Морской круиз - Елена Помазуева

   — Вот я и хочу попросить священника помолиться за здравие моего спасителя, — объяснила свое желание повидать Христаcа.

   Вскоре после ухода мужчин пришла горничная. Этьен доплачивал ей за уход за мной, сам же предпочитал находиться вдали от больной жены. Впрочем, его желание понять можно. Вид в зеркало не впечатлял. Бледная, с синевой кожа с постоянной испариной, залегшие черные круги вокруг глаз с постоянно трясущимися руками производили отталкивающее впечатление. Женщина молчаливо ухаживала за мной, а потом так же неслышно сидела в кресле.

   Эдит допустили всего два раза, ограничив посещения. Хотя я вряд ли могла составить компанию в беседе. Сорванное горло только сейчас начинало восстанавливаться, потому капитан пришел расспросить. Даже несколько слов, сказанных ему, натрудили голосовые связки, и я вновь начала хрипеть, а так же отобрали силы.

   Христас пришел после ужина. Я услышала удары корабельного колокола и проснулась. Горничная напоила горячим бульоном, а затем замерла на прежнем месте.

   — Рад вашему выздоровлению, метресса Атталья, — преувеличенно радушно поприветствовал меня священник.

   — Не сомневаюсь, — внимательно осмотрела мужскую фигуру в белом, длинном одеянии.

   Христас жестом отпустил горничную и устроился на краю кровати. В отличие от мужа, попросившего выделить ему другую каюту на время моей болезни, священника не пугал мой внешний вид.

   — Расскажите, как меня нашли? Все стараются избегать этой темы, — не сводя взгляда, потребовала у него.

   Голос хрипел и я едва не закашлялась. Христас подал мне чашку с лечебным отваром. Пока я пила, он молчал, а потом заговорил.

   — Простите, метресса Атталья, я не доглядел за вами. Не выполнил просьбу умирающего, — покаялся мужчина.

   Его взгляд выражал испытываемые им чувства. Он в самом деле раскаивался и переживал о случившемся.

   — Я не знаю, как смог вас найти тот молодой человек, мэтр Эмири, но ему удалось в течение трех дней поддерживать не только жизнь в вашем теле, но и достать из чертогов богини. Отчаянный поступок, скажу я вам! Богиня может не простить подобного, и ему еще придется раскаяться об этом.

   — Ему не в первой, — произнесла короткую фразу и отпила глоток отвара.

   — Говорят, он использовал рискованный метод, — прoизнес священник, ожидая моей реакции.

   — Скажите, Христас кто более угоден богине? Тот, кто убивает человека помогая отправиться в чертоги, либо тот, кто делает невозможное и спасает его жизнь? — глядя прямо в глаза и делая паузы между словами, задала ему вопрос.

   — Сложная дилемма. Не думаю, что сейчас время обсуждать этот вопрос, — с улыбкой покачал головой священник.

   — На мой взгляд, все просто. Если у тебя есть знания и опыт твоя святая обязанность помочь больному, стоящему на границе жизни и смерти, — медленно отпила отвара и продолжила. — Тот же, кто отбирает жизнь, идет не только против людских законов, но и богини. Не бывать ему в чертогах.

   — Категорично, — кивнул головой священник. — Но в каждом случае все решают нюансы.

   — Например?

   — Мэтр Филипп. Он знал об отпущенном коротком сроке, а потому сделал осознанный выбор, — поведал он.

   — Он убил себя сам? — взволновалась я.

   — Не могу утверждать, но мы обсуждали с ним этот вопрос. Мэтр Филипп до последнего момента в своей жизни контролировал абсолютно все. Вы ведь видели его документацию? — он хитро улыбнулся, а на моих щеках вспыхнул лихорадочный румянец.

   Страшное должно быть зрелище получилось.

   — Он предпочитал выбрать собственную смерть и уйти достойно, чем быть игрушкой чужой воли, — заметив мою реакцию, добавил Христас.

   — Воли богини? — уточнила я.

   — В том числе, — согласился со мной священник. — Я не утверждаю, что одобрял его точку зрения, но он внушал мне уважением силой духа.

   В этом я была согласна. Мэтр Филип был сильной личностью, способной на поступки. В том числе и на решение уйти из жизни по собственному желанию. Но тогда получается, он действительно отравился?

   — В храме люди, добровольно обрывающие жизнь, считаются слабыми, неспособными справиться с трудностями, которые им даются. Однако никто бы не назвал мэтра Филиппом трусом, сбежавшим от ответственности.

   С этим абсолютна согласна. И все же, побывав на грани между жизнью и смертью, я выбрала первое. Покривлю против истины, если скажу, что в этом вопросе мне помогло присутствие мэтра Броссара. Скорей всего его голос подтолкнул цепляться за призрачную надежду. Я верила ему и он вырвал меня из лап смерти. Его голос вырывал из омута боли и успокаивал. Я ориентировалась на него, когда становилось совершенно невозможно терпеть.

   — Тело метрессы Кавье все еще на судне? — прохрипела и поспешно отпила еще отвар.

   — Его оставили в Корте-каре, — слегка удивился вопросу Христас. — Консул пока с нами до прибытия на родину.

   Молчаливо опустила глаза. Слишком много смертей вокруг. Но почему?

   — Вы не ответили. Как меня нашли? — напомнила свой вопрос.

   — Мэтр Эмири отправил послание вашей подруге, когда посчитал, что угроза жизни миновала, — ответил Христас.

   — Вы знаете мэтра Бланкара лучше меня. Зачем он хотел меня убить? — задавая вопрос, не сводила пристального взгляда.

   — Правду может сказать только он, — развел руками священник.

   И я ему не поверила. Во мне крепла уверенность, что священник знает истинную подоплеку происходящего, но по какой-то причине предпочитает молчать.

   — Простите, — поспешно вошла в каюту горничная с испуганным и взволнованным выражением лица, — метрессе Атталья пора отдыхать.

   — Хорошо. Я ухожу, — добродушно улыбнулся мне священник. — Выздоравливайте.

   Неспешной походкой он направился к выходу, а горничная в нетерпении ухватила его за рукав и что-то зашептала ему на ухо. Поза мужчины мгновенно изменилась. Из расслабленного и довольного жизнью человека он вдруг превратился в напряженного, обеспокоенного сообщенной новостью.

   — Что случилось? — взволновалась я и попыталась подняться, отчего дыхание сбилось, и я захрипела.

   — Поспешите! — непочтительно вытолкнула за дверь горничная священника, а затем обратилась ко мне с деланной улыбкой. — Одной из пассажирок стало плохо, и попросила пригласить к ней священника.

   — Насколько плохо? — не отрываясь, смотрела на молодую метрессу.

   Она отвернулась, отказываясь отвечать.

   — Умерла метресса Люлье? — от неожиданности девушка подпрыгнула и уставилась на меня с испугом.

   — Откуда вы знаете? — пролепетала она.