Песок и пепел - Игер Кау

Следующую четверть часа я работаю как обыкновенный лекарь, приводящий в чувство упавшего в обморок пациента. Наконец парень открывает глаза.

— Что… где… мама…

— Сейчас позову.

Встаю, делаю шаг к двери и… падаю. Пытаюсь схватиться за дверную ручку, но пальцы соскальзывают, и я врезаюсь головой в поперечину, скрепляющую доски. Ох ты ж…

Не много ли для одного дня? Это последнее, что я успеваю подумать, прежде чем провалиться в черноту. Опять.

— Ну, и как прикажете это понимать?

Знакомый голос. Но кто это?

Боги и демоны… Тело-то, похоже, опять не слушается. Не похоронили бы снова. Мне и в первый раз-то не понравилось, да и воспоминания пока свежи. Нет, вроде веки поддаются усилию, которое мне кажется просто титаническим, и приподнимаются.

Я, судя по всему, лежу на той самой постели, где до меня лежал мой пациент — сын Хорана.

А рядом с кроватью сидит на стуле обладатель того самого голоса. Граф Унар Урмарен собственной персоной. Это что же, я все-таки помер?

Нет, не похоже. Позади графа — хозяин дома, рядом с которым замерли Ладер и Меченый. А вот телохранителей барона и маркизы что-то не видно. Зато видно Грипена, поместного лекаря нера Линденира, о чем-то спорящего яростным шепотом со своим коллегой на графской службе, не помню его имени… или и не знал? О, и Морас здесь. Так, попробую догадаться. Хоран посылал сына за лекарем. Значит, тот поехал в Каменную Розу. Понятное дело, у Грипена слава лучшего врачевателя в округе. И там парень, вероятно, разболтал о том, что здесь случилось. В том числе и о том, что я один уделал семерых бойцов и мага впридачу. Вряд ли при этом разговоре присутствовали все мои недавние попутчики, иначе здесь были бы не только эти двое, но вот Менален, кое-что смыслящий во врачевании и наверняка от нечего делать помогавший Грипену, скорее всего, в этом разговоре участвовал. И захотел посмотреть на мастера художественного мордобоя, странно напоминающего одного вроде бы покойника. А вот что здесь делает граф и все, что были с ним, пока что загадка. Разве что, в отличие от нас с бароном, граф знал о хуторе, раз уж его хозяин — резидент Серой Стражи в этом глухом углу империи. Скорее всего, Хоран — ветеран, формально вышедший в отставку. Или даже официально изгнанный со службы с долженствующим треском. А на деле — действующий смотритель перевалочной базы. Например, для агентуры, забрасываемой в Магрию или втихаря шарящей по некрополям прежней цивилизации. Вот интересно, что бы делал Маварен, если бы покойный Сиден и граф заявились сюда одновременно? Спрошу потом, если не забуду.

Но как бы там ни было, замаячивший было шанс выйти из игры бесследно испарился. Впрочем, это меня совершенно не расстраивало. Привязался я все-таки к этой компании.

— Живой! Глаза открыл, — озвучил кто-то результат моих усилий. Кажется, это Хоран.

— Живой — это хорошо. А то столько вопросов без ответа останется, — с добродушной иронией говорит граф. — Сам-то помирать не собираешься?

— Нет, ваша светлость, — по-прежнему с трудом разжимая губы, отвечаю я. Мозг уже разогнался до нормы, но вот мышцы пока реагируют неохотно. Оно и к лучшему. Сбежать все равно не вышло бы, да и нет нужды. А вот видимость полумертвости избавит от чрезмерного любопытства. То есть вопросы никуда не денутся, но хотя бы появится время обдумать ответы.

— Ладно, оживай давай, не буду мешать.

Граф выходит сам и выталкивает всех перед собой.

— Хоран, — зову я хозяина, очень кстати замешкавшегося в дверях, — задержись на минуту.

Он закрывает дверь за графом и поворачивается ко мне:

— Что ты хотел?

— Как твой парень?

Маварен, только что суровый словно скала, вдруг расплывается в улыбке:

— Спасибо тебе, лекари оба говорят, что уже завтра будет, словно ничего не было.

— Хорошо, очень хорошо… А… эти?

Он снова мрачнеет — сразу понял, о ком я.

— Порешили мы их. Всех. И в лесу закопали.

— Знает кто, кроме твоих?

— Нет, никто. Это ведь днем было, а его светлость со своими на хутор к ночи вышел. Да и лекарь их всего-то на четверть часа опередил.

— Долго я так провалялся?

— Так это… Сам посуди — вырубило тебя вчера днем, а сейчас уже обед скоро.

— Обед — это хорошо, — бормочу я, а глаза опять начинают слипаться.

— Так я щас…

— Нет, как лекари скажут, а то…

Что «а то», я додумать и озвучить не успеваю, снова проваливаюсь в забытье.

Дальше я время от времени вываливался в реальность, потом выпадал снова. В моменты прояснений удалось наконец поесть, а также помыться и переодеться (моя одежда стирке и ремонту не подлежала), правда, не без посторонней помощи. Я еще раз поговорил с Мавареном с глазу на глаз — но на этот раз момент улучил он, сообщив, что если вдруг мне понадобится от кого-то или чего-то заныкаться, то я смогу это сделать в Медвежьей Тени и жить здесь столько, сколько понадобится.

В очередной раз приоткрыв глаза, в некотором изумлении обнаруживаю себя внутри фуры, медленно покачивающейся на лесной дороге, ведущей от хутора к тракту. Потом вспоминаю, как меня в нее укладывали, как Хоран и его сыновья жали мне руку — пальцы до сих пор болят — и, успокоившись, снова проваливаюсь в сон, больше похожий на забытье.

Потом фура наконец останавливается, и я проделываю обратный путь от повозки до кровати на чьих-то руках. Только теперь это дом полковника Линденира. Весь остаток дня лекари единодушно никого ко мне не подпускают дольше чем на минуту. Благодаря чему я успеваю увидеть практически всех, прежде чем снова заснуть. Правда, Кимера, Нокиса и Ангира, как оказалось, даже не поставили в известность о моем «воскрешении» — барон и полковник единодушно запретили, а граф их решение поддержал. Отцы-командиры никак не могли решить, что им делать с уцелевшими участниками чужой авантюры. Пока вся троица обитает в одном из флигелей под круглосуточной охраной.

Следующие дни между собой почти ничем не различаются. Я в основном сплю, в немалой степени благодаря каким-то снадобьям, в остальное время либо подвергаюсь чьей-нибудь заботе и вниманию, либо спасаюсь от них стараниями лекарей. Точнее, со второго дня только графского лекаря Кравера — запомнил наконец его имя. Грипен же сосредоточился на бароне и Ольте, ну, и на прочих, нуждающихся в помощи по мелочи. Барон, кстати говоря, быстро идет на поправку. Даже подозрительно быстро, как сказал Грипен, хорошо помнивший, каким того привезли. Вечером четвертого дня — то есть вчера — Кравер сказал, что Фогерен уже самостоятельно ходит по дому и даже понемногу гуляет в саду, а сегодня барон уже заглянул ко мне с утра. Ненадолго, минут на пять, но все же…