Пингвины зовут - Хейзел Прайор

так уверена. Но у меня для тебя есть кое-что еще. Я не хочу показаться сентиментальной, но подумала, что тебе это может понравиться.

Я открываю свою сумочку и извлекаю из внутреннего кармана кое-что, что лежало там все эти месяцы, легкое, бледно-желтое и очень мягкое. Маленький пучок перышек с хохолка Петры. Дейзи сразу узнает их, и ее глаза наполняются слезами. Ее губы снова произносят слово «спасибо». Она кладет перья в свой новый медальон и с трепетом закрывает.

Мы торжественно занимаем свои места перед телевизором, и Эйлин включает его. Скоро начнется программа сэра Роберта «Разговоры о морских птицах». Сейчас я ловлю на себе его взгляд и вижу улыбку, играющую в уголках его рта.

Титры сопровождаются со вкусом подобранной классической музыкой и кадрами с чайкой, парящей в небе над бушующим морем. Несмотря на все его недостатки, должна признать, что Лиам – выдающийся оператор.

В начале программы мы видим тупиков и олуш, а затем олуш Аббота с их уникальными голубыми лапками, и все это время сэр Роберт в красках описывает прелести морской жизни птиц. Вскоре после этого он представляет меня как амбассадора пингвинов, упоминая мои грамоты, полученные за спасение Пипа на острове Медальон и за сбор мусора на побережье Эйршира. Я вижу себя обращающейся к своим зрителям с апломбом и крайне авторитетным видом, в неизменно ярких и элегантных нарядах, с сумочкой наперевес. Я вижу себя с овчарками острова Джинти и малыми пингвинами, ковыляющими к месту своего гнездования. Сэр Роберт появляется снова, рассказывая нам о буревестниках, альбатросах и бакланах. Затем мы становимся свидетелями того, как сотни малых пингвинов выбрасываются на берег и возвращаются домой, омытые светом романтичного заката.

Я смотрю свой первый сюжет, снятый на острове Болдер, посреди колонии папуанских пингвинов, репортажи о магеллановых, златовласых и королевских пингвинах. Сэр Роберт подробно рассказывает о жизни куликов-сорок, чирков, поганок, поморников и южных гигантских буревестников. В промежутках между основными сценами – эпизодически появляются лоснящиеся тюлени на ветреных берегах, морские львы, нежащиеся на скалах, и овцы-мериносы, пасущиеся на диких пастбищах. Мы видим Петру, и камера фокусируется на ее любопытной, клювастой мордочке. Она любуется своим отражением в полоске серебристой воды. К ней присоединяется златовласый пингвин Тони, и маленькая стайка пингвинов скачет за освещенной солнцем бабочкой.

В этот момент я бросаю быстрый взгляд на Дейзи. Она прикована к экрану, но не выпускает из рук свой новый медальон.

Мое повествование о пингвинах-скалолазах сопровождается видеорядом с пингвинами, которых выбрасывает на берег волной, а затем камера следует за ними, когда они прыгают вверх по крутому, зазубренному утесу. Наконец, нам показывают смерть Петры от пластика. Ее похороны здесь не покажут – их сочли слишком мелодраматичными для фильма о природе. Но мой гнев остался.

Это кадры, снятые после смерти Петры. Камера берет меня очень крупно. Я говорю с экрана, мое лицо подобно грому, мои слова яростно срываются с губ:

– Я призываю вас, мои дорогие зрители, одумайтесь. Разрушение так часто происходит не по злому умыслу, а по невежеству. Невежество убивает. Бездумность убивает. Небрежность убивает. Выбор самого дешевого и простого варианта убивает. Пластик убивает. Бедная Петра – всего лишь одно из тысяч и тысяч созданий, погибших из-за человеческой глупости.

Мне тошно видеть грязь, которая сейчас наполняет океаны, сушу и воздух. Когда-то меня не станет, и я не увижу, как будет развиваться жизнь на этой планете в будущем, но я боюсь за нее. Я забочусь о ней, ради нее самой и ради наших детей, и детей их детей, и детей их детей. А вы?

Я на мгновение останавливаюсь, чтобы перевести дух, а затем продолжаю.

– Вы не боитесь за них? Я умоляю вас, дорогие зрители, помнить Петру и ее легкомысленных друзей. Я прошу вас спросить себя, когда вы в следующий раз будете в супермаркете: действительно ли вам нужен весь этот пластик, который находится в вашей корзине? Помидорам не нужна полиэтиленовая пленка вокруг. Пластиковые ложки должны уйти в прошлое. А уж что касается чая, я вам лично гарантирую, что рассыпные листья в разы превосходят пакетированный чай.

Вы можете подумать, что действия одного человека не имеют значения, но позвольте мне напомнить вам, что причиной смерти Петры был один человек. Если бы один-единственный человек ответственно подошел к тому, чтобы избавиться от одной обертки, Петра была бы жива и радостно прыгала бы среди скал под шум прибоя острова Болдер. Если бы миллионы людей изменили свои привычки, это могло бы снова очистить моря. Уважаемые зрители, когда вы покупаете салат, завернутый в целлофановый пакет, помните о пингвинах. Когда вы берете с полки одноразовую бутылку с водой, помните о пингвинах. Когда вы выбрасываете пенополистирольную коробку из-под китайской еды навынос, помните о пингвинах. Помните о Петре, помните о морских птицах и помните, что все жизни на этой планете взаимосвязаны, и одной из которых являетесь вы. Жизнь нельзя душить, травить и медленно убивать. Жизнь нужно… позволить жить. Пожалуйста, позвольте жизни жить. У меня все.

Вторая часть моей тирады сопровождалась потрясающими кадрами с пингвинами во всей их красе, силе характера и комическом великолепии. И в самом конце – коротенький кадр с мертвым телом Петры под скорбные звуки на каком-то музыкальном инструменте, который я не могу идентифицировать. А затем – снова мое лицо, искаженное болью.

– Я думал, в конце ты скажешь «Аминь», – говорить Патрик, разбавляя мрачное настроение, охватившее нас во время просмотра.

– Это было мучительно больно? – спрашиваю я с некоторым беспокойством. Я наблюдала за своим монологом, сжав кулаки, заново чувствуя свой гнев, но возможно, других зрителей только смутила эта старая карга, страстно пытающаяся обратить всех в свою веру.

– Моя дорогая Вероника, вы – вдохновение для нас всех, – уверяет меня сэр Роберт. – Я сам не смог бы сказать лучше. Я уже начинаю опасаться за свою работу.

– Мой дорогой сэр Роберт, – отвечаю я. – Без вас ничего бы этого не было.

65

ВЕРОНИКА

Есть что-то меланхоличное в композиции из розмарина и вереска, которая стоит на столе между нами. Тем не менее, живые цветы – это знак качества. Мы с сэром Робертом сидим в «Терлстоун Хаусе», нашем любимом ресторане в Эдинбурге. Обстановка здесь приятная, а еда не только локального производства, но и ласкает все вкусовые рецепторы. Мы заказали шотландское конфи из лосося с фенхелем.

– Признаюсь, я поражена, дорогой сэр Роберт, что наша поездка научила меня понимать не только пингвинов,