Зеркало грядущего - Влад Савин

Со второго дня была слышна канонада, все ближе. И самолеты пролетали над городом, неизвестно чьи, пока не бомбили. Еще через день по местному радио было сделано объявление — что жителям надо срочно эвакуироваться. Но немного было тех, кто решился бросить свою собственность и дома.

А на шестой день пришли русские. По главной улице ползли танки и ехали машины, в них сидели солдаты азиатского вида, безликие и вездесущие, как саранча. Крупную собственность — автомастерскую месье Жиньяка и деревообрабатывающий заводик месье Симона — объявили национализированными, владельцев расстреляли. А среди жителей объявили мобилизацию в "рабочие батальоны", месье Бриссон принес свои справки, русский офицер издевательским тоном посоветовал ими подтереться и показал в окно, где во двор комендатуры выводили каких-то бедолаг, а напротив уже стоял десяток русских солдат с автоматами наизготовку, вот грянул залп, упали тела.

— Вот что у нас положено за саботаж — сказал русский — вас к следующей партии туда присоединить, или выйдете на работу?

Работа, по счастью, оказалась неподалеку от дома — ремонтировать железнодорожные пути, таскать шпалы и рельсы, подсыпать грунт. Месье Бриссон, непривычный к физическому труду, быстро стер руки до кровавых пузырей — но не смел протестовать, видя как тех, кто плохо работает, а тем более возмущается, тут же хватают, уводят, и больше никто не видит их живыми. Клотильду и старшую из дочерей, Сару, мобилизовали в госпиталь, мыть полы и чистить уборные. Рабочий день по двенадцать часов, плюс один час политинформации, когда русский офицер, а чаще кто-то из местных коммунистов, в черном берете с кокардой и с красной повязкой на рукаве, читал советские газеты — причем уклонение от политинформации считалось еще более злостным саботажем, чем плохая работа. Воскресенье считалось выходным — работать лишь шесть часов, и политинформации нет.

— Труд даже из обезьяны сделал человека — говорили русские — не то что из буржуя. Перевоспитывайтесь, эксплуататоры, если хотите в новом мире жить.

Пришли в дом с обыском — забрали все ценные вещи. Оставили по одному костюму, одному пальто, одной паре обуви и две пары белья на человека — а остальное будет роздано нуждающимся. Также отобрали все запасы продуктов — вручив взамен карточки на питание, которые надлежало отоваривать раз в сутки, при комендатуре, по справедливой норме.

— Так сейчас все советские люди живут. Привыкайте, французики, это социализм. Зато у нас нет безработных и голодающих!

Одна отдушина была — спрятанный в подвале радиоприемник. Глубокой ночью, все семейство Бриссон слушало Би Би Си. Поскольку уже были сыты социализмом, и мечтали о прежних временах, когда можно было работать не по принуждению, владеть всеми вещами, на которые хватит денег купить, и свободно поехать в соседний город или даже в Париж. Да и просто жить в своих домах — а то придумали "уплотнение", ладно что к Бриссонам подселили приличных соседей, Картье и Дюранов, с этой же улицы, а не голодрань, прежде не имеющую даже своего угла.

А так как при этом секрет сохранить было трудно, то очень скоро радио по ночам слушали все три семейства. Собирались в темноте и тишине, как воры, со страхом оглядываясь на окна и двери. Боялись, но жадно слушали голос свободного мира.

Новости не обнадеживали. Русские захватили почти всю Францию — лишь возле Гавра, Бреста, Сен-Назера и Лориана еще оборонялись войска "свободного мира", прижатые к морю. Англия страдала от атомных бомбежек, пала Бельгия, но Дания еще держалась и в Атлантике шли морские сражения. Лондонское радио призывало к людям на оккупированных Советами территориях — не теряйте надежды! И вредите оккупантам чем можете.

Месье Бриссон так и не узнал, кто был неосторожен, как русские раскрыли их тайну? В одну из ночей в дом ворвались советские солдаты, и из подвала выволокли всех — одиннадцать человек, в том числе шестерых женщин. Которые после увидели друг друга лишь на очных ставках, и в самый последний день, когда всех вывели во двор.

Русские требовали от месье Бриссона признаться в шпионаже. Жестоко избивали, требуя открыть, кто еще состоит в их организации. Не слушали никаких оправданий — били снова и снова. И где-то в соседних камерах так же жестоко пытали его жену и дочерей.

Наконец их вывели во двор и поставили к стене, против взвода солдат с узкоглазыми азиатскими лицами. Сара лишь плакала, а Клотильда сказала, "нас насиловали целой сотней, это звери а не люди".

И в эту последнюю минуту месье Бриссон понял простую истину. Что к этой войне надо было готовиться — а не делать вид, что она меня не коснется, или не играть в неуместную фронду, отстаивая французскую свободу взамен единства всего свободного западного мира. Когда наши деды сражались под Верденом — их жертвы не были напрасны, проклятые гунны на нашу землю не пришли. Теперь же — кто выберет позор вместо войны, тот получит и позор, и войну.

Для того, чтоб коммунисты в Прекрасную Францию не пришли.

Так умирала прежняя Франция — страна рантье, жаждущих "свободы". Но в битвах рождалась и новая Франция — неотъемлемая часть свободного мира, умеющая подчинять общей политике свои интересы. Ради того, чтобы на ее прекрасную землю снова не пришли красные двуногие звери.

Франсиско Франко. Бывший каудильо, а ныне канцлер Испанского королевства.

Я был добрым католиком, хоть мне, как офицеру, а затем главе государства, приходилось убивать и приказывать убивать, начинать и заканчивать войны. Многие мои министры были членами Opus Dei, но когда меня о срочной аудиенции попросил кардинал, я удивился.

Кардинал процитировал известные всем строки из Откровения Иоанна Богослова и спросил, какое современное нам оружие это напоминает.

Также он напомнил, что эти "звёзды полыни" (кстати, звёзды и на их крыльях — пусть у одних красные, у других белые) летают над Францией и Средиземным морем. По сведениям, добытым инквизицией (а учёные колдуны сейчас опасные стали, того и гляди — сделают костёр на весь мир!), с американскими бомбардировщиками вот-вот случится какой-то инцидент, который может стать началом Апокалипсиса. Нужно всеми силами принудить их хоть немного остыть, сесть на аэродром и за стол переговоров.

Через час после ухода кардинала я услышал, что случилось над Парижем. А затем мне позвонил американский посол…

Мадрид. Разговор по телефону между Послом США и Франсиско Франко.

П. — Правительство Соединенных Штатов просит вас разрешить нашим самолетам приземлиться на вашей авиабазе в Виго.

Ф. — О каких самолетах идет речь, сеньор посол — о тех, что над морем с атомными бомбами летают? Нет и еще раз нет! А если они так же "случайно" на Мадрид ее уронят? Напомню вам, что нейтральный статус нашей страны подразумевает — никаких чужих вооруженных сил, а тем более, атомного оружия, на нашей территории в мирное время.

П. — К сожалению, в пределах досягаемости, лишь ваша база Виго имеет полосу, на которую может сесть "миротворец".

Ф. — Обратитесь к своим британским союзникам. Уверен, они вам не откажут. Мальта совсем близко, а Гибралтар немногим дальше.