженный член комиссии.

– Закончим разговор на полигоне!

Полигон представлял широкое вытоптанное поле. Кое-гдевозвышались полуразрушенные при испытании новых моделей гаубиц деревянныемакеты. За низеньким барь­ером стояли человеческие манекены. Там обычнопрово­дили пристрелку ружей и мушкетов. Такие же манекены маячили и напротивоположной стороне. Заявление Ва­сильева, что поле подготовят дляиспытания ракет, осталось пустой фразой. На полигоне ничего не тронули. Скорее ­всего,никто и не знал, что именно требуется для ракетных стрельб.

Засядько уже давно приготовил ракетную установку и ждалэкспертов. Первым явился человек в темно-зеленом камзоле.

– Здравствуйте, Александр Дмитриевич! Позвольтепредставиться: Анри Жомини. Позавчера никто не догадался нас познакомить…

Пожимая руку, с живейшим интересом всматривался в загорелоелицо полковника, и Засядько вдруг почувствовал облегчение. Наконец-то все сталона свои места. Недаром лицо этого человека казалось ему знакомым, хотя никак неожидал встретить его в военном министерстве России. Жомини служил в швейцарскойармии, затем во французской, был начальником штаба корпуса маршала Нея, потомперешел к союзникам… В военных кругах популярностью пользовались его трудыпо военным укреплениям, офицеры судачили о них даже на досуге, что дало поводсуворовским ветеранам ворчать, что за молодежь пошла: Жомини да Жомини, а оводке и цыганах ни словечка!

Подъехала запряженная цугом карета. Лакеи спрыгнули сзапяток, отворили дверцу, поставили лесенку. Васильев спустился медленно,величаво, окинул царственным взором собравшихся.

– Вы уже здесь, Генрих Вениаминович? – удивился он,обращаясь к Жомини. – Рано же вы встаете, барон. А я, грешным делом,полагал быть первым!

Он грузно вылез из кареты, с барской небрежностью повернулсяспиной к Засядько.

– Вот каковы ваши агрегаты, – заметил, критическиосматривая, шестиствольную ракетную установку. – Признаться, этосооружение еще больше укрепляет мое предубеждение. Вы видели ракетные пушкиКонгрева? Гиганты! Исполины! И то никакого проку. Пшик один. А вашаштука? Да я сам унесу ее вместе с десятком ракет за тридевять земель, хотьсердце у меня и пошаливает. И вы собираетесь удивить мир?

– Собираюсь, – ответил Засядько сдержанно. –В отличие от Конгрева, я вовсе не предлагаю заменять артиллерию ракетами.Эти два вида оружия будут взаимодействовать в бою, но ни в коем случае невытеснять друг друга. Поэтому и требования к моим ракетам иные. Их должныперевозить, а тем паче переносить с наибольшей скоростью и наименьшимизатратами сил. Вы унесете верстак? Прекрасно! Значит, солдат-ракетчик сможетпередвигаться вместе с передовыми частями войск – именнопередовыми! – постоянно обстреливая неприятеля ракетами. А тяжелыеорудия подвезут позже. Ракетные части должны быть маневренными, лишь тогдаполучат распространение.

– Прекрасно, – буркнул Васильев. – Завидую вашемуоптимизму. Вот уже едут наши. Посмотрим, что останется от вашей уверенностичерез час.

Подкатило несколько экипажей. Среди них Засядько судивлением увидел карету с гербом императорского дома. Васильев подтянулся, налице появилось угодливое выражение. Жомини машинально провел пальцами помундиру, проверяя, застегнуты ли пуговицы.

Из кареты с гербом бодро выпрыгнул высокий военный. Лицо егобыло словно натерто кирпичом – красное, с грубой обветренной кожей.Держался он просто, но с врожденным достоинством.

Засядько узнал великого князя Константина. При появлениибрата императора все почтительно склонили голову.

Константин быстро подошел к Засядько, дружески хлопнул поплечу:

– Рад тебя видеть, Дмитриевич! Бог мой, да ты совсем неизменился! Ни живота, ни солидной грузности… Вот чем мы, старые суворовскиевоины, отличаемся от прочих военных!

Все присутствующие хранили благоговейное молчание. Засядькоперехватил завистливый взгляд Васильева. Великий князь и в самом деле сохранилпревосходную фигуру гимнаста и воина: подтянутый, стройный, всегда в бодромрасположении духа, он невольно вызывал симпатии.

– Что у вас тут? – спросил Константин. –Я тоже состою в Военной коллегии. Хотя сегодня не собирался заниматьсяделами, однако услышал знакомое имя и не удержался, прикатил.

– Позвольте, ваше высочество, – сказал Засядько, –продемонстрировать результаты моих трудов. И вне армии я жил мыслью, какбы усилить ее мощь и ратную славу!

– Покажи, покажи, что ты сотворил.

Засядько быстро сориентировал установку и поднес фитиль кстопину. Он положил шесть ракет, но решил запускать по одной.

– Пуск!

Ракета зашипела, стремительно сорвалась с направляющихполозьев, мгновенно растворилась в синем небе, лишь огненный шлейф указывалнаправление полета. Александр бросил быстрый взгляд на Васильева. Лицо у тогобыло растерянное: ракета все еще не падала. Эксперты, задрав голову, напряженноследили за полетом. Почти у всех и особенно громко у Константина вырвалсявозглас, когда в месте удара ее о землю вспыхнуло пламя и во все стороныбрызнули огненные струи зажигательной смеси. Через несколько мгновенийзагорелся стоявший неподалеку макет дома. Видимо, часть горючего попала и нанего.