Лето злых духов Убумэ - Нацухико Кёгоку

– Ну, это в стиле буддизма, данна. У религий, подобных христианству, – Кёгокудо назвал Иисуса устаревшим именем «Ясо», – обладающих твердой и жесткой структурой, главными образом религий кочевников – народов, вторгающихся на чужие территории и захватывающих их, – не остается иного стратегического выбора, кроме как проявлять в некоторых аспектах агрессию, чтобы выжить. Поэтому после вторжения на захваченную территорию они полностью подавляют местные религиозные верования, беспощадно и полностью изничтожают их. В результате этого местные божества становятся демонами, собрания их почитателей – ведьмовскими шабашами, а богослужения превращаются в черные мессы. В конечном итоге будущим поколениям остатки старых религий представляются лишь происками Антихриста. Например, известный как черный козел шабаша демон Бафомет, согласно одной распространенной теории, является не чем иным, как очерненной версией мусульманского пророка Мухаммеда, или Магомета. Однако буддизм обладает гораздо более гибким устройством. Иными словами, он поглощает местные религиозные верования. Или, лучше сказать, смешивается с ними. Хотя в Индии были и такие религии и философские системы, как брахманизм и индуизм, боги брахманизма стали божествами буддийского рая, а боги индуизма превратились в буддийских видья-радж – «царей мудрости», защитников разумных существ от демонов. Каритэймо также была одной из них. Обо всем этом можно прочитать в буддийском священном писании «Виная Муласарвастивады: Винаякшудракавасту», повествующем о последних событиях жизни Будды, его смерти и кремации, а также о первых буддийских соборах. Однажды очернив божество другой религии, а затем аккуратно вновь его возвеличить, возвратив в пантеон, – в этом буддизм достиг большого мастерства. А поскольку изначально боги обладали как хорошей, так и дурной стороной, являясь по своей сути двойственными сущностями, – что ж, довольно легко было осудить и принизить их темную составляющую и расхвалить и превознести светлую…

– Почему-то у меня разболелась голова только от того, что я слушаю, как ты говоришь, – хватит с меня страшного храма Ирия-Кисимодзин… – сказал Киба, процитировав старый каламбур поэта и писателя-юмориста эпохи Эдо, Нампо Оты, писавшего под псевдонимом Сёкусандзин: слова «осорэ ирия» – «Я очень тронут! Премного вам благодарен!» в нем звучат так же, как «страшный храм Ирия» – название места в Токио, где находится храм Кисимодзин – Ирия в районе Тайто. Хотя, конечно, ему едва ли было известно, кто был настоящим автором этого выражения. Он, пожалуй, даже не знал, как пишется первый иероглиф в имени Сёкусандзина. Киба, судя по всему, пытался навести порядок в хаосе, творившемся в его голове. – Что ж, иными словами, получается, что Будда-сан научил ее материнской любви, и после этого она стала доброй богиней, верно?

– Нет, это неправильный вывод. Изначально Каритэймо была добрым божеством и широко почиталась как покровительница рождения детей и их воспитания. В действительности у нее были в том числе такие имена, как «небесная мать» или «мать, любящая свое дитя», – об этом написано в трактате «Записи буддийских практик, отправленные домой с Южных морей» буддийского монаха И Цзина, который жил в Китае во времена империи Тан. Иными словами, если рассуждать логически, то ее характер до и после прихода буддизма нисколько не изменился.

Кёгокудо принялся одно за другим перечислять буддийские писания, названий которых ни Киба, ни даже я никогда не слышали.

– Да скажи же, в конце концов, хорошая она или плохая! – Киба, судя по всему, все больше и больше запутывался; на его лице появилось упрямое и жесткое выражение.

Однако Кёгокудо с непоколебимым спокойствием, которое можно было описать поговоркой «Что иве ветер?», монотонно продолжал, не нарушая хода своих рассуждений:

– Как я уже сказал, у нее есть две ипостаси. К тому же изначально с точки зрения буддизма чувство любви – это препятствие на пути к сатори, просветлению. Поэтому Будда не может учить подобным вещам.

– Это почему? – одновременно спросили я и Киба.

– Прежде всего буддизм учит о том, что необходимо отбросить саму идею «любви». Можно сказать, что любовь – это, иными словами, привязанность. Отбросить различные привязанности – это в понимании буддизма единственный путь к «вимокша», иначе называемой нирваной, к полному освобождению – путь к достижению Татхагаты, Просветленного, то есть Будды. Поэтому, возможно, будет верно интерпретировать изначальный смысл повествования о Каритэймо как «отбрось свою привязанность к детям». Если ты полностью оставишь ее в прошлом и обратишься к буддийскому учению, все твои грехи будут разом уничтожены и ты достигнешь просветления. Как сказал Синран: «Даже добродетельный человек становится Буддой, а недобродетельный – и подавно»[105].

Я положил журнал, который сжимал в пальцах, на татами и, не сдержавшись, перебил его:

– Что ж, не получается ли тогда, что буддизм отрицает саму человеческую натуру? Касательно твоего недавнего рассказа выходит, что обезьяна гораздо ближе к духовному просветлению, нежели мы, разве нет?

– Да, это так, – просто ответил Кёгокудо. – Звери гораздо меньше сомневаются и сбиваются с дороги, и в этом смысле они, возможно, гораздо ближе к сатори, нежели мы. Однако животное не может достичь просветления и стать Буддой. Животные ведь не могут перестать быть животными и отбросить свою природу. Невозможно достичь истинного духовного просветления, не отбросив привязанности к жизни. Иными словами, сущность буддизма не в отрицании человеческой натуры, но в том, чтобы ее превозмочь, совершив акт трансценденции. Это – правильное понимание буддизма.

– Но это же означает, что буддизм как будто приказывает нам умереть!

Я почувствовал себя опустошенным, и все мои усилия показались мне бессмысленными. Разумеется, виной тому была не только Кисимодзин.

– Не нужно быть таким категоричным: с точки зрения буддизма жизнь не столь эфемерна. Однако, как говорится, «десять человек – десять цветов» – у каждого свой способ восприятия. Ради обычных людей – таких, как ты – буддизм пришел от хинаяны, или «малой колесницы», к махаяне, «великой», или «большой колеснице», – учению, ведущему к Пробуждению во благо всех живых существ. Культ Кисимодзин, существующий в Японии, по своей сути гораздо ближе к брахманизму, нежели к буддизму. В конечном счете Кисимодзин-Каритэймо не отбросила все свои привязанности и до сих пор продолжает любить своих детей. Именно по этой причине и по сей день ей поклоняется множество людей. Святой Нитирэн также, кажется, верил в Кисимодзин. Ведь тот храм… Хомёдзи – принадлежит к буддийской секте Нитирэн, верно?