Страшно Упрямый - Виктория Падалица

А действительно ли Бейрут хочет на мне жениться? Или он так сказал при матери специально, и наш брак по факту будет фиктивным и совсем недолгим?

Задумавшись о том, как моя жизнь вдруг повернулась на триста шестьдесят градусов, затем сделала тройной кувырок, я закопалась в себе и попросту не заметила, как ко мне подошли сзади. Осознала это, лишь когда в поле зрения, то есть на груди, показалась мужская ладонь, и в копчик что-то уперлось.

Абдулла в наглую задрал на мне футболку вместе с лифчиком, полностью обнажив грудь. Намереваясь брать меня прямо здесь, под выходящим на улицу открытым окном без малейшей шторки.

А что если соседи увидят?

А что если мадам Глория прямо сейчас зайдет и снова застукает нас за горячим, и теперь уже на своей кухне? Абдулла об этом не подумал? Да его мать удар хватит после двойного потрясения за это утро.

— Что??? Зачем??? — опешила я, не сразу понявши, что Абдулла совсем спятил.

— Затем. — поступило от него жаркое и прямиком мне в ухо. — Хочу тебя.

— Ты стоишь???

— Стою. И у меня стоит.

Повернувшись назад и убедившись в том, что Абдулла реально стоит, свободной рукой держась за столешницу, а другой лапая меня, я пришла в негодование.

— Ты рехнулся??? Немедленно сядь! Тебе нельзя!

— Это тебе нельзя. Заводить и не давать. Ты ж меня знаешь. Я свое все равно возьму, как бы ты не противилась. Детка. Невеста моя.

— Погоди, Бейрут. Надо поговорить. — отстранилась я резко.

Поскольку Абдулла сам поднял насущную тему, я поспешила вцепиться за нее, чтобы отбить у него всякое желание приставать в столь неподходящее время и месте. И заодно убедиться в том, что намерение жениться на мне у него возникло не из-под палки, а по собственной воле.

— Не толкайся, иначе быть беде. — предупредил он, что мое сопротивление его прихоти может плачевно закончиться.

— Бейрут, я серьезно! — повысила я голос, однако перестала предпринимать попытки отодвинуть Абдуллу, чтобы не спровоцировать падение с последствиями.

Как тут на ум пришло то, что я, еще тогда, по телефону на набережной, просто обязана была спросить у него в первую очередь.

— Мне нужно знать правду, Бейрут. Признайся, ты сбил моего бывшего?

Мне удалось добиться, чтобы Абдулла прекратил приставания. Он тут же убрал руку с моей груди, но продолжал стоять сзади и прижимать меня к раковине.

— Чего? У тебя горячка что ли?

— Никакая не горячка! — пользуясь моментом, я закрыла окно, чтобы обойтись без случайных свидетелей и подслушивателей, а затем медленно развернулась к Абдулле лицом, чтобы посмотреть в глаза. — Чей труп был в багажнике, а? Не Антона ли случайно? Чего молчишь?

— И? — недовольно прищурился Абдулла, придравшись ко мне вместо честного «да» или «нет». — Ты панихиду по бывшему устроить вздумала?

— А ты? Никак Аню свою нахуй не пошлешь? — уколола его в ответ.

— Причем тут Аня? — несколько секунд делая вид, что не догоняет, Абдулла вскинул голову, выказывая негодование. — О боже, Мария! Ты порой несносна!

— Ага. Ещё бы! — огрызнулась я, пиля его неморгающим взглядом. — Как тут снесешь, когда на два фронта хер пристроен! Что ты ей сказал, когда она набивалась к тебе в сиделки?

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда!

Не ожидав, что я в курсе их отношений, Абдулла дал мне возможность отойти, чтобы продолжать дебаты не с такой близкой дистанции.

— Ну спасибо, мама. Подлила маслица в огонь… — прохрипел он, глядя мне вслед.

Я и вовсе намеревалась покинуть кухню, чтобы прекратить изливать друг на друга обидное. Но жажда завершить начатое, выжать из Абдуллы все, что он скрывал от меня и продолжает скрывать, оказалась сильнее благоразумия.

— Так что? Что скажешь в свое оправдание, Бейрут? — ядовито прошипела я, находясь уже в дверях.

— Чего мне оправдываться? — вспылил он, взмахнув рукой. — Ты видишь тут ее?

— Нет. Не вижу. Но это не значит, что ты не способен крутить шашни с ней за моей спиной!

— Ой, бля. Я честен с тобой, Мария! Когда ты поймешь уже!

— Честен? Серьезно? Хочешь сказать, что у тебя нет тайн от меня?

— Нет!

— Тогда кто был на крыше в тот день? Кто столкнул тебя? Это был не Антон, как ты распинался. Потому что Антон вот уж как неделю был мертв. И не Мишка. Потому что в тот момент Мишка терроризировал меня. Ответь же, Бейрут. С кем ты встречался в тот день?

Абдулла опустил глаза и смолк, всячески показывая, что ему не хотелось бы об этом говорить. Но я же была намерена вытрясти из него правду любой ценой. Даже ценой нас.

— Ну же, Бейрут. — поторопила я.

— Тебе это не понравится. — предупредил он заранее и снова смолк.

— То есть? — я затаила дыхание, боясь услышать нечто, что причинит мне такую боль, с которой не смогу потом жить.

— Да. Я солгал. Солгал! — признался он в итоге. — Не хотел, чтобы ты знала!

— Это он был. Хахаль, с которым сбежала твоя Аня. Так? И ты знал, с кем именно идешь разбираться. А мне врал про Антона. Так все было?

По говорящему молчанию я поняла, что добилась своего.

Вот и правда вскрылась, как давно набухший нарыв.

Абдулла водил меня за нос, и еще Антона покойного приплел.

— И чем все закончилось? Ты убил его? Отомстил за бывшую?

— Какая разница! — накричал он на меня. — Тебя это никак не затрагивает!

— Не затрагивает? Серьезно??? То есть ты и со мной спишь, и за бывшую свою дерешься? Как это понимать, Бейрут? Ай неважно. Всё. Я ухожу.

— Куда? Э! Куда ты уходишь!

— Туда! В пешее путешествие. А ты катись в пешее эротическое! Понял?!

— Успокойся! Куда ты намылилась!

Не теряя времени, я поторопилась в коридор и принялась обуваться. Абдулла, само собой не успеет настигнуть меня. Ну и пусть вопит что хочет.

— Мария, останься. Мария! — Абдулла добрался до коридора и увидел, что я уже отмыкаю входную дверь. — Я запрещаю тебе!!!

— Запрещай себе! Я тебе не собака, чтобы подчиняться!

Показала ему средний палец напоследок и ушла, с чувством хлопнув дверью.

Но отошла недалеко. Буквально в нескольких метрах от дома стояла мадам Глория.

Но не одна. И не с соседкой.

А с НЕЙ. С той самой Аней.

Глава 24

Благо, совсем рядом нашлась раскидистая пальма-переросток, за которую я и спряталась. Меня не успели заметить.

Снова явилась эта Аня. Как и загадывала мадам Глория. Не запылилась. Как говорится, вспомни говно.

И по тому, что мадам Глория улыбалась ей, а та улыбалась