Кукловоды. Дверь в Лето - Роберт Хайнлайн

– Иду!

Поставив стакан, я двинулся к выходу, но в нерешительности остановился, затем вернулся. Нельзя же было оставить ее там, чтобы она проснулась и первым делом наткнулась в квартире на своих мертвых родителей. Я взял девочку на руки и отнес на второй этаж, зашел в первую попавшуюся квартиру и положил на диван. Люди в этой квартире сами лежали без движения, но ничего другого мне не оставалось.

– Скорее, сынок!

– Уже иду!

Я метнулся на улицу и, не тратя лишних слов, бросился бегом. Улица, назначенная отцу, шла параллельно моей и граничила с крохотным парком. Обогнув дом, я не заметил отца и пробежал мимо.

– Сюда, сынок. Я в машине!

Теперь я слышал его и в телефоне, и так, а обернувшись, увидел машину, большой летающий «кадиллак» вроде тех, что обычно использует Отдел. Внутри сидел человек, но в темноте трудно было разглядеть кто.

Я стал осторожно приближаться к машине, пока не услышал голос:

– Слава богу! Я уж думал, ты никогда не придешь.

Голос отца.

Забираясь в машину, я пригнулся, и вот тут-то он двинул меня по затылку.

* * *

Придя в себя, я обнаружил, что руки и ноги у меня связаны. Я полулежал во втором водительском сиденье, а Старик вел машину, сидя в первом. Руль на моей стороне был убран вверх. Когда до меня дошло, что мы в воздухе, я очнулся окончательно.

Старик повернулся ко мне и с улыбкой спросил:

– Ну как, уже лучше?

– Пожалуй, – ответил я, глядя на сидящего у него на плечах слизняка.

– Извини, что пришлось тебя оглушить. Выбора не было.

– Да, наверное.

– Придется пока оставить тебя связанным. Позже мы придумаем что-нибудь получше. – Он улыбнулся такой знакомой зловещей улыбкой, и меня поразило, до чего же сильно проглядывает личность Старика в каждом слове, которое произносит паразит.

Я не стал спрашивать, что означает «что-нибудь получше», – не хотел знать. Вместо этого я принялся проверять веревки, но Старик постарался на совесть, ничего не скажешь.

– Куда мы летим?

– На юг, – ответил он, что-то переключая на панели управления. – Далеко на юг. Дай мне минутку, я задам колымаге программу и тогда объясню тебе все наши планы. – Он повозился еще несколько секунд, затем удовлетворенно сказал: – Ну вот, этого ей хватит, пока не наберем тридцать тысяч.

Упоминание о такой большой высоте заставило меня еще раз взглянуть на приборную панель. Машина не просто походила на одну из машин Отдела, это и была одна из наших машин с форсированными движками.

– Где ты ее взял? – спросил я.

– Отдел на всякий случай припрятал ее в Джефферсон-Сити. Я проверил – и вот, ее действительно никто не нашел. Повезло, да?

У меня, конечно, на этот счет сложилось свое мнение, но я не стал спорить. Я по-прежнему пытался найти выход, хотя шансы вырисовывались от почти безнадежных до нулевых. Пистолет исчез. Свой он, очевидно, держал с другой стороны, подальше от меня.

– Но это еще не все, – продолжал Старик. – Мне повезло: меня захватил, возможно, единственный во всем Джефферсон-Сити здоровый титанец. Хотя в удачу я, как ты знаешь, не верю. Короче, мы все-таки победим. – Он усмехнулся. – Это все равно что разыгрывать сложную шахматную партию сразу за обе стороны.

– Ты так и не сказал мне, куда мы летим. – Я не знал, чем мне поможет эта информация, но ничего другого предпринять все равно не мог.

Он на секунду задумался.

– Во всяком случае, за пределы Соединенных Штатов. Возможно, мой хозяин единственный не заболевший девятидневной лихорадкой на всем континенте, и я не хочу рисковать. Думаю, полуостров Юкатан нас вполне устроит – как раз туда я и направил машину. Мы сможем там отсидеться, восстановить численность и обработать юг. Когда мы вернемся – а мы обязательно вернемся! – мы не сделаем тех же ошибок.

– Может, ты меня развяжешь, пап? У меня все затекло. Ты же знаешь, что мне можно доверять, – сказал я.

– Подожди, подожди… Всему свое время. Сначала надо запрограммировать автопилот.

Машина все еще поднималась. Даже после доработки в Отделе ей требовалось время, чтобы набрать тридцать тысяч футов: в конце концов, с конвейера она сошла как обычная серийная модель.

– Похоже, ты забываешь, что я и сам долгое время был с хозяевами, – сказал я. – Я знаю, что это такое, и могу дать тебе честное слово…

Он только усмехнулся:

– Не учи отца овец воровать. Если тебя развязать сейчас, ты меня убьешь или мне придется убить тебя. А ты нужен мне живым. Мы с тобой еще погуляем, сынок. Хитрости и решительности нам не занимать, а это как раз то, что нужно.

Я промолчал, и он добавил:

– Кстати, насчет того, что ты знаешь… Почему ты мне ничего не сказал, сынок? Почему ты от меня скрывал?

– Что?

– Ты не сказал мне, каково это на самом деле. Я даже не подозревал, сынок, что такое возможно – покой, удовлетворение, благодать. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким счастливым. Разве что… – На лице у него промелькнуло удивленное выражение. – Разве что до того, как умерла твоя мать. Впрочем, сейчас мне даже лучше. Ты напрасно не рассказал мне об этом.

Меня обдало таким отвращением, что я начисто забыл о тонкой игре, которую пытался вести.

– Может быть, для меня все это совсем не так. Да и для тебя на самом деле тоже, старый ты идиот, только сейчас у тебя на загривке сидит паразит, говорит твоим языком и думает твоим мозгом!

– Не кипятись, сынок, – сказал он мягко, и, черт побери, его голос действительно немного меня успокоил. – Скоро ты сам все поймешь. Поверь, это наша судьба, наше предназначение. Человечество разделено и постоянно воюет, но хозяева сделают его единым.

Я вдруг подумал, что, наверное, и в самом деле есть такие слабоумные, которым эта идея придется по вкусу – добровольно продать душу за обещание мира и безопасности. Однако промолчал.

– Совсем немного уже ждать осталось, – сказал отец, бросив взгляд на приборную панель. – Сейчас я задам ей направление, и все будет в порядке. – Он настроил автопилот и еще раз проверил приборы. – Следующая остановка – Юкатан. А теперь пора к делу.

Он поднялся с сиденья и опустился рядом со мной на колени, втиснувшись в узкое пространство.

– На всякий случай, – сказал он, затягивая ремень безопасности у меня на поясе.

Я резко поднял колени и ударил его в лицо.

Отец отскочил и бросил на меня беззлобный взгляд:

– Ай-ай, какой шалун! Я мог бы рассердиться, но хозяева не сердятся. А теперь будь паинькой. – Из носа у него текла кровь, но он даже не остановился, чтобы ее стереть, проверил веревки на руках и на ногах и добавил: – Сойдет. Потерпи еще немного. Это будет быстро.