Княгиня Ольга - Наталья Павлищева

Видно, знали, что Святослав не носит злата. Принял и носил на шее даже в боях, цепь словно помогала.

Князь усмехнулся, он все реже бросается в бой сам, все чаще посылает свои дружины. Это не из-за опаски, Святослав бесстрашен, но из понимания, что не его удалью берутся победы, а его разумом, хитростью и решительностью.

Одно плохо, мать и ее бояре все меньше понимают князя, корят тем, что не сидит дома. Ему не раз хотелось сказать, чтобы дома правил Улеб, но брат прятал глаза, и Святослав твердил, что правит Ольга. Княгиня не понимает своего сына, а он не понимает ее. Мудрая, властная, решительная женщина, взявшая на себя огромную страну, она дальше этой страны ничего не хочет видеть. Святослав усмехнулся, знает только своих греков. Нет, княгиня Ольга хорошо понимает, что сидеть, замкнувшись в своих пределах, Русь не может, прошли те времена. Но они совсем по-разному мыслят отношения с соседями. Мать решила: чтобы стать вровень с греками и остальными народами, нужно принять их веру, и крестилась. Потом попыталась породниться с византийским императором, сватав за Улеба некрасивую долговязую Феодору. Святослав поморщился при одном воспоминании о крещении матери. Это был камень преткновения. Сначала князь смеялся над братом, дразня цареградским женишком, потом резко ответил самой княгине Ольге, когда попыталась склонить к крещению и его. Умная женщина, а не понимает, что для греков все равно, какой ты веры, если не выполняешь их требований. Что дало крещение самой Ольге? Ничего, кроме иконки в углу ложницы. Может, ее богиня и помогает ей, но Святослав не хочет менять веру в угоду заносчивым грекам, а признать себя заставит и так.

Святослав остановился на высоком берегу Днепра, оглядывая суетящихся у воды людей. Вот он, новый флот Руси, на нем пойдут по весне купцы в Царьград, и византийцы примут их хорошо не потому, что князь постоял под стенами их города и потребовал дань, как делали его дед и отец, а потому, что признают князя Руси равным себе по силе, потому, что дрожали от страха не при виде его кораблей у себя в Золотом Роге, а только оттого, что знали, он может нанести удар по их Таврии. Император метался, стараясь убедить князя уйти на Саркел. Глупый старец, Святослав сделал бы это и без советов византийца! Для него гораздо важнее полный разгром проклятой Хазарии и подчинение оставшихся в живых хазарских беков, чем богатая дань с земель, которые ему не защитить. Зато теперь за ним все русичи, после разгрома Саркела даже вятичи преклонили непокорные головы под киевского князя, добром преклонили, а не мечом, значит, их не придется воевать каждый год, как это делали с древлянами князья Олег и Игорь. Почему этого не видит мать? Для нее, как и для всех бояр, что сиднем сидят в Киеве, важно, что князь все время далече и не взял хорошей дани с Таврии, хотя и привез очень много с Хазарии.

А Святослав понимал другое — теперь открыт путь через Итиль в Закавказье, к арабам, но, если не будет своих городов на берегу моря, эти завоевания легко потерять. И он не стал разорять ни Тмутаракань, ни Корчев, напротив, помогал и тем и другим, когда хазарские тадуны зажгли Тмутаракань, княжеская дружина спешила на зов жителей спасать горящий город. На побережье должны остаться дружественные ему города, пусть пока не его, но подвластные ему. А бояре возражали — Тмутаракань не платит дани. Глупые клуши! Что может дать сожженный город? А вот ходить через него теперь можно, это новый торговый путь, это во много раз большие доходы не только князю, всей Руси, чем дань с несчастных людей!

Для многих на Руси победы князя — это победы над Царьградом. Игоря потому и не чтили так, как Олега, что ходил на Царьград дважды, но в первый раз едва ноги унес, а во второй не дошел, греки запросили мира, не допуская на свою землю. Победа это или поражение? С одной стороны, победа, ведь взяли хорошую дань, греки прислали послов с договором, выполнили все условия. С другой — цареградские ворота так и остались запечатанными. Святослав для себя понял: победа над Византией — это не корабли у стен богатого города, греки откупятся, наобещают, но с каждым новым императором нужно договариваться заново, вернее, воевать его. Победа над Византией — это свои города на берегу, поставленные на виду у греческих, свои договоры с соседями по Днепру, свои непреодолимые заставы вдоль византийских границ. Именно это он и делал, но биться с хазарами, с ясогами, с аланами, договариваться с печенегами, ставить свои крепости на побережье невозможно, сидя в Киеве. Поэтому князь всегда там, далеко от дома.

