Место для нас - Фатима Фархин Мирза

Сердце Амара глухо забилось в груди. Мама пояснила, что есть ангел, весь смысл существования которого – ожидание того дня, когда он подует в рог и пробудит души всех тех, кто когда‐либо жил. В тот день все воскреснут, чтобы оправдать себя. Все забудут, что при жизни у них были мать, дочь, подруга, они станут беспокоиться только за свои души и о том, сумеют ли они перебраться на другую сторону. Мы будем долго ждать, пока нас спросят. Нам покажется, что мы прожили много жизней, прежде чем настанет наш черед. И когда длинная очередь сократится и мы предстанем перед судьями, каждая часть тела будет свидетельствовать против нас, объясняя, что мы сделали в жизни, были ли наши деяния направлены на добро или зло, и ангелы, которые сидели на наших плечах, развернут свитки и прочитают Богу списки всех наших поступков, и Бог решит нашу участь.

Амар испугался. Он представил себе толпу людей. Вообразил, как его руки свидетельствуют против него и говорят: он толкнул Худу. Рисовал себе, как язык свидетельствует против него и говорит: он лгал. Но сильнее всего пугала мысль о том, что он будет выглядеть ровесником родителей. Как же он их узнает? И что произойдет, когда все воскреснут и никто не будет помнить о своих близких? Мама продолжала говорить о мосте, тонком, как волосок, и остром, как лезвие ножа, но именно папа заметил выражение его лица.

– Что случилось? – спросил он.

– Мы не будем любить друг друга?

– Ами, каждому не будет дела до другого, – пояснила мама, – пока он не окажется на другой стороне. В раю.

– Но как мы узнаем, какими будут наши лица в раю? И как мы соединимся, если все, кто когда‐либо существовал, будут там? – заплакал Амар.

Он не хотел, чтобы эта жизнь заканчивалась. Ему были безразличны дома из рубинов и реки меда, а также звук рога, разлучавший его с семьей.

– Мы найдем тебя, – пообещал папа. – Насчет этого не волнуйся. Беспокойся за свои деяния. Я сумею найти тебя повсюду.

Скоро его дурнота пройдет и мир перестанет кружиться и покачиваться. Он найдет дорогу туда, где сможет отдохнуть до утра. Может, Бога не существует. Но, может, Бог его родителей есть и наблюдает за ним сегодня ночью, как и все ночи до того. И если Он там, Он открыл для них девяносто девять имен, чтобы они его понимали. Среди имен есть «Мститель», «Твердый», но есть и «Прощающий» и «Терпеливый». Для того чтобы прочитать любую суру Корана, сначала нужно прочитать о Божьем милосердии и сострадании. Почти каждая глава начинается с этой строки. Пророк был вождем целой ummah, нации. Каждый его поступок – пример для других. Но когда он позволил внуку взобраться ему на спину, он нарушил правило, могло ли это быть потому, что куда важнее не причинить ребенку боли, чем быть непоколебимым в следовании принципам? Может, именно исключения, которые мы делали друг для друга, давали Богу более веский повод гордиться, чем случаи, когда мы были непоколебимы? Может, Его сердце открывалось, когда Его создания открывали сердца друг другу, и, может, именно поэтому мальчика заменили на ягненка, чтобы отцу не пришлось выбирать между сыном и верой? Существовал другой путь. Амар был в этом уверен и хотел, чтобы они нашли его вместе.

Фотограф уже собирался уходить, но Лейла попросила его задержаться на минуту. Сейчас муж и сын должны вернуться.

– Наше семейное фото, – пояснила она. – Оно гораздо важнее остальных.

Фотограф посмотрел на Лейлу так, словно не мог решить, раздражаться или жалеть ее, но все же согласился, и Лейла поблагодарила его, прижав руку к сердцу.

Головная боль усилилась. Она зажимала рот каждый раз, когда боялась, что заплачет. Рафик исчез не менее получаса назад. Грудь сжимало все туже, и узел не ослабевал. Она с нетерпением ждала конца ночи, когда сядет на кровать, снимет туфли на каблуках, украшения и тяжелое сари и просто закроет глаза.

Наконец показался Рафик. Амара с ним не было, и все же ее накрыла волна облегчения. Она быстро подошла к нему, встала лицом к лицу и протянула руку, чтобы коснуться его щеки.

– Ты замерз, – сказала она. – Нашел его?

– Нет.

– Ты смотрел?

– Да.

– Везде? – Она заглянула ему за спину, где находился коридор, откуда пришел Рафик.

– Лейла!

Она прошла мимо него к коридору. Но прежде чем она успела отойти, он мягко положил руку ей на плечо. Она огляделась. Гости проходили мимо, не замечая их. Рафик нежно смотрел на нее, пока она не успокоилась, и только тогда позволил ей отойти. Его веки были красными. В их браке были минуты, когда он страшно пугал ее тем, как орал на детей, но сама Лейла никогда не боялась его. То, что он иногда обрушивал на сына и дочерей, всегда держал в узде, когда дело касалось жены.

– Нужно вернуться к Хадие, – тихо сказал он. – Пора отдавать ее мужу.

Они повернулись к главному залу. Маленький ребенок спал на плече одного из гостей. Его ножки были босы. Молодая женщина, видимо мать девочки, следовала за мужем, держа в руке крошечные туфельки. Перед ними была вся жизнь. Они шли по миру, где возможно все, и даже не знали, что нужно быть благодарными за это. Но возможностей будет все меньше и меньше, пока не останется один исход, ведущий к ночи вроде этой.

Лейла смотрела на семью, пока они не скрылись за стеклянной дверью. Рафик коснулся ее спины. Она знала, что он просит, – оставить надежду найти Амара.

– Я не могу этого сделать, – сказала она.

– Можешь, – возразил он, и она взглянула на него. – Все эти годы ты была такой сильной и терпеливой.

Он повел ее назад, словно она забыла дорогу. Прежде чем войти в главный зал, она заговорила:

– Я сделала ужасную ошибку.

Какое облегчение – просто сказать это!

– О чем ты?

– Ты был прав… много лет назад. Мне не следовало идти к Сииме.

– Почему ты думаешь об этом сейчас?

– Он знает.

Рафик остановился.

– Если он ушел сегодня… если он уходит, значит, только из‐за меня. Они поговорили – она ему все сказала. Позволь мне поискать его. Позволь попросить прощения.

Ее муж состарился за одну ночь. Он ничего не ответил, но перевел взгляд от постамента, на котором ожидала Хадия, на Лейлу, а потом на выход в коридор. Амар был там. Он нашел его.

– Лейла, мы сделали то, что посчитали правильным. И теперь должны сделать то, что от нас требуется.

Он показал на Хадию, которая подняла руку, чтобы привлечь их внимание. Фотограф тоже смотрел на них. Рафик был прав. Лейла шла и смотрела на профиль мужа. По выражению его лица она не могла понять, о чем он думает. Он, как правило, скрывал от всех свои чувства, но это производило эффект противоположный тому, на который он рассчитывал: она только больше волновалась. Рафик протянул руку, чтобы помочь ей подняться по ступенькам. Ее дети когда‐нибудь покинут их дом, но Рафик останется благословением в ее жизни, центром, постоянной величиной. Единственным, кто нес на плечах тяжесть этого момента вместе с ней.