И имя мне - легион - Владимир Мясоедов

Когда с рассветом из леса на относительно свободное пространство вышли первые фигурки, то почти тотчас в их сторону развернулась половина имеющейся армии, даже штурм приостановился. Ого! Что-то их многовато на нас прется! Кажется, нас начали уважать или, скорее, ненавидеть.

— Мои товарищи по легиону, — произнес я, внимательно наблюдая, как вокруг меня и остальных офицеров строится каре. Речь главнокомандующего сейчас слышал каждый солдат. Антон чуть ли не полмесяца назад с помощью магии сделал нечто вроде громкоговорителя, выглядевшего как банальный рупор, правда, выточенный из дерева и такой большой, что его приходилось таскать отдельному человеку, получившему должность горниста. Вообще-то первоначально этот артефакт предназначался для того, чтобы подать сигнал к бегству из походного лагеря на случай обнаружения его войсками, но и для напутственного слова к бойцам этот громоздкий агрегат тоже сгодился. — Врагов много, слишком много для нас. Я не ставлю перед вами цель победить, это невозможно. Я даже не ставлю вам задачу выжить, тем более что все мы уже мертвы. Но каждый убитый враг приближает тех, кто родился на Земле, ближе к дому, а тех, кто увидел свет под этим небом, к богатству и славе! Поэтому я говорю вам: «Стойте!» Стойте как скала, как нерушимый утес, об который разобьются орды неприятеля! Просто держитесь и помните, что у нас общие цели, общая сила и общее имя. И имя нам — легион!

Закончив речь, я отошел от рупора и забрался на крышу высокой трофейной кареты, выбранной на роль наблюдательного пункта ставки командования, которое и так почти в полном составе было там.

— Нормально отбрехался, — сказал Антон, прикладывая к глазам зачарованное на дальнозрение стеклышко и поворачивая голову в сторону неприятеля. — Может, немного сумбурно, но с чувством, даже у меня чего-то в душе шевельнулось. Да не в одной.

— Молчи уж, волшебник, — попросила его эльфийка. — Ты со своей магией совсем позабыл, что это такое, простые человеческие чувства.

— Неправда, — обиделся бывший программист, которого ее слова, видимо, сильно задели. — Все я прекрасно помню… и даже испытываю. Просто у меня на первом месте всегда разум, а не эмоции, причем чужие, как у некоторых.

— Да ты!.. — взвизгнула девушка. И собиралась было продолжить, но была остановлена.

— Так, хорош лаяться и карету раскачивать, перевернете еще, — охладил пыл спорщиков старый охотник. — Вон к нам уже несутся какие-то рыцари, вздымая пыль и горяча коней.

Начало боя прошло так, как и предсказывал Василий Иванович. Прискакавшие рассыпным строем всадники просто не знали, что делать с частоколом из копейных наверший, который шел в несколько рядов. Выстрой они клин, может, и сумели бы проломить с разбегу препятствие, но такого маневра отчаянно джигитующие перед строем наездники не знали. Их робкие попытки прорубить дорогу в стене хищно оскалившегося в их сторону железа успеха не принесли. Одержимые, ворочавшие толстыми четырех— и пятиметровыми древками так, словно это были обычные палки, сшибали эти живые крепости одним, в худшем случае двумя-тремя ударами, не приближаясь на дистанцию, с которой враг мог бы ответить. Сначала, как правило, падал конь. Если повезет, он придавливал всадника, которого тыркали копьями до пробития доспеха и кровопотери, несовместимой с жизнью. Если нет, то закованный в латы пешец топтался перед строем до тех пор, пока щиты не расходились в стороны на дистанцию, допустимую натяжением цепей, и на расстоянии плевка от цели не появлялся арбалетчик, подчас и не один.

— Медленным шагом вперед! Ах да! Еще скомандуй, чтобы боеприпасы берегли, — крикнул я горнисту. — И чтобы те, у кого метательное оружие есть, не смели пускать его в бой, пока в пехоте как следует не завязнем.

Немедленно над полем боя разнесся приказ на чистом русском языке, именно он был выбран в качестве своеобразной системы шифровки. Земляне указания поймут и остальным тихонько переведут. Ну а враги… Зачем им знать наши команды?

Выжившие рыцари, их осталась примерно половина от первоначального состава, отхлынули от неуклонно надвигавшегося строя. На бегу те, что имели луки, притороченные к седлам, пробовали стрелять по легиону навесом.

— Не поднимать щиты! — отдал я новое указание.

То, что легион может прикрыться броней не только с боков, но и сверху, пока не следовало демонстрировать. Немногочисленные стрелы почти все сожгли или отклонили паранормы, заботливо расставленные в общей массе войска, но все равно появились первые раненые, которые потянулись к лазарету в центр строя. Если целителям, которые там работают, понадобится помощь, у них всегда будут под рукой мои запасы энергии.

Неожиданно над приближающейся пехотой взлетела туча стрел. Причем в ее темной массе были ясно видны инородные предметы, то сверкавшие, как маленькие разноцветные солнца, то переливающиеся облачками неяркого тумана, а то и похожие на антрацитово-черные кляксы, напоминающие летающих медуз с короткими щупальцами. Последних, пожалуй, было больше всего, просто они были не так заметны на общем фоне. Кто первым заорал: «Щиты!», я или кто-то другой, было непонятно, но приказ тем не менее легионеры выполнить успели, накрыв головы свежестругаными досками, на которые паранормами были нанесены знаки рунной защиты. Помогали они не всегда. То тут, то там падало очередное тело. Разница, чем именно оно было поражено, заключалась лишь в том, что от стрелы, нашедшей щель между щитами, одержимые, как правило, не умирали, а вот боевая магия, пробившая защитные чары, всегда уносила жизнь и редко когда ограничивалась одной. Совсем рядом, во второй шеренге от центра, где сгрудились целители и расположилась штабная карета, сгустившееся из воздуха кислотное облачко растворило сразу четверых. Души, которые управляли этими телами, боль чувствовали в ослабленном состоянии, однако от их воплей, казалось, лопались барабанные перепонки.

— Некроманты сделали свой ход, — улыбнулся Антон. Падающей сверху смерти он не боялся совершенно. Вокруг кареты переливалась тонкая, едва заметно мерцавшая алым пленка, источником которой служил магический чертеж, нанесенный на днище повозки. Попадая в эту преграду, стрелы вязли, чтобы через секунду упасть под ноги неумолимо двигающемуся вперед строю, а удары магии, которые, судя по кучности, кто-то направлял специально в нашу сторону, отражал Максим, телекинезом выставляющий на пути летящих чар преграды, в роли которых выступали все те же щиты, десяток которых был у него под рукой. Пока мой соратник по мятежу против триумвирата справлялся, но давалось ему это с ощутимым трудом.

— Чему ты радуешься? — удивился я. — Если они сообразят отойти и продолжить обстрел, то перебьют нас, как уток! Наши волшебники же им практически не отвечают!

И это было правдой. Паранормы легиона действительно почти все внимание уделяли трюкам, связанным с управлением энергией душ, а они могли пригодиться лишь на ближней дистанции. Арбалетчики, правда, пробовали стрелять в ответ и даже наверняка наносили неприятелю урон, но они серьезно уступали соперникам в численности, чтобы их действия могли быть результативными.

— А куда им отходить? — отмахнулся от угрозы бывший программист. — К замку? Так их оттуда в спину так приголубят, что мало не покажется. В обход переться? Так там лес, к которому их можно прижать. Не волнуйся, сейчас мы увидим, чего стоит наш легион в ближнем бою. Еще минута, и обстрел почти прекратится, а то они своих задевать начнут.