Обиднее всего, что его не понимала разумная мать, для княгини было одно — плохо правишь своей землей, бегаешь по чужим. Как объяснить матери, что с печенежским князем Курей невозможно договориться через послов, надо сесть глаза в глаза, есть из одного котла, пить из одной чаши. Если он не поверит, то с тобой не пойдет. Святослав гордился тем, что не пустил печенегов разорять Тмутаракань и округу. Это было очень нелегко, но князь смог убедить Курю и его товарищей уйти в свои степи, забрав хорошую добычу. Печенегов нужно иметь союзниками, иначе они станут воевать Киев всякий раз, как князь чуть отъедет от города. Так и случилось, когда греки подкупили печенегов и те встали под стенами Киева. Куря не дал приказ взять город, точно ждал прихода самого Святослава. Тогда князь смог снова справиться с печенегами, но хорошо понимал, что это не последнее нападение. Ему как воздух нужен мир с Курей, обосновавшись в Переяславце, он первым делом наладит отношения именно с печенегами. Пока просто договор, который степнякам нарушить ничего не стоит. Их надо либо разбить наголову, как хазар, либо все время держать при себе. Византийцы поняли про степняков давно и давно используют их против Руси и угров. Надо и Святославу так. Но сейчас для него важнее Переяславец, присутствие там русичей делает невозможным полное подчинение Болгарии грекам. Жаль, что это понимают не все болгары! Князь Борис был слаб, позволил византийцам крестить страну, отправил сына Симеона в Царьград учиться. Святослав усмехнулся: а хорошо научили Симеона, тот долго не давал покоя грекам, пока не отравили.

От этой мысли стало не по себе, греки коварны, друг дружку с трона спихивают ловко и неугодных соседей травят. При нем Калокир. Странный посол, прибыл вроде от Никифора Фоки уговаривать, чтоб князь пошел на Болгарию. Они тогда очень боялись, чтобы русы не воевали Таврию. Умен Никифор Фока, да только не понял, что Святославу Таврия не нужна, ему нужна Тмутаракань, выходы к морю. А что боятся, это хорошо. Князь пошел на Болгарию не потому, что Калокир уговаривал, а потому, что самому нужна эта земля. И действовал там, как и везде, — непокорных наказывал, а тех, кто сам вставал под князя Руси, оставлял нетронутыми. В Болгарии тоже не везде пришлось воевать.

Святослав вздохнул, в Переяславце остался Калокир, что у них там творится? Не наделали бы бед, князю совсем не нужны враги в Болгарии, он хочет поставить там свою столицу, тогда Византия не сможет грозить Руси ничем, да и печенеги утихомирятся. Пока ему приходится рваться на части, дружина Претича бездарно не справилась с Курей, стояли и ждали, когда подойдет Святослав со своими. А потом заболела мать, и он вынужден сидеть в Киеве, не зная, что творится в Переяславце.

Князь бегом спустился с Горы к Подолу. Отроки едва поспевали за Святославом. Торопится, точно чувствует, что жить недолго. От такой мысли один из гридей, Добромир, даже остановился, стало жутковато. Княгиня уж совсем стара стала, болеет, если князь уйдет в Болгарию, кто останется в Киеве? Княжичи еще малы. Добромир вздохнул и бросился догонять Святослава. В самом Киеве неладно, то ли ослабла княжья рука, то ли что, но город точно раскололся на две части, одни за Святослава, другие вроде и против. Его дружина готова сложить за князя головы, но дружина уйдет вместе с ним, как только князь решит, а те, кто останется? Добромир ворчал, что это все христиане, они мутят народ, таких больше всего среди бояр, вокруг княгини. Княгиня Ольга привезла христиан в Киев, до нее мало было, не любят бояре князя, не понимают, что он для Руси все делает.