Выход в общий мир - Алексий Малеев

что срыв психически неполноценной фигуры был изначальной ошибкой всей их стратегии.

— Значит, чтобы объясниться перед демиургами, вы сможете что-нибудь придумать, а за решение проблемы даже не возьмётесь, Аркат Динкерти?

— Это уже не твоё дело, король Ярогрейв, — с заметным сожалением произнёс бог. — Твоё время в этой партии закончилось.

— Да неужели, Аркат Динкерти? — уже почти кричал я, пытаясь достучаться до упрямого гнома. — А может всё же включите голову, Аркат Динкерти???

— Да что ты всё заладил «Динкерти, Динкерти»? — взъярился в ответ Камнерожденный. — Что тебе это Динкерти покоя не даёт? Ну Динкерти, и что дальше? Я уже четыре года как Дин… Ты гений, — моментально успокоившись, вынужден был признать Аркат. — Всё, что я сказал о твоей психической неполноценности, беру назад и прошу забыть как страшный сон. Надо было самому, конечно, додуматься, но что-то я сплоховал. Хвалёный ИИ подвёл в самый ответственный момент.

— Так что, мне больше не надо сходить с доски? — улыбаясь во весь рот, спросил я.

— Не нужно, — покачал головой бог, — хочешь мою природную ипостась — получишь. Станешь первым гномом-природником Асхана, заодно и двух давно висящих гномов под это дело подтяну. Как же ты удачно сообразил с ипостасью.

— А как же зелёная цепочка квестов? Она теперь изменится?

— Да, не нужно будет отрекаться о меня. Но это всё равно было бы не скоро, а первые этапы для всех берсерков одинаковы, так что всё будет правильно. И награда тебе будет, не обделю. Я там начал говорить о твоём световике. Так вот, сейчас он найдёт способ разгадать загадку, его пронзят пять полуматериальных мечей. Не пугайся, так надо, он не умрёт. Минут сорок, максимум час, полежит на травке, а когда очнётся, встанет на путь наставничества. Будет у тебя Гильдия Солнечных Магов, всё с большой буквы. Но не скоро, путь будет достаточно продолжительным, и твоя помощь будет необходима.

— Это и есть награда за ипостась? — уточнил я, всё ещё улыбаясь во всю бороду.

— Нет, это должен быть прощальный подарок, но теперь я его не отменю. Награда в другом. Храм. Теперь ты можешь построить Храм, не дожидаясь минимальной планки…

— Да что мне там осталось до неё, — попытался отказаться я.

— …и не ограничиваясь почти ничем. Триста очков на Храм — вот моя награда. Размахнись там хорошенько и помни о природной ипостаси. Как же хорошо, что ты с самого начала примечаешь фей. Тебе это очень пригодится.

— Новый вид фей будет? — уточнил я, всеми силами гася улыбку. Получалось плохо.

— Красные вполне подойдут, у тебя и так видов фей больше чем у многих эльфов, — слегка, в пример мне, улыбнулся Аркат. — На этом всё, твой маг вот-вот отгадает загадку. Аастии привет, я правда не имел в виду ничего плохого, не пускай её за завесу до перерождения.

В этот момент кролик, тихо и мирно весь наш с Камнерожденным диалог перебирающий камешки, одним движением лапы поднял руны в воздух и послал в меня. Я инстинктивно дёрнулся и осознал себя в горной долине сидящим на трава. Осознал очень вовремя, в тот момент, когда Ергрид кастовал «Электрооковы». В одну цель? Что ж, ему виднее, это его загадка.

Столбик, поражённый заклинанием, перестал вращаться, заискрил, завибрировал, пошёл волнами и… схлопнулся. На том месте, где мгновение назад висел кусок медяшки, стал расти тёмный шар. Сначала он был совсем маленький, размером с игральный кубик, но всего за десять секунд непонятным образом дорос до футбольного меча, осмотрелся — по-другому этот процесс назвать никак нельзя — как будто вздохнул, жалуясь на печальную участь, и медленно полетел по кругу диаметром метров пятнадцать. Описав круг, шар рассеялся, выпуская наружу тёмную туманообразную субстанцию. Туман держался с минуту, заставляя нас пребывать в напряжении и ждать нового в любую секунду. Рассеялась дымка быстро, сначала посинев, а потом покраснев. Над нами висели обещанная Аркатом пятёрка одноручных обоюдоострых мечей. Как по заказу, мечи выстроились в ряд, остриём первого клинка смотря точно на Ергрида. Никто ничего не успел сделать, а из тела гнома уже торчали пять гард, медленно исчезая, будто кто-то стирал их невидимым ластиком. Предупреждённый богом я не стал ничего предпринимать и уже собирался сказать об этом Аастии, но любимая опередила меня, раскрыв целительскую ауру. Но не абы какую, а «Милость богини», ту самую, которая спасала меня во время превращения в берсеркера. Ауру, что, по словам любимой, она не смогла бы воспроизвести ещё раз из-за потери связи с Силанной. Теперь я понимаю, в чём её настоящая читерность и почему админы избавляются от таких, как она.

Аастия смотрела на меня с испугом, в её глазах чётко читался страх, уши прижались к голове и старались не отсвечивать.

— Я… я не понимаю, как это произошло, — тихо произнесла любимая.

— Это неважно, — тут же прижал я её к себе. — Всё равно ты никуда от меня не денешься, даже не мечтай.

— Я не мечтаю, — осторожно прошептала Аастия, — я боюсь.

— Не бойся. Или ты мне не доверяешь?

— Как ты доверяешь Ордрину полное проведение военной операции по устранению варваров? — слегка пропела любимая. — Доверяю. Только вряд ли боги просто так оставят в покое мою дефек…

— А ну отставить! — рявкнул я. — Чтобы при мне никакого самобичевания, ясно?

— Ясно, — сглотнула Аастия. — Но я же знаю, что это ненормально, знаю, что со мной что-то не так, чувствую это, не знаю, что именно.

— Главное, что я знаю, — отрезал я. — После того, как всё закончится, я сообщу тебе. Если смогу. Но до того момента, чтобы я ничего негативного не слышал.

— Спасибо, — с новой силой прижалась ко мне любимая. — Спасибо за всё.

С её глаз текли слёзы, оставляя на одежде следы, но я обращал на это внимания, а лишь молился, чтобы пафос, со всех щелей сквозивших из моей короткой речи, помог Аастии, и она не извела себя до перерождения. Не даром же говорят, что лучшая тюрьма для человека — его мысли.

— Лорд, а с магом вообще что? — осторожно спросил Ас.

— Он живой, — отозвался Велес, сидя на земле. На его скрещенных ногах лежали лисята и внимательно за всем следили.

— Да знаю я, что он живой, — отмахнулся дракон. — Только живой не значит здоровый. Ты нашего медвежатника пока не видел, вот по нему точно не скажешь, что он здоров. Да ещё и этот жуткий шрамище через всё лицо. Буран говорит, что глядя на Седкана у него шерсть на спине дыбится.

— Ергрид жив, — ответил я, запоминая слова дракона. — Полежит немного, потом встанет