Кукловоды. Дверь в Лето - Роберт Хайнлайн

Большинство дверей, что я проверил за последние дни, были двустворчатыми и открывались в обе стороны, наподобие той, перед которой я сейчас стоял. Она вела, если верить вывеске, в гриль-бар «Сан-Суси». Я вошел, выбрал кабинку неподалеку от входа, осторожно поставил на сиденье дорожную сумку и примостился рядом, поджидая официанта.

– А я у-у? – спросила сумка.

– Успокойся, Пит, – отвечал я.

– Мя-а-а-у!

– Не дури, не так уж долго ты сидишь в сумке. И закрой пасть, официант идет.

Пит замолк. Когда я поднял голову, официант уже наклонился над столиком.

– Двойной скотч, стакан воды и бутылочку имбирного пива.

– Имбирное пиво, сэр? Со скотчем? – Официант, похоже, расстроился.

– Есть у вас имбирное пиво или нет?

– Почему нет, есть, конечно. Но…

– Тогда несите. Я не собираюсь его пить – я буду смотреть на него и показывать ему язык. И прихватите блюдце.

– Как угодно, сэр. – Он протер столик. – А как насчет бифштекса? Или устриц? Сегодня устрицы очень хороши…

– Послушайте, приятель! Если обещаете не приносить устриц, я включу их стоимость в чаевые. Все, что мне надо, я уже заказал… И не забудьте блюдце.

Он наконец заткнулся и ушел. Я еще предупредил Пита, чтоб не дергался, – морская пехота не подведет. Вернулся официант: бутылку он нес на блюдце – самоутверждения ради. Пока он открывал лимонад, я успел смешать виски с водой.

– Принести стакан под пиво, сэр?

– Мы, ковбои, пьем только из горла.

Он заткнулся и молча взял с меня деньги за выпивку и чаевые, не забыв включить в счет устриц. Едва он убрался, я налил в блюдце пива и постучал по сумке:

– Кушать подано, Питер.

Сумка была открыта. Когда я ношу в ней Пита, то никогда не застегиваю молнию. Пит когтями раздвинул края сумки, высунул голову и быстро огляделся. Потом вылез и оперся передними лапами о край стола. Мы переглянулись, и я поднял стакан:

– За слабый пол, Пит! Чтоб вовремя встретить и вовремя расстаться!

Он молча кивнул в ответ – это полностью соответствовало его собственной философии. Потом изящно наклонил голову и принялся лакать пиво.

– Если такое, конечно, возможно, – добавил я и сделал приличный глоток.

Пит не ответил. Для него забыть даму сердца труда не составляло – он был прирожденным холостяком.

За окном, на другой стороне улицы, бежали буквы рекламы. Сперва они сложились в слова: «ТЫ СПИШЬ, А СЛУЖБА ИДЕТ», потом появилось: «ОКУНИСЬ В СОН, И ВСЕ БЕДЫ ВОН!» Затем загорелись буквы вдвое больше прежних:

Я прочитал рекламу трижды, не вникая в смысл. О приостановленной жизни я знал не больше остальных. Когда об этом заговорили в первый раз, я прочитал популярную статью на эту тему. Да еще раза два или три в неделю с утренней почтой мне поступали рекламные проспекты страховых компаний. Я выбрасывал их не читая: это касалось меня не больше, чем реклама губной помады.

Во-первых, до недавнего времени я не смог бы заплатить за «холодный сон»: он стоил недешево. Во-вторых, с какой стати человеку, который увлечен работой, умеет делать деньги и надеется, что вскоре их у него станет еще больше, да к тому же влюбленному и, можно сказать, почти женатому, – с какой стати ему, спрашиваю я вас, становиться наполовину самоубийцей?

Другое дело, если человек неизлечимо болен и приговорен врачами к смерти, но считает, что медицина будущего спасет его. К тому же он в состоянии оплатить приостановку жизни на тот срок, пока врачи не научатся исцелять его недуг. Тогда, конечно, игра стоит свеч. Или, скажем, человек мечтает совершить путешествие на Марс. Он полагает, что если перескочит на одно поколение вперед, то получит возможность купить билет на рейс Земля – Марс. В этом, я считаю, тоже есть своя логика. В какой-то газете была статья об одной парочке, которая прямо из-под венца отправилась в Храм Сна Западной страховой компании. Они заявили журналисту, что оставили распоряжение разбудить их, только когда станет возможным провести медовый месяц на межпланетном лайнере… Я сильно подозреваю, что это всего лишь рекламный трюк; парочка же, получив гонорар, смылась через черный ход, заблаговременно, уже под другими именами. Да и кто поверит, что нашлись бы желающие провести свою первую брачную ночь в ящике со льдом, словно какая-нибудь замороженная скумбрия?

Все страховые компании откровенно заманивали клиентов, напирая, как правило, на финансовую сторону дела: «Ты спишь, а служба идет» (читай: «И денежки тоже!»). Лежите, мол, себе спокойно, а ваши скромные сбережения за время сна превратятся в целое состояние. Положим, вам пятьдесят пять лет и из пенсионного фонда вы получаете пару сотен в месяц. Так почему бы вам не проспать полсотни лет, проснуться в том же возрасте и получать уже ежемесячно тысячу! Не говоря о том, что пробудились бы вы в новом светлом мире, где наверняка вам будет уготовано жить еще долгие годы припеваючи в добром здравии. Это то, на что давили все компании. Причем каждая стремилась с помощью «точных подсчетов» доказать, что страховки именно этой компании дадут в будущем самый большой процент прибыли: «Ты спишь, а служба идет!»

Меня это нисколько не вдохновляло: мне еще не стукнуло пятидесяти пяти, оставлять работу я не собирался и ничего плохого в 1970 году не ожидал. Не интересовали до недавнего времени – так будет вернее. А теперь – нравилось мне или нет (вообще-то, не нравилось) – меня лишили работы; вместо того чтобы наслаждаться медовым месяцем, я торчал во второразрядном кабаке и, чтобы забыться, глушил виски, а жену мне заменял ободранный кот с нездоровой тягой к имбирному пиву. В настоящее время у меня не было никаких привязанностей, да и к чему они мне? Я бы их все променял на ящик джина, а потом одну за другой опустошил бы бутылки.

Но уж кем-кем, а банкротом я точно не был.

Из кармана пиджака я вытащил конверт и открыл его. В нем лежали две бумаги: одна – заверенный чек на сумму, которую я раньше и представить себе не мог, не то что держать в руках; другая – заверенный в банке список акций «Горничная, инкорпорейтед». Обе бумаги были слегка помяты: я таскал их в кармане с тех пор, как получил.

Почему бы и нет?

Почему бы мне не залечь на дно, не окунуться в сон, чтобы беды вон? Куда приятнее, чем Иностранный легион, и не так мерзко, как самоубийство, а заодно избавит меня от людей и событий, испортивших мою жизнь. Так почему бы и нет?

Нет, к богатству я не стремился. Конечно, я читал «Когда спящий проснется» Герберта Уэллса, когда он еще был просто классическим романом, это уже потом страховые компании стали раздавать книгу бесплатно. Я знал, что можно получать по сложным процентам или в результате роста биржевых котировок. Но я и не был уверен, хватит ли у меня средств оплатить Долгий Сон и одновременно вложить сумму, достаточно крупную, чтобы игра стоила свеч. Меня больше прельщала другая сторона дела – лечь баиньки и проснуться, если так можно выразиться, в мире ином. Будет ли он лучше, как уверяют страховые компании, или хуже – кто знает? Но что он будет иной – это точно.