Добрые соседи - Екатерина Лесина

– Для вас, Матвей Илларионович, неужто не найдется, – Риточка всплеснула руками, и тонкие золотые браслеты на запястьях зазвенели. – Это ваша внученька?

– Он еще не такой старый, – возразила Розочка и была удостоена ледяного взгляда. – И мы так, поглядеть только…

Риточка поджала губы.

И Астра поняла, что боны, у нее сохранившиеся, она точно Ниночке продаст. Или лучше Анне Николаевне? Той тоже пригодятся… но Анне Николаевне продавать неудобно.

Значит, отдаст.

– Мам, глянь, – Розочка дернула за руку и указала куда-то вверх. – Какая жуть!

– Это шуба, – душа золотой женщины все-таки не выдержала. – Норкина. То есть норочья.

Она гордо вскинула голову и удалилась медленно, всем видом своим показывая, что исключительно по просьбе замечательного человека снизошла до людей, которые вряд ли поймут, какое им счастье выпало.

– А там…

Розочка потянула Астру куда-то вглубь.

Странно. Изнутри магазин казался меньше, чем снаружи. Нет, торговый зал был велик, не уступая тому, который в «Детском мире». Белесые стены. Темные полки.

Товар.

Коробки.

Печенье. И пряники. Конфеты «Родная сторона», составленные домиком. Искусственные цветы. Выводок пупсов, перед которыми Розочка замерла в восхищении.

– Хочешь?

Святослав, оказывается, шел по следу. И близость его вдруг успокоила, будто Астра, такая бестолковая глупая девочка, взяла и поверила, что, пока он рядом, дурного точно не случится.

– Хочу, – стесняться Розочка не умела. Могла, конечно, особенно перед людьми малознакомыми, но Святослав таким не был. – Того. Рыжего. Что на ведьму похож.

– А ты? – он посмотрел на Машку, но та лишь за Розочку спряталась.

– А ей с темными волосами. Во-о-он ту.

– Девушка… а будьте добры…

…сапоги.

И ботинки.

И туфельки на тонком каблучке, будто хрустальные. Пудры и румяна в ярких упаковках. Отдельный прилавок с золотыми украшениями, возле которого Матвей Илларионович и остановился.

Нехорошо подглядывать за людьми, но…

…что-то с ним не так было.

Неправильно.

А что именно, Астра понять не могла. Она пробовала, честно, даже позабывши про осторожность вовсю пялилась, но…

– Не получается? – шепотом осведомился Святослав. – Он щитами закрылся.

– Зачем?

– Понятия не имею. Скорее всего, по должности… примерь, – он протянул пару перчаток из тонкой кожи. Но Астра помотала головой.

Нет, перчатки были хороши, но…

– И сапоги нам тоже понадобятся. Или лучше ботинки? Тебе в чем удобнее.

– Я… потом куплю. Сама.

– Не купит, – сказала Розочка, прижимая заветного пупса в груди. – Опять побоишься идти. А старые разваливаются. И пальто у нее тоже холодное.

– Нормальное.

– Перчатки однозначно возьмем, – Святослав отложил их. – Не переживай, сочтемся. В конце концов, что ты там не долечила? Маргарита, вы нам не поможете? Нужны теплые ботинки, чтобы действительно теплые и не сваливались…

Ботиночки нашлись.

Невысокие, на крепкой тяжелой подошве, которая точно не станет промерзать, с толстым мехом внутри. И главное, по ноге. Может, Маргарита и поглядывала свысока, быстро определив именно в Астре человека, которому в ее владениях не место, однако дело она свое знала. И размер определила сразу. А после, удалившись куда-то в подсобку, и пальто вынесла.

– У меня столько не будет, – тихо сказала Астра, приняв решение ботинки взять. Но после вернуть их стоимость. Она не знала точно, сколько бон накопилось, но… рублями вот тоже недостающее доложить можно. Рублей у нее еще имеется.

На ботинки.

– У меня будет, – Святослав пальто принял. – Спасибо большое…

…Эвелина никогда-то не завидовала людям. Даже тогда, когда приходилось совсем уж… нехорошо. Да и чему завидовать, положа руку на сердце.

Красоте?

И она красива.

Здоровью? И ее боги не обделили. Таланту? Везению? Состоянию?

…любви вот.

Правда, любовь ей пока встречалась лишь в театре, но и там ее у Эвелины было больше, чем у кого бы то ни было. И она сама могла рассказать, каково это, когда душа взлетает на крыльях счастья, такого безоблачного, всеобъемлющего…

– Тебе пойдет, – сказал Матвей мягко. И колечко протянул. – Правда, не знаю, тот ли размер…

Кольца не дарят просто так.

Ей, Эвелине, как-то поднесли цепочку золотую и даже с камешком, но она отправила подарок обратно. А кольца…

…не дарят.

– Примеришь?

…тем более обручальные, широкой полосою золота, по которой пояском вился сложный узор. Надо же, она, разглядывая витрину, этакую красоту и не заметила.

– К чему? – Эвелина посмотрела в светлые глаза человека, который… который не знал, в какой опасности находится.

И пусть папенька больше не заглядывал, но что-то подсказывало: он еще появится. И потребует ответа. И Эвелина… ответит?

Промолчит?

Сделает вид, что не понимает, о чем речь? Нет, этакой роскоши ей не позволят. Ей придется решать. Молчать? И оказаться вне театра? Без шанса вернуться в него? Более того, без шанса устроиться на любую иную нормальную работу или…

– У тебя руки дрожат.

– Это… это нервное…

Они стояли в стороне, меж полок, скрытые ото всех стойкой. На стойке висели тяжелые шерстяные пальто и не менее тяжелые шубы с богатым алым подбоем. И вправду настоящие чудовища.

– Не стоит нервничать, – он попытался надеть кольцо, но налезло оно лишь на мизинец. И Матвей огорчился. Странный человек. Неужели сам в свою игру поверил.

Да и…

Странная игра.

Непонятная.

И хочется верить, что сказанное им – правда, да не выходит. Эвелина точно знает, что не нужна ему ни невеста, ни жена. Притворство? Все, кого он тут встречал, глядели на Матвея с опаскою, с благоговением, явно зная больше, чем было известно самой Эвелине.

…в Москве?

Кому какое в Москве дело до романов, которые случаются тут, в провинции.

– И так хорошо, – Эвелина вдруг решила, что примет подарок. От кого другого не взяла бы, а от него… она не влюбилась. Нет. Влюбленные птицы теряют голову, а собственная вполне при Эвелине. – Красивое.

– Нравится?

– Да.

И он улыбнулся совсем по-мальчишечьи. И захотелось взъерошить его волосы, а лучше дернуть за руку, увести отсюда, из магазина этого, в котором душно-душно и продавщица подглядывает, от машины, от театра, от…