Турнир - Роман Глушков

Мнительность и несговорчивость Ширы Демира-пашу вовсе не нервировали, а забавляли. Несмотря на серьезность обсуждаемой темы, для него это было что-то вроде игры, не более. Так же как для Крамер, поскольку всем нам, включая самого аль-Наджиба, было очевидно, что она ему в конце концов ответит.

О чем вообще они вели речь? Да о вполне обычных для здешних мест вещах: намедни шейх предложил Шире стать в его гареме старшей женой. На что еще совсем недавно беглая русская заключенная охотно согласилась бы. Но сегодня, когда она являлась владелицей зеркального пакаля – читай, неплохого состояния, – Крамер уже не прельщала такая перспектива.

Вариант обмена одной несвободы на другую, даже гораздо более приятную, проигрывал на фоне варианта обрести полноценную свободу, которую мог дать Крамер добытый ею артефакт. Который вдобавок после свадьбы с аль-Наджибом, согласно местным законам, переходил в его полноправную собственность. Пусть мы знали Ширу недолго, но были совершенно уверены в том, что такое условие было для нее категорически неприемлемым. Демир-паша это тоже прекрасно понимал. Так что вряд ли он обидится, когда получит от своей гостьи отказ. Но пока они продолжали играть друг с другом в обмен витиеватыми любезностями, делая вид, будто ведут свои переговоры всерьез, а не понарошку.

Какое на самом деле будущее желала для себя Шира, она нам не говорила. Мы тоже не строили пока далеко идущих планов, довольствуясь гостеприимством шейха. Который все еще чувствовал себя виноватым в том, что со мной произошло. Я, конечно, пытался его в этом разубедить, и не единожды. Ведь он был абсолютно бессилен сопротивляться Мастеру Игры, когда тот вселился в его тело, после чего изгнал меня из моего. Но Демир-паша все равно продолжал винить себя за это, хотя и признавал, что с новым телом я не прогадал. Оно было моложе, здоровее и проворнее старого, к тому же идеально скрывало личность Грязного Ирода. Теперь даже генетическая экспертиза не смогла бы вывести меня на чистую воду. И все же этого мало для того, чтобы утешить аль-Наджиба, полагающего, что Аллах обязательно спросит с него за подобный грех. Если не при жизни, то наверняка после смерти.

Крупье, Гробик и Шира отнеслись к моим метаморфозам намного проще и спокойнее. Да и, собственно, с чего бы вдруг они изменили обо мне свое мнение? Точно так же они отнеслись бы ко мне, если бы я сделал себе пластическую операцию… Или нет, наверное, не так же. Все-таки то обстоятельство, что моим товарищам пришлось кремировать мое мертвое тело и развеять его прах, налагал отпечаток на наши сегодняшние отношения. К тому же теперь я наверняка находился под негласным подозрением как шпион «серых», пускай вроде бы и не давал никому повода для такого беспокойства. А если вдруг повод появится, что тогда?..

Впрочем, думать о том, что случится завтра, пока не хотелось ни мне, ни остальным. А что хотелось, так это наглухо отгородиться от всего мира и просто сидеть в кресле с бокалом дайкири в руке, отогреваться на аравийском солнце после холодной орегонской осени и глядеть на морские просторы…

Лишь Крупье, неспособный расстаться с лэптопом даже сейчас, нарушал царящую на террасе умиротворенную атмосферу. Не знаю, как других – они помалкивали, – а меня слегка раздражал стук его бегающих по клавиатуре пальцев. Я уже хотел попросить его отложить то, чем он занимался, но потом решил не быть занудой и вместо этого попросил его узнать последние новости.

– Ничего особо интересного, полковник, – отозвался Крупье, который, видимо, между делом изучал новостные сводки и без моего напоминания. – Хотя, если хотите, давайте глянем, что тут у нас… Вот, пожалуйста! Новости из Тридцать Второй зоны. Маунт-Худ еще дымит, но жители его окрестностей начинают возвращаться в свои городки и поселки… Ущерб от извержения меньше, чем прогнозировалось, потому что вся лава стекла по южному склону, а в том направлении было лишь несколько турбаз… Лесничие сетуют, что леса много погорело, некоторые озера попросту исчезли, и пеплом все засыпало так, что вряд ли кто-то приедет сюда в следующем году любоваться красотами природы.

– А что насчет психов? – зевнув, осведомился Бледный. – Как там они? Все еще распинают людей на крестах или угомонились?

– «Случаев массового психоза с момента исчезновения аномального разлома не наблюдается, – процитировал Крупье требуемую новостную заметку. – Состояние местных жителей, которые были несколько месяцев подвержены этому недугу, сегодня удовлетворительное. ФБР ведет расследование по множественным фактам гибели людей, а также организует поиски пропавших без вести»… А вот тут есть кое-что о наших друзьях в тельняшках… «Русские десантники, чей взвод необъяснимым образом занесло в Тридцать Вторую зону вместе с техникой еще в августе и которые только теперь приняли решение сдаться американским военным, жалуются на полную потерю памяти. Десантники клянутся, что понятия не имеют, чем они занимались в Орегоне все это время, и надеются, что не натворили ничего такого, что может привести к международному скандалу. Согласно медицинскому освидетельствованию, их физическое и психическое состояние идентично состоянию тех орегонцев, что были подвержены массовому психозу. Поэтому у американских властей нет оснований подвергать сомнению слова этих людей. Ведутся переговоры об их отправке на родину. Вероятно, это произойдет уже в конце текущей недели»…

– Рад за них, – заметил я. – А особенно тому, что всех их постигла амнезия. С другой стороны, даже запомни они, что охотились в Орегоне на Грязного Ирода, все равно никто бы им не поверил.

– А что написано вон там, в правом углу? Про какую-то тюрьму вроде, да? Не про скважинскую случайно? – спросила Шира. Ей был виден дисплей лэптопа, но со своего кресла она могла прочесть только заголовки новостных обзоров.

– Нет, не про скважинскую, – ответил Крупье, однако все же перешел по ссылке на указанную новость. – Хотя в какой-то степени информация любопытная. Особенно для беглых зэков. – Капитан покосился сначала на Ширу, потом на меня. – «Международный комитет по правам заключенных (МКПЗ) после многолетней бюрократической волокиты получил наконец разрешение отправить комиссию на «Рифт-75». В прошлом «Рифт-75» являлся океанической геолого-разведочной и научно-исследовательской базой, построенной в Тихом океане, к востоку от островов Французской Полинезии. Впоследствии данный объект был выкуплен международной гуманитарной организацией «Чистая совесть». И переоборудован в тюрьму для заключенных, приговоренных к пожизненным срокам за особо тяжкие преступления, как военные, так и гражданские. В связи со специфическим контингентом этой тюрьмы, ее чрезвычайно строгим режимом и нахождением в труднодоступном районе Тихого океана, посещение «Рифта-75» эмиссарами правозащитных организаций ранее было невозможно. Но теперь все препятствия для этого устранены. Первая комиссия МКПЗ посетила искусственный остров-тюрьму две недели назад и вчера обнародовала фотоотчет о своей поездке. В первую очередь членов комиссии интересовали условия содержания узников, среди которых есть люди с ослабленным здоровьем, а также инвалиды различных групп…» Пелядь и простипома!

Что-то вдруг настолько ошарашило Крупье, что он даже подскочил в кресле и вытаращился на дисплей завороженным взглядом